Азбука жизни. Как изменить судьбу - Владимир Лермонтов

Я все чаще смотрю на себя со стороны и тем самым постепенно кладу кирпич за кирпичом в здание нового бытия, формирую клетки и органы того человека, которым хочу стать. Теперь я действую не изнутри старого, а со стороны нового. Мои намерения твердеют с каждым днем относительно того, что я не хочу жить так, как жил раньше, я не хочу находиться в той атмосфере, которую создал своим невежеством и страхами. Я не желаю более кататься по старым путям, которые не привели никуда, и я прокладываю новый путь в новую страну своей чудесной жизни.

Это – путешествие в неведомое, удивительное, доселе неизведанное. И это происходит не в другом мире, не на вершинах Гималаев, не на островах в океане, не на других планетах, а здесь, на этой самой земле, в той же самой обстановке. Я перерождаюсь в новое существо – человека в подлинном смысле этого слова. Я вижу, каков он должен быть, и чувствую, что все больше и больше вхожу внутрь него, поселяюсь в нем и привыкаю к новому мышлению, новым чувствам, новому телу.

Я не желаю более возвращаться назад, туда, где раньше обитали только тревоги, только волнения, только страхи и вечное ожидание чего-то. Я покидаю ветхое строение сумрачной жизни и вхожу в новый дом радостного и светлого бытия. Здравствуй, новый дом!

Благословляю себя на постоянное упражнение – наблюдение за собой, своими чувствами, эмоциями со стороны!

Благословляю себя на освоение нового бытия!

Благословляю себя отправиться в путешествие, не оглядываясь назад!

Ю

Юмора побольше! И к себе, и к окружающим, и ко всему на свете!

Я столько времени был серьезным, что вовсе забыл, что такое подлинная детская и наивная радость, что такое самозабвенный смех. Отныне, если я сегодня в течение дня не сумею рассмеяться от всего сердца, значит, мой день не совершенен, не полон и не гармоничен. Значит, сегодняшнюю тяжесть забот, мыслей, переживаний я перекладываю на завтра, когда для снятия отрицательных наслоений нужно будет рассмеяться вдвойне сильнее.

Хватит! Я устал быть серьезным, умным, значительным, расчетливым – все это не принесло мне никакой пользы и успеха. Теперь я буду во всем искать светлое, смешное и юмористическое.

Меня учили, вдалбливая с детства, что нужно быть во всем и всегда серьезным, нельзя относиться ни к чему с юмором – это опасно и ненормально. Я твердо следовал этим указаниям, пока не превратился в затравленное мудростью и взрослостью существо, которое не позволяет себе даже подумать о чем-либо с лучиком веселья. «Жизнь – это страдание! – наставляли меня. – И чем больше ты живешь, тем больше страдаешь». Следуя логике этой доктрины, к старости я уже должен стать совсем придавленным и пришибленным невзгодами, заботами, обязанностями. Чем более серьезная, глубокомысленная и даже мрачная маска на лице человека, тем более принято считать: он приобрел мудрость и знания.

Я без сомнений верил в эти «истины» и старался играть роль грустного мудреца, пока мне все это не надоело до смерти. Я сам себе противен в таком карикатурном, карнавальном наряде. Мне всегда хотелось быть самим собой, а вот это уже считается среди людей чуть ли не преступлением, ведь это нарушает их правила игры, где каждому уровню иерархии задана своя маска, свой колпак, свой костюм серьезности и глубокомысленности. Ну а если я еще буду чувствовать и вести себя как ребенок, то уж этого мне никогда не простят.

Я слишком долго жил так, как соответствовало приличиям, т. е. когда каждый должен быть при определенной личине. Я задушил, затравил себя мудростью и взрослостью, так что мое сердце стало как твердый камень, под который уже давно не течет свежая вода. Маска печали проникла в мои сознание и подсознание, в сами клетки моего существа. Я уже перестал смотреть на мир радостно и весело, я чувствую, что ни на минуту не могу вырваться из ощущения, что моя жизнь похожа на бурлацкую долю: я непрерывно тяну лямку и обреченно тащу по реке свою баржу, которая загружена правилами приличия, стандартами обязанностей, кодексами морали, нормами поведения, канонами религии и еще Бог весть чем. Ведь принято считать, что чем больше у тебя этого балласта, тем более ты продвинулся в понимании жизни, тем больший вес ты имеешь в обществе «баржетаскателей».

