Прощание с иллюзиями. «Поедемте в Англию» - Владимир Познер

За этим вновь последовали аплодисменты.

Откуда у американцев такие взгляды? Полагаю, что это отчасти результат «объективной» журналистики.

Любопытно, что многие американские журналисты сами признают всю глубину заблуждений своих сограждан по поводу СССР, но абсолютно отказываются признать прямую связь между этим и тем, что они своим согражданам сообщают. Бывший корреспондент газеты The New York Times в Москве Дэвид Шиплер как-то написал в одной статье о том, как он совершил турне по ряду американских университетов в середине восьмидесятых годов и был поражен и обеспокоен количеством негативных и совершенно не соответствующих действительности стереотипов, с которыми он столкнулся. Но ему и в голову не пришло, что его репортажи могли иметь к этому хоть какое-никакое отношение!

Я много общался с американскими корреспондентами в Москве, но никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь из них заявил: мол, я терпеть не могу вашу страну и постараюсь сделать так, чтобы мои читатели думали так же. Конечно, многим Советский Союз не нравился (вполне возможно, обоснованно), но я готов биться об заклад: лишь некоторые из их числа когда-либо признавались самим себе (уж не говоря о других), что написанные ими материалы отражают предвзятое отношение к нашей стране. Напротив, уверен, они не сомневались в своей объективности. Словом, они, как и знаменитый в свое время акын Джамбул Джабаев, стали бы утверждать: что вижу, о том и пою.

Были, конечно, и такие, которые сознательно искажали правду.

Помню статью об инфляции в Советском Союзе, опубликованную в журнале U.S. News and World Report. В это время в США как раз установился довольно высокий уровень инфляции, что, разумеется, вызывало недовольство американцев (почему-то считается, что если рассказать, будто у других дела обстоят еще хуже, это успокоит недовольных – странный взгляд, но весьма популярный в пропаганде). В данной статье сравнивались индексы цен на некоторые товары и услуги в СССР за два разных года (не помню точно какие, но, скажем, за 1978 и 1980 годы). Все цены давались не в рублях, а в их долларовом эквиваленте. Получалось так, что в 1978 году проезд в метро в Москве стоил пять центов, а в 1980 – шесть, то есть подорожал на двадцать процентов. Точно такой же рост – или больший – отмечался в отношении стоимости буханки хлеба, фунта масла, автомобиля и т. д. Словом, получалось, что рост инфляции в СССР составляет десять процентов в год – значительно больше, чем в Америке. Однако ничего не говорилось о том, что в Советском Союзе ходят не доллары и центы, а рубли и копейки, что в этой валюте цены совершенно не изменились. Изменился же официальный курс валюты: произошло определенное падение доллара относительно рубля. Следовательно, в 1980 году за доллар можно было купить меньше, чем в 1978 году. Объективно? Объективно. Вранье? Вранье.

В течение десятилетий в широкой американской печати не появлялось никаких позитивных материалов об СССР. Я знаю только одного американского журналиста (чью фамилию не стану называть, поскольку наш разговор был приватным, не для печати, о чем он не преминул предупредить), который признался мне в том, что есть немало позитивного, о чем можно было рассказать, но… «Я знаю, чего хочет от меня редактор. Понимаешь, о нашей работе судят по тому, как часто наш материал попадает на страницы газеты или в телевизионный эфир. И мы прекрасно понимаем, что для этого требуется. Нужны диссиденты, «отказники», коррупция, пьянство. Нам не надо ничего говорить, у нас очень тонкие локаторы, мы улавливаем домашнюю реакцию лучше всякого радара и действуем соответственно. И вы, советские журналисты, поступаете точно так же».

Он был прав на сто десять процентов. Из советских журналистов только один, честно глядя мне в глаза, утверждал, что его бесконечные корреспонденции о жизни в Соединенных Штатах, изобиловавшие рассказами о безработных, бездомных, преступности, полицейском произволе, нищете, дискриминации и наркомании, являются абсолютной правдой и лишь отражают фактическое положение дел. Все остальные довольно откровенно признавались (разумеется, доверительно), что они выполняют заказ, делают то, чего от них ожидают.

Они, эти советские журналисты, следовали тому, что принято называть линией партии. Но сильно ли отличаются от них их американские коллеги? Ошибочно ли утверждать, что американские СМИ следуют «линии правительства» в том, как освещают вопросы внешней политики, в особенности так называемых «коммунистических» стран (кавычки поставлены не случайно: никаких коммунистических стран нет, есть страны, которые официально стремятся к построению коммунистического общества, но на деле далеки от выполнения его принципов)? Классический пример – Китайская Народная Республика.

В течение четверти века «красный» Китай описывался американскими СМИ как страна безумцев, как народ муравьев, как государство, стремящееся поглотить Азию. Это было зеркальным отражением американской внешней политики, которая отказывалась признать КНР и блокировала ее прием в ООН. Для государственного секретаря США Дина Ачесона подлинной целью американского вооруженного вторжения во Вьетнам было не допустить экспансии Китая.

Потом президент Никсон и государственный секретарь Киссинджер решили воспользоваться резким ухудшением отношений СССР и КНР в надежде разыграть «китайскую карту». Никсон отправился в КНР, где встречался с Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем, прогулялся по Великой Китайской стене, выпил пару-тройку рюмок с китайским руководством, после чего американский читатель/зритель/слушатель стал получать радикально противоположную информацию о Китае и китайцах. Настолько противоположную, что можно было думать, будто речь идет о другой стране и о другом народе. Теперь американцы узнали, что китайцы необыкновенно приветливы, трудолюбивы, преданы семье, удивительно скромны, что у них богатейшая и древнейшая культура, что они изобрели порох и пасту, что они волшебники в том, что касается игры в пинг-понг. Кроме того, господа присяжные заседатели, они обожают животных и, в частности, симпатичнейшего медведя панду (вы когда-нибудь слышали о том, что русские любят животных?). Не прошло и года, как американское общественное мнение развернулось на сто восемьдесят градусов, начался роман с некогда страшными представителями «желтой угрозы».

Потребовались события на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года, чтобы американские СМИ заговорили о проблеме прав человека в КНР, но разве это положение было иным в 1972 году и в последующие годы? Разве диссидентов не сажали? Разве неугодных не казнили? Разве в Китае не было политических заключенных? Да их было гораздо больше, чем в СССР. Но догадаться об этом было бы трудно, читая американскую прессу. В очередной раз американские СМИ следовали линии государства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});