Молчание - Мишелль Сагара

Когда Лепесток спрыгнул с дивана и направился к двери, она пошла за ним. Она не потрудилась заставить его замолчать, потому что это никогда не работало; вместо этого она стала между ним и дверью, пытаясь загородить проем, когда открывала ее.

Чейз и Эрик были почти на крыльце.

– Может вы, парни, поспешите? Я не хочу, чтобы Лепесток разбудил мою маму.

– Она может спать, не смотря на это? – Очень скептически Чейз посмотрел на Лепестка, лай которого можно было услышать через две закрытые двери и на приличном расстоянии.

– Не более десяти минут.

Они поспешили в дом, потому что Эмма выпустила молочную косточку из руки. Ротвейлер прекратил лаять и начал ее грызть. Эрик присел и погладил его по голове. Поскольку Лепесток был собакой с довольно мягким характером, он не предполагал, что Эрик захочет украсть его лакомство, и Эрику пришлось держать его за лапу.

Она была занята на кухне и была удивлена, когда вошли Эрик и Чейз.

– Мы можем тебе чем-нибудь помочь? – спросил Эрик.

– Ответь нет, доверься мне, – сказал Чейз Эмме. – Потому что я вижу, что стол уже накрыт.

Эмма, разбивая яйца, даже не взглянула на Чейза.

– Да?

– Он может накрыть стол, помыть посуду, даже вынести мусор, если на него поворчать. Но еду ему доверять нельзя.

– Потому что он ее съест?

– Потому что он все испортит. Однажды он забыл о том, что варятся яйца, они потом отскакивали от стены, как мячи.

– Это произошло только однажды, – сказал Эрик Эмме.

– Потому что мы никогда не позволяли ему попробовать еще раз.

– Чейз любит готовить, потому что это освобождает его от мойки.

Чейз усмехнулся.

– Тоже верно.

Эмма смотрела на них и смеялась. Острая зависть единственного ребенка подкралась к ней, не смотря на то, что они не были настоящими братьями. Трудно было не любить их, даже зная, что они делают. С другой стороны, если она нуждалась в реальных друзьях, то Эллисон придет в ближайшее время. Она взглянула на часы. Еще не время для звонка Майклу.

Чейз надел передник.

– Нет, правда, мне не нужно помогать.

– Не оставляй всю территорию кухни на мне, – сказал он ей весело.

– Почему нет? Это моя кухня.

Он посмотрел на нее огромными щенячьими глазами. Если бы Лепесток увидел, он бы приревновал. Волосы Чейза были намного короче – и намного менее запутаны и закопчены – чем прошлым вечером, хотя тонкая красная полоса спускалась вниз к его шее.

Она рассмеялась, злясь на себя.

– Это не ответ.

Эрик прислонился к стойке и расслабился.

– Хорошо, – сказал ей Чейз. – Нам редко приходиться готовить такое.

В основном, мы сражаемся, тренируемся, покупаем уродливые пиджаки, которые переделываем, снова сражаемся, истекаем кровью и едва избегаем смерти.

– И убиваете людей?

– Это тоже.

– Чейз, – сказал Эрик, – не будь придурком.

– Что? Я прошу Эмму о шансе притвориться – хотя бы на полчаса – что я нормальный человек.

Эрик скорчил мину Эмме, когда она взглянула на него.

– Полчаса – максимум, который ему подвластен.

– Ты уверен в этом?

– Более чем. Иногда я забываю о своих манерах.

– У тебя хорошие манеры.

– Да. Часто слишком хорошие.

Она подумала минуту и кивнула.

– Хорошо. Сделайте блины. – Она пожалела об этом через пару минут, потому что у Чейза было сильное предубеждение по поводу готовой блинной смеси. Также у него возникли проблемы с отсутствием бекона, а когда Эмма сказала – Нитраты, – он фыркнул и послал Эрика в магазин.

Эмма позвонила Майклу после завтрака и попросила его дождаться Эллисон. Следующей она позвонила Эллисон и попросила ее забрать Майкла по дороге. Эрик, который стоял возле телефона, вручил ей свернутый листок бумаги. Она развернула его. Это был адрес.

– Что это?

– Адрес Марии Копис. Ее телефон отсутствует в списке.

– Как ты достал его?

– Не спрашивай.

Она почти робко записала телефон.

– Что-то не так?

– Я боюсь.

– Чего, в самом деле?

– Она взмахнула адресом в воздухе. – Мы не понимаем, что делаем, – сказала она ему, будто это было необходимо. – И если мы пойдем, позовем мать Эндрю, потащим ее на Роуэн-авеню и даже не доберемся до ее сына, это причинит ей боль без толку.

– А если мы доберемся до него как-нибудь, а ее там не будет, в этом будет толк?

– Что-то вроде того.

– Мне кажется, ты слишком много думаешь.

– Почему?

– Потому что тебе первой необходимо, чтобы она была там.

Поработай над этим. – Добавил он.

– Мне кажется, что мы сможем завлечь ее туда только единожды.

Чейз появился из кухни.

– Эрик, тарелки?

– Не беспокойтесь о тарелках, – сказала Эмма обоим.

– Что? Я готовлю, он моет. Это – правило.

– Ты не обязан готовить, а он не обязан мыть.

– Если я не хочу слушать скулеж Чейза всю неделю, мне придется помыть. – Он вернулся на кухню. Эмма последовала было за ним, но Чейз перегородил проход, став в проеме.

– Чейз, я помогла тебе приготовить, и могу помочь ему помыть.

Но выражение лица Чейза перешло в улыбку, в сопровождении шутки, делая его лицо настолько чистым, что было трудно предположить, что оно вообще что-то выражало.

– Я понимаю, что Эрик увидел в тебе. В каждом из вас.

– И что в этом плохого.

– Для нас? Ох, кое-что есть. Это напоминает нам о жизни, которой у нас нет. – Его лицо напряглось, челюсть сжалась, когда он закрыл глаза. – Моей сестре, – сказал он, все еще не открывая глаз, – ты бы понравилась. – Что-то изменилось в нем. – Эллисон напоминает мне мою сестру. Тот же непредсказуемый характер. Моя сестра сказала бы, черт, то же самое, что она сказала вчера вечером. Но, – добавил он, медленно открывая глаза, – она бы выпорола меня.

Она сглотнула.

– Чейз, – она потянулась, чтобы дотронуться до него, но остановилась. – Твоей сестры... нет в живых.

Он пожал плечами, сминая драпировку шелковой рубашки.

– Нет. – Он отвернулся, а затем снова повернулся к ней. – Ты права.

Ты не знаешь, что делаешь.

– Я знаю.

– Разве ты не знаешь? Это может убить тебя.

Вспоминая жар огня, она кивнула.

– Это также может убить всех, кто будет рядом с тобой. Твоих друзей.

Майкла, Эллисон.

– Эми?

– Я не думаю, что что-нибудь может убить Эми. – Он поморщился. – Послушай, ты – та, кто ты есть. Я не могу говорить о тебе вне этого – и я не Эрик. Я не буду даже пытаться, потому что, в отличие от Эрика, у меня нет надежды. Но Майкл и Эллисон не такие, как ты. Ты втягиваешь их в это, а у них нет защиты. Ты должна подумать об этом, – добавил он, – потому что ты, кажется, заботишься о своих друзьях.