Я посмотрел на все это со стороны и увидел, что эта «баржа» – как проклятие, человек ее тянет до конца жизни, пока в конце концов не иссякнут его оскудевающие силы и он не уткнется носом в землю. А потом на его могиле скажут: «Хороший был человек. Приличный, правильный, добросовестно выполнял свои обязанности и т. д.» И тогда я подумал: «Неужели мне уготована такая судьба: вечно тянуть лямку и ничего кроме земли под ногами не видеть? Но кто сочинил и утвердил такой сценарий для моей жизни, неужто нет альтернативы?»

Все! Я бросаю лямку и иду вперед не оборачиваясь. Впервые я ощущаю подлинную легкость и свободу. Радость начинает наполнять мое сердце, ведь впереди открываются новые земли, просторы и горизонты. Как же я был затравлен, насколько я был скован цепями взрослости! Теперь я начинаю понимать, что подлинная мудрость не печальна, а радостна. Истинное познание жизни приводит к веселью, ложное – к скорби. Есть человеческая мудрость от земли, а есть божественная мудрость от солнца.

Я открываю для себя новую жизнь, новую, солнечную мудрость. Все оказалось так просто: как я смотрел на жизнь, такой стороной она и поворачивалась ко мне, и стоило изменить взгляд, сбросить ложную мудрость, освободиться от лямки канонов, как мир повернулся ко мне своей светлой, доброй и веселой стороной. Всего лишь иной взгляд – и такое преображение! Чудо! Теперь мне не нужно искать радость, юмор, свет – они сами собой рождаются и струятся из моего сердца, и все представляется в добром, жизнеутверждающем свете. Радость открывает для меня новые горизонты, ибо радость это прежде всего свобода взгляда, это свобода восприятия, свобода мысли. Смех сбрасывает с меня оковы, цепи и путы. Он проникает в глубину моего существа и каждую клетку освобождает от рабства. И мои клетки будто воскресают от долгого смертельного сна. Все тело дышит и поет. Я понимаю, что жизнь может и должна быть счастливой и радостной, свободной и светлой. И это уже не игра в жизнь, не игра в счастье, когда приходится носить на себе личину благодати, маску удовлетворенности, – сама благодать, что ни на есть истинная.

Человечество если и смеется, то этот смех от ума, он тяжел или едок, лукав или ехиден. Я уже забыл, когда видел искренне смеющегося человека. Древние говорили, что, если вы найдете старика, который смеется от души, подобно ребенку, то оставайтесь рядом с ним и учитесь у него, ибо он достиг высшего. Одному человеку врачами был поставлен смертельный диагноз, его ждала скорая смерть, и он решил перед концом своей жизни посмотреть комедийные фильмы. При этом он так смеялся, что сотрясал своим смехом всю «смертельную» больницу. Все ждали, что он вот-вот умрет, а он все жил и смеялся. Это было ненормально и противоестественно, так что врачи вновь решили проверить его. И когда они повторно исследовали этого пациента, оказалось, что неизлечимая болезнь прошла, бесследно исчезла.

Жизнь – это то, что я чувствую. Я могу думать что угодно: я счастлив, мне хорошо, все идет как надо, а на самом деле ощущать себя отвратительно и прескверно. И так во всем. Я не хочу более жизни умственной, я жажду жизни подлинной, когда я чувствую действительно радость и счастье, любовь и блаженство. Я не желаю более имитировать жизнь, делать вид, что все у меня так, как надо, т. е. хорошо и в порядке, я хочу переживать, ощущать все это на самом деле до основания своих души и тела.

Конечно, порой мрак и уныние наваливаются на меня, и тогда очень трудно совладать с собой и устоять перед таким нападением. «Все плохо!» – звучит в моей голове как поминальный колокольный звон. Однако я должен найти и во мраке что-нибудь хорошее и постараться сконцентрироваться именно на нем. Всегда и во всем есть хоть что-нибудь светлое, даже в непроглядной тьме есть огонек. Именно туда и надлежит смотреть, от этого островка света и нужно отталкиваться, чтобы рассеивать объявший меня мрак. Как ни странно, но для того чтобы уничтожить темноту, достаточно всего лишь чуть-чуть порадоваться и рассмеяться. Для этого я должен переучивать свой ум, который снабжен устойчивой программой уныния, привычкой во всем видеть тоску и безнадежность. На самом деле жизнь, реальность гораздо больше, чем я воспринимаю. Если я сижу в темной норе, то мне кажется, что весь мир – это только мрачное, сырое подземелье, тогда как снаружи над землей сияет солнце, поют птицы и распускаются цветы. Все дело в том, как я смотрю на мир, только мой взгляд и определяет все мое бытие, задает образец, шаблон, с которым я отождествляю себя и свою жизнь. Оказывается, все божественно просто!