Богатырская Русь. Языческие титаны и полубоги - Лев Прозоров

Этот слой географических названий можно назвать среднеевропейским или сюжетным, поскольку он прочно связан с сюжетами былин, и только благодаря этой связи не был погребен под более поздними слоями, отразившими позднейшую географию и идеологию русов.

Глава 7

Поляницы – славянские амазонки

Вполне согласуются с этим слоем такие необычные былинные персонажи, как поляницы. Традиционно считается, что женщины-воительницы в русских былинах отражают сарматские (Д.М. Балашов, Б.А. Рыбаков) или хазарские (С.А. Плетнева, В.В. Кожинов) реалии. Во всяком случае их связывают с Северным Причерноморьем, где античная традиция якобы размещает амазонок. На самом деле в тех краях античные авторы селили разве что «женоуправляемых сарматов». Амазонки же «расселялись» ими по предгорьям Северного Кавказа. Однако существует и другая традиция, более поздняя, указывающая амазонок в Средней Европе.

Одним из самых ранних авторов этой традиции является Павел Диакон, на основании племенных преданий лангобардов говорящий о столкновении их с народом женщин-воительниц где-то между берегами Балтики и Северной Италией. Он добавляет, что «от некоторых людей слыхал, что и по сегодняшний день в глубинах Германии еще существует народ этих женщин». Обращают на себя внимание два обстоятельства – во-первых, амазонки здесь упоминаются вне связи с античной традицией, в непосредственном соприкосновении с историей народа самого Павла. Во-вторых, свидетельства эти подкрепляются наблюдениями очевидцев-современников. Обе эти черты характерны едва ли не для всех преданий о среднеевропейских амазонках.

Следующее сообщение о народе женщин-воительниц из Средней Европы исходит от арабского еврея Х века Ибрагима ибн Якуба, путешествовавшего по Средней Европе. «На запад от русов (здесь имеются в виду уже восточноевропейские русы и Киевская Русь. – Л. П.) город женщин. Они ездят верхом и сами ходят на войну, отличаясь смелостью и храбростью. Говорит Ибрагим ибн Якуб, израильтянин: сообщение об этом городе – правда. Рассказал мне об этом Хута, правитель римлян». Пунктуальный иудей, как видим, не побоялся своим именем поручиться в правдивости и надежности сообщаемых сведений и даже назвал своего информатора. Им, кстати, оказывается не кто иной, как кайзер Священной Римской Германской империи Оттон I.

Кроме того, из арабских авторов о «городе женщин» у берегов Балтики сообщили ат-Тортуши и аль-Идриси. Любопытно, что они упоминают находящиеся рядом «город мужчин» и «город женщин». Ниже будут показаны именно центральноевропейские корни этого сюжета.

В следующем, XI, столетии об амазонках в Средней Европе сообщает Адам Бременский: «Говорят, что вблизи от этих берегов Балтийского моря находятся амазонки… говорят также, что они становятся беременными от проезжих купцов и от тех, которые находятся у них в плену… И когда дело доходит до родов, то мужского пола рождаются песьеголовые, а женского – прекраснейшие женщины… Песьеголовые – те, которые имеют голову на груди. В Руссии их часто берут в плен, и они лают словами». Историческая ценность данного отрывка, как видно, весьма относительна. Очевидно, что основным источником для Адама Бременского послужили северные саги о «Стране женщин», по соседству с которыми обитали псоглавцы-хундинги, издававшие лай вместо человеческой речи. Хундинги – «коренные» обитатели северных мифов (причем не только скандинавских – эстонский «Калевипоег» упоминает народ «людей-псов», издающий лай вместо речи), их эпоним упоминается в саге о Волсунгах, и подобное существо изображено на знаменитом шлеме из Саттон-Ху. Нет особых причин видеть в них некое античное влияние. То же верно и для «Страны женщин». Гораздо убедительней соображение, объясняющее ее возникновение в сагах народной этимологией слова Квеннланд – страна финнов. Но и оно не бесспорно. В любом случае следует отметить, что землю амазонок опять-таки располагают по соседству с «Руссией». Это триединство (русы – амазонки – люди-псы) встречается в еще одном источнике, который мы рассмотрим ниже.

Пока же обратимся к следующему по времени источнику, сообщающему нам о среднеевропейских амазонках. Это Козьма Пражский. Он говорит, что при правительнице Либуше на месте пражского Вышеграда существовала крепость девушек-воительниц – Девин. Рядом же с ней возвели свою крепость чешские юноши. Как видим, это соответствует картине, нарисованной ат-Тортуши и аль-Идриси. Любопытно то, что Козьма относит амазонок к истории своего собственного народа в отличие от предыдущих авторов.

