Время надеяться - О. Шеремет

— Может, тогда скажешь?

Покачал головой.

— Меня не будет долго — очень долго. Не ждите.

— Что?..

Не успела я вякнуть ничего подходящего, как дроу вытолкнул меня из этого негостеприимного мира и закрыл портал.

Меня, ошарашенную, сбитую с толку, встретил родной Стоунхендж. Что делать? Использовать амулет, кинуться обратно и вытрясти из дроу всю душу… Но тут я покачнулась и едва не потеряла сознание. Тряпка!

Но, как себя не обзывай, моё слабое человеческое тело требовало сна и перевязки. Ладно, чертов Кенррет, разбирайся со своими делами, только возвращайся… побыстрей.

ДАРМ'РИСС

Этот день был богат на впечатления. Боль… очередная, тонкая, щемящая, невыносимая. Шагнуть вслед за ней, забыть обо всем, обнять и спрятать от окружающего мира, зарыться лицом в медно-рыжие волосы…

Портал закрылся.

— Готов? — Скупщик не дождался меня в городе, уже стоял за спиной. Он вернул себе тот облик, в котором впервые встретил меня. Точнее, пришел на Зов самоуверенного мага, решившего, что может всю жизнь балансировать на грани, играть с силами Хеля.

Деловой аккуратный костюм в полосочку, острые брови, нахальные разноцветные глаза — карий и голубой.

— К чему? — почему-то пришло желание построить из себя дурака. На самом деле, я уже принял решение. Забыл и о своем народе, и о долге перед Владыкой, да что там… обо всем демоновом Иггдрасиле. Так получилось, что жизнь одного человека оказалась дороже всех миров. Странно, правда?

— Твой договор… закрыт, — без улыбки пояснил Скупщик. — Пойдем. Или хочешь на прощание прочитать молитву?

Прощальную речь, полную изящных оборотов и непревзойденных эпитетов, я сочинить не успел. О чем и сообщил Скупщику.

Он протянул ладонь.

— Я просто коснусь твоего лба. С душой расставаться так просто… Больно не будет.

И правда, больно не было. Я в последний раз посмотрел на этот мир существом из крови и плоти — несмотря на все описания предсмертных минут, он не казался мне особенно прекрасным.

И…

Очередной, как говорит Нулик, "облом". Палец демона, сухой и горячий, коснулся моего лба и отстранился. Солнышко по-прежнему мирно сияло, и ему никакого дела не было до того, что внизу кто-то только что продал свою душу. Бессмертную, между прочим.

— И что? — я был как-то даже разочарован. Но, стоило произнести слово, на горле я ощутил сковывающую тяжесть. ОШЕЙНИК?

— И всё, — демон улыбнулся во все клыки. — Твоя душа теперь служит мне до конца этого мира.

До которого, возможно, рукой подать…

— А где моё тело? Заслужил я хотя бы приличные похороны? — а это уже любимый прием Лаэли. Называются сии чары "да завянут уши у моего противника, и да свернутся они в трубочку". — Требую похорон! Или профсоюзом проданных душ они не предусмотрены?

— Твоё тело при тебе, — терпеливо пояснил Скупщик. — Ну ладно, присядь, я тебе расскажу кое-что. И ошейник, кстати, не дергай, а то придется тебе пальцы отрезать — всё равно потом вырастут.

Я оставил ошейник — черный, кожаный, с шипами (дизайнера на костер) — и в течение нескольких минут внимательно слушал условия моего рабства. В принципе, после того, как я успел попрощаться со всем миром, выглядело оно (рабство) относительно неплохо. Во-первых, мне оставили мою плоть. Просто теперь, как раб демона, я сам переходил на их уровень существования: то бишь, бесплотный и неощутимый в Мидгарде, но вполне такой плотский в Хеле. Способность чувствовать боль тоже оставили — что демон мне с удовольствием продемонстрировал.

Далее я почерпнул, что целью моего нынешнего существования было исполнение приказов Скупщика — то есть тех приказов, что ему будут отдавать кретины, подобно мне, заключившие с ним контракт. Ну, надеюсь, в демонического верблюда превращаться не придется.

Магии я был лишен. Однако Скупщик, который планировать заиметь идеального убийцу в моем лице, обещать оставить кое-какие способности — и Раоки.

Это уже нравится куда меньше… кого придется убивать?

Кого прикажут. Возможно, невинных. Ты когда-нибудь убивал ребенка? — голос Измира был тих и отчужден. Он не простит мне того монашка.

Нет, никогда, ты же знаешь…

И стоило ли спасть одну жизнь, чтобы потом стать причиной многих смертей?

Но к этому вопросу я был готов. Да, стоило. Для убийства Скупщик нашел бы другого… раба (придется привыкать к этому слову), а вот смерть Лаэли, я уверен, позволила бы свершиться многим бедам. Да взять хотя бы те же Зеркала — кто бы ими занимался? Алхаст — не бог.

Тело пронзил разряд боли, я скорчился на земле, закусив губу. Что ж, это привычно.

— Ты должен слушать меня, раб, — раньше демон не позволял себе такой тон. — И, кстати, называй меня Господин. Или Хозяин. Понятно?

Теперь его голос сочился ядом — эта пытка для гордого дроу пострашнее боли.

А дальше была темнота, заполненная кровами сполохами.

ЛАЭЛИ

Войдя в башню, я прямо-таки упала на руки Давиду. Галантный демон, с суеверным ужасом глядящий на клеймо на спине, подхватил меня и сделал попытку отнести наверх. Но такое явление вызвало бы переполох, поэтому я без лишних слов раздела товарища, нацепила его рубашку и, опираясь на крепкую руку инфернала, своими собственными конечностями вползла наверх. Давид еще порывался поволноваться, говорил глупости насчет обращения к Вику, но всё же сдался: ушел к давно ожидающей его вампирочке из библиотеки (ох, выпьет она его кровушки за опоздание — во всех смыслах).

В комнате никого не было. Я торопливо, каждую секунду ожидая, что уставшее сознание покинет свою нерадивую хозяйку, сняла серую рубашку инфернала. Балахон кающейся грешницы прилип к клейму, поэтому пришлось лезть под теплый душ прямо в нем, шипеть от боли, а потом осторожно отдирать ткань. В самый разгар деликатного процесса в ванну вломилась Сессен. Ничтоже сумняшеся, подруга просто развеяла дверь.

Вид инферналки в последней стадии бешенства, уже почти принявшей клыкасто-когтистую демоническую форму, не способствовал процессу исцеления. Проще говоря, попробуй, блин, сосредоточься, елси тебя, того и гляди, развеют вместе с дверью.

— Где он? — зарычала интеллигентная студентка.

— Давид, Эрик, твой шампунь, учебник по хиромантии?

— Нет!

— Здравый смысл? — сделала последнюю попытку угадать, возвращаясь к процессу отдирания ткани от ран. — Ох-ох-ох, что ж я маленький не сдох…

— Кенррет! — Сессен была нечувствительна к моим мукам. — Я его убью!

Ками всемогущий, я понимаю, почему темный эльф не хотел возвращаться. Но чем же он так разозлил демоницу?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});