Кейн. Печать богов (СИ) - Бор Жорж

— Я молился в лесу. Потом услышал голос Животворящей. Она велела понюхать крестоцвет. Дальше ничего не помню.

Лекарь быстро взглянул на меня. Я, как мог, изобразил жестами происшествие и пожал плечами.

— Плохо, — пробормотал Хорн и зарылся в свой сундук со склянками, — Крестоцвет, крестоцвет… Та ещё дрянь! Чем ты думал, Борсаз?

— Покровительница велела, — хмуро ответил воин. Больше говорить он ничего не стал, но и этого было вполне достаточно. Слово богини — закон!

Грисс Хорн выудил из хранилища флакон с синей жидкостью и смочил его содержимым длинную полоску ткани.

— Подними голову, — произнёс он, подходя к раненому, — Будет неприятно. Надо потерпеть.

— Как-будто бывает по-другому, — проворчал Барс и запрокинул голову.

Старик одним ловким движение приложил мокрую ткань к глазам пострадавшего. Молчун слегка дернулся, сдавленно зашипел, но этим дело и ограничилось.

— Пару дней так подходишь и можно снимать, — быстро завязывая на затылке пострадавшего полосу ткани, произнёс лекарь, — Пыльца крестоцвета очень едкая и обладает галюциногенным эффектом. Надо дождаться, пока она растворится.

Последние слова больше предназначались мне. То, что молчун попал под чужой контроль, я и так понял. Важно было другое и мы с гриссом это понимали.

Если покровительница так оперативно приняла меры по моему устранению, то лёгкой дороги нам ждать не стоит. Кого в такой ситуации стоит больше опасаться — случайных врагов, диких животных или своих товарищей мне ещё только предстояло узнать.

Грисс Хорн велел нам ненадолго задержаться. Нужно было дождаться первого эффекта от лечения. Когда цвет повязки сменился с чёрного на синий, старик без церемоний вытолкал нас на улицу и завесил полог шатра.

Шум в лагере уже затих и все разошлись спать. Борсаз опирался на меня значительно меньше, но один идти всё ещё опасался. Определить направление было несложно, вернее вариант у нас был всего один. В этот раз я ночевал в шатре с остальными членами отряда. Удивительно, но никто не задавал вопросов. Я уложил Борсаза и занял последнее свободное место. Ротхар и Донза уже лежали под своими одеялами. Никто не спал.

— Выступаем на рассвете, — негромко произнёс Донза, — Остальных я предупредил.

— Хорошо, — коротко ответил Ротхар, — Барс, ты как?

— Завтра буду в норме, — тихо ответил молчун.

Я вдруг понял, что моё присутствие сдерживает общий разговор. В шатре витало напряжения и его причину я понимал. Ситуация действительно была странной. Все наёмники истово верили в свою богиню. Молились ей и приносили жертвы. Сейчас привычный мир рушился прямо у них на глазах. А виновник при этом был рядом…

Мысли становились вялыми и неповоротливыми. Постепенно я провалился в тяжёлый беспокойный сон и очнулся только под утро. В шатре уже никого не было. Даже Борсаз куда-то ушёл. Снаружи доносились голоса людей и унылый рев вайюров. Отряд собирался в дорогу.

Я выбрался из шатра. Ротхар упаковывал в ткань какие-то припасы и, заметив меня, слегка кивнул.

— Бас, помоги с шатром, — произнёс Донза. Парень возился с кольями между двух палаток и я, без лишних слов, присоединился к нему.

— Чего все такие хмурые? — тихо спросил я, пользуясь тем, что рядом никого не было.

— Ранги слетели, — едва слышно ответил парень. Он оглянулся на поляну, где суетились остальные члены отряда, — Ещё ночью. У всех наших, включая Хорна. Про чужаков не скажу — им о наших проблемах знать не стоит.

— Погоди, ты же только насобирал на второй ранг, — удивлённо произнёс я.

— Уже нет, — бледно улыбнулся Донза, — Теперь я снова единица. Год усилий миргалу под хвост.

Черт, вот это поворот! Неужели это наказание за помощь мне? Такими темпами парни сами меня зарежут без всякой команды. Насколько я понял, поднять ранг в этом мире не так уж просто. А про то, что его можно потерять так легко я вообще слышал впервые.

