Будь моим Водителем (СИ) - Екатерина Львовна Полякова

раз. Ростом парень был не сильно выше Вэла, худощавый, но точно не задохлик. Уж если он этими деятелями так командует, значит, и дерется не хуже, в Нижнем городе иначе не бывает. В темных растрепанных волосах пара совершенно белых прядей — то ли ранняя седина, то ли еще какие причуды генетики, парень точно не из тех, кто будет баловаться мелированием. «Морда крысиная», — говорила Джерри, и лучше его описать было невозможно. Маленькие, близко посаженные глаза, все лицо какое-то мелкое и заостренное, да еще эта противная манера одновременно щуриться и скалиться — видел Опоссум (а это точно был он) явно плохо, очки к образу жизни не подходят, а на линзы в таких кругах не раскошеливаются. И вот эта-то крысиная физиономия была исполосована шрамами, даже удивительно, что у него до сих пор оба глаза есть. А шрам на шее, действительно, заставлял задуматься, как Опоссум еще жив. «Ненадолго».

Марек уже примеривался замахнуться, свита Опоссума явственно напряглась, но сам он сделал им знак убраться подальше и оскалился — надо полагать, он считал это улыбкой.

— Погоди, Гонщик, — Опоссум даже поднял руки, показывая, что в них нет оружия. Понятно, что это мало на что влияет, но обычно в Нижнем городе такого миролюбия не наблюдалось. — Мы ничего тебе не сделаем. В этот раз точно. Я вообще познакомиться с тобой хотел.

— Интересный способ знакомства, — буркнул Марек, косясь на рассаженную руку. Бывало, конечно, много хуже, но адреналин начал спадать, и рука стала чувствоваться. Намного больше, чем хотелось бы.

— Ну, погорячились ребята, признаю, — Опоссум пытался говорить любезно, что с его резким высоким голосом звучало весьма противно. — Ну так с тобой же так просто не сладишь! Я-то рассчитывал, что просто свалить удастся…

— Короче — чего надо? — улыбочки Опоссума начинали Марека откровенно бесить. Он шагнул вперед, по-прежнему держа нож наготове. Опоссум тревожно покосился в ту сторону, но быстро вернул на лицо все ту же любезную гримасу. Теперь вся эта возня стала понятна — выходит, его пытались обезоружить и захватить. Вот уж не было печали!

— Понимаешь, какое дело, — Опоссум старательно делал вид, что нож в руке Марека его совершенно не волнует. — Мы же с тобой уже встречались. Вот сейчас я точно уверен, что именно с тобой, ты мало изменился.

— Еще раз — чего надо? — Марек шагнул еще ближе. Опоссум подобрался, озираясь по сторонам, но хотя бы перестал лыбиться. Так он все-таки выглядел немного лучше. Он заговорил быстрее и без ужимок:

— Короче, мы тут про Внешних давно знаем. И не всякие детские сказочки, а по-нормальному. А еще бы не знать, если они тут свои порядки наводить пытаются. А мы, понятно, не даем, потому что с хрена ли. Ну всякое бывает, сам об это чуть не сдох, еще какой-то отморозок добивать пытался, ну я на то и Опоссум, что если надо — поди разбери, сдох я или нет. А тут, значит, начинают мне рассказывать, что завелся такой Гонщик, и от него нашим вообще житья нет. И что-то по описанию очень похож на парня, которого я когда-то сам и положил. Ну, не один, но все равно. Ну это ладно, мало ли кто там на кого похож, но мне интересно стало. Ну и пару раз я тебя мельком видел. А память у меня хорошая, и изменился ты мало. И я тут вспомнил одну вещь, что я и еще кое-кого из Внешних так же по нескольку раз встречал, хотя точно помнил, что вот этого прикончили. Так вот я и хочу спросить — это как у вас такое получается? Не у всех ведь, с тобой еще такой здоровый чувак был, так его точно положили…

Может, Опоссум и говорил что-то еще, но Марек его уже не слышал. Перед глазами замелькали события той самой ночи. А ведь все было, кажется, где-то здесь… Остальное заволокло красной пеленой.

Когда мир вернулся на место, Марек стоял у провала в стене один. Опоссума можно было не считать — что бы он там ни болтал про свое умение притворяться мертвым, сейчас он уже точно не притворялся. Марек загнал нож ему в глотку по рукоять, и вроде бы даже не один раз. «Интересно ему… Память у него хорошая… Познакомиться он хотел…». Марек сам не заметил, что говорит это вслух — точнее, зло цедит сквозь зубы. Впрочем, слушать все равно было некому — кто-то из свиты Опоссума валялся рядом с вожаком, кто-то смылся, но они Марека интересовали мало. Надо было возвращаться к машине. И найти Вэла.

Стоило это подумать, как Вэл нашелся сам. Он вышел, а скорее материализовался из глубокой тени у выступа стены. Выглядел он не сильно лучше, чем недавно Форестер — в падении он проехался скулой то ли по шершавому асфальту, то ли по стене, лицо и одежда в грязи и крови, но Вэл ничего не пытался с этим сделать. Просто стоял, опустив руки, а от его взгляда Марека пробрало холодом — точно так же Вэл смотрел на него тогда на платформе. И все заготовленные было фразы вроде «ну и какого черта ты полез?» вылетели у него из головы.

— Я подвел тебя, — очень тихо и совершенно ровным голосом сказал Вэл. — Я понимаю, что ты…

Вэл не договорил, но Марек и так все понял. Совсем как недавно Некромант, он запустил Вэлу руку в волосы, заставляя посмотреть себе в глаза. Кажется, слишком резко — Вэл закусил губу, но ничего не сказал. И опять этот взгляд.

— Слушай сюда, самурай, блин, недоделанный! Ты вот серьезно решил, что я правда с тобой что-то сделаю? Да тебе даже в морду давать бессмысленно, тут уже до меня справились! Вэл, блин, да если бы все пошло совсем плохо и выжить мог бы кто-то один — это был бы ты, а не я! Это я отвечаю за тебя жизнью, и ты мне тут порядок не путай!

Давешняя шутка сработала — Вэл слабо улыбнулся. Марек перевел дух и продолжал:

— Нет, серьезно. Непростительных действий у нас ровно три, и ты их знаешь. В остальном… да любой Внешний поначалу творит дурь, вопрос только в том, какую и с какими последствиями, — а ведь вроде бы совсем недавно ему самому это говорил Некромант… — В твоем случае — все живы и даже более-менее целы, а значит, все в порядке.

— Ты… действительно не сердишься? — наконец-то Вэл заговорил нормальным голосом, без этой дурной отрешенности!

— Сержусь, —