Вообще, существует целый ряд свидетельств о женщинах – правителях и воинах – у славян Средней Европы. У тех же чехов это Либуше с двумя сестрами, дочери Крока. У поляков – Ванда, дочь Крака. Нидерле передает сообщение Титмара о славянской княгине «из Северной Венгрии… которая провела жизнь на коне с кубком в руке и умела пить не хуже мужчин». Наконец, согласно Саксону Грамматику, три девы-воительницы, Висна (Весна?), Хете (Хоть?) и Вебьорг (?) руководили войском славян в битве при Бравалле. На юго-восточном берегу Балтики найдены несколько погребений женщин с конями и оружием. Одно похожее найдено в Швеции – и конечно, норманнисты немедленно признали могилы воительниц южно-восточной Балтики скандинавскими. Последние три сообщения уже относятся к истории, а не к эпосу.

Поляницы русских былин, безусловно, принадлежат к этому кругу. Большинство женщин-богатырок (жены Дуная, Добрыни, Ставра) происходят из Ляховецкой земли. Дочь Муромца – из Тальянской, безусловно, не славянской, но и отнюдь не восточной. Вполне можно предположить, что сожительница Муромца была уроженкой одной из славянских земель, такой же чужеземкой в «Тальянской земле», как и сам Илья – подобные обстоятельства, очевидно, сближают.

Некоторая неясность со Златыгоркой-Латыгоркой Северъянишной. Чисто славянское имя-отчество в эпосе не всегда обозначают славянство персонажа. Вспомним Наполеона, превратившегося в Неопалена и в Опалена. Вспомним Кудреванище и Грубиянище былин. Однако в сочетании с неизменным сообщением о ее местожительстве «у синего моря у студеного, у белого камушка у латыря» эти данные позволяют и в ней видеть уроженку Средней Европы, но отнюдь не степных земель.

Завершить же рассмотрение темы среднеевропейских амазонок хотелось бы, приведя самый древний из повествующих о них источников. Это, безусловно, сирийский автор VI века Захария Ритор. Он говорит об амазонках, которые «живут сами по себе и воюют с оружием и на конях. Мужчин среди них не находится, но если желают прижить, то они отправляются мирно к народам по соседству с их землей и общаются с ними около месяца, и отправляются в свою землю». Соседями же их являются «люди-псы» (!)[7], неясные «амазараты» и некий «народ hrws», то есть «рус», «мужчины с огромными конечностями, у которых нет оружия».

Попытка Петрухина объяснить появление «народа рус» в данном контексте влиянием библейских преданий об апокалиптическом «народе Рос» достаточно натянута, на что мне уже доводилось указывать. Но и попытка Б.А. Рыбакова привязать это известие к региону Среднего Поднепровья в равной степени неубедительна. Дело в том, что амазонки и их соседи находятся «на север и запад» от «тринадцати народов» Великой степи, среди которых упоминаются и авары, в то время уже занявшие Паннонию. Следовательно, речь идет не о Поднепровье, а опять-таки о Средней Европе. Там же мы находим подобие триединству амазонок, русов и людей-псов, которое встречаем у Адама Бременского и в сагах (Квенналанд, Хундингаланд, Рюсаланд). Столь насторожившее Петрухина сообщение об отсутствии оружия у русов действительно не соответствует тому, что мы знаем о воинственности славян и в особенности русов. В той же мере это неестественно для описания апокалиптического «народа Рос» или «героев мифических времен», к которым старается свести упоминание русов Захарией Ритором Петрухин. Зато описание Феофилактом Симмокатой славянских послов, которые «не привыкли облекать свои тела в железное оружие – их страна не знает железа» и поразивших императора «величиной тел», настолько напоминает описание Ритора, что заставляет предполагать прямое текстологическое заимствование. Следует указать, что речь идет о славянах Средней Европы, подвластных аварскому кагану. В этой связи нужно помнить, что грузинские и византийские источники прямо приписывают русам осаду Константинополя в 626 году.

Эта параллель очень полезна. Не будь ее, мы бы не имели оснований предполагать, что hrws – это именно русы, а не, скажем, херуски. Однако и место в триаде рядом с псоглавцами и амазонками, и сходство описания с подвластными аварскому кагану славянами заставляют полагать, что Захария Ритор говорит именно о русах – не о днепровских, а о среднеевропейских русах.