— А Борсаз? — осторожно спросил я. Если остальные попали под раздачу случайно, то молчун был непосредственным исполнителем, а это значило…

— Минус два, — выдохнул Донза, — Я такое вообще впервые вижу. Ранги нерушимы. Раньше даже за переход к другому покровителю так не карали. Придётся долго отмаливать грехи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Или выслуживаться другими способами, — медленно ответил я. Окружающие воины стремительно превращались в моих глазах из надёжных союзников в серьёзную угрозу. Терпеть такие потери ради незнакомого дикаря никто не станет и рано или поздно примет меры. Похоже спать мне теперь придётся очень мало и только одним глазом. Иначе я рискую не проснуться.

Шатер опал на землю. Мы скатали плотную ткань и погрузили её на ближайшего зверя. Через пол часа всё было готово и отряд тронулся в путь.

Каждому члену отряда, включая последователей Чарыга, досталось по животному. Борсаз ехал вместе с Ротхаром — зрение ещё не вернулось и передвигаться самостоятельно он не мог. У меня возникла мысль пообщаться с молчуном, но я так и не решился, тем более в присутствии остальных. Что я ему скажу? Прости, друг, но последние несколько лет ты сражался зря? Какой реакции я при этом добьюсь?

Извинения тут не помогут, а больше сделать для Барса я ничего не мог. Пока не мог. Смогу или нет будет зависеть уже от меня. Осталось придумать как это провернуть. Возникла идея взять Борсаза с собой на следующее испытание, но сработает она или нет — покажет только время. А пока нас ждала дорога в город и я стал привычно сканировать окружающее пространство.

Движение такого большого стада привлекало животных со всей округи, но пока они не решались напасть. На грани чувств бродил десяток крупных теней, но это были скорее отдельные звери, а не стая. Я не понимал почему хищники медлят. Вайюры не казались мне опасными и я решил разузнать об этом у ехавшего рядом Донзы.

— Я чувствую хищников, — негромко произнёс я, немного наклонившись к парню, но тот только пожал плечами.

— Не обращай внимания, — не поворачивая головы, бросил Донза.

— А если они нападут? — настойчиво спросил я.

— Не нападут, — уверенно ответил Донза и похлопал по шее своего быка, — В этой местности только миргалы представляют опасность для этих ребят. Да и то если соберутся в большую стаю.

— Почему?

— Потому что вайюры самые опасные обитатели этих лесов, — как нечто очевидное и понятное даже ребёнку, ответил Донза.

— Но они не выглядят угрожающими, — с сомнением произнёс я, — И даже в схватку с их вожаком не вмешались, хотя там от их помощи зависело очень многое!

— Покровительница защищает своих воинов, — ответил парень и тут же нахмурился. Похоже эта тема, с недавних пор, была ему неприятна, но он все же продолжил через некоторое время, — Вайюры — дети богини. Младшие. Они не могут атаковать нас. Именно поэтому отряды служителей Риналы занимаются этим промыслом. Последователей других богов эти звери поднимут на рога в первые же секунды.

— А миргалы? — задал я следующий вопрос, — Они же напали на нас тогда. И ничего им не помешало.

— Миргалы другие, — поморщившись, ответил Донза, — К тому же их вёл измененный вожак, а это совсем меняет дело. Наша покровительница не властна над измененными, хотя они тоже часть природы. В каждом ваари есть частица сил и каждый развивает её по своему. В ком-то она едва тлеет. В ком-то ярко горит, как огромный костёр.

Слова парня напомнили мне о недавнем происшествии. В памяти ещё не стёрлись воспоминания о пламенной энергии вожака стада. Вот уж в ком действительно горело пламя. Настоящий лесной пожар! Однако спросил я совсем о другом.

— Хорн говорил, что ты дуал, — осторожно произнёс я. Была ли эта тема запретной я не знал, но попробовать разузнать подробности стоило, — Что это значит?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Донза хмуро покосился на меня и надолго замолчал. Так надолго, что я уже успел смириться с такой формой отказа отвечать.

Мимо проплывали деревья и кусты. Впереди негромко переговаривались воины Чарыга. Над нашей колонной плавали весьма характерные ароматы большого количества крупных животных. Тени опасности не приближались, но и не уходили, издалека присматривая за вайюрами.