Вас невозможно научить иностранному языку - Николай Замяткин

Мой любезный моему сердцу собеседник! Для вас эта мысль может показаться свежей и необычной, но иностранцы — это такие же обыкновенные люди, как и мы с вами. Со своими заботами, слабостями и страхами. В школе их, так же как и нас с вами, терроризировали «всезнающие» учителя, оставив в их душах глубокие незарастающие раны. Они не ходячие грамматические справочники родного языка — мягко говоря! — и отнюдь не горят желанием ими становиться. К тому времени, когда вы начнете по-настоящему общаться с ними, вы будете знать грамматику их языка несравненно лучше, чем они. Будьте гуманны! Не надо их мучить своими вопросами, тем более что никаких ответов вы от них всё равно не добьетесь! Не становитесь для них еще одной неприятной проблемой, которую надо каким-то образом решать, что на практике означает либо давать испуганно-невразумительно-сдавленные и доходящие порой до грубых ответы, либо просто избегать задающих подобные вопросы (не штудировать же им грамматические справочники для отыскания правильных ответов на ваши неуместные головоломки!).

Это совсем не означает, впрочем, что общение с иностранцами совсем не даст вам никакой полезной грамматической и иной информации. Общайтесь. Говорите на какие угодно темы. Внимательно слушайте и анализируйте их лексику, грамматику и фонетику. Их манеру поведения. Перекидывайте логические мостики к уже известным и уютным для вас языковым островкам. Через такого рода аналитическое общение ответы на некоторые ваши вопросы станут для вас ясны. А ответы на остальные вам дадут справочники и другая специальная литература.

Указание на такой подход содержится в предисловии к университетскому учебнику — очень хорошему учебнику, кстати — китайского языка профессора ДеФрэнсиса, где он обращается к студентам-первокурсникам с категорическим запретом задавать какие бы то ни было грамматические и вообще языковые вопросы своим ассистентам-китайцам. Он поясняет, что с любыми вопросами о языке и его функционировании студенты должны обращаться только к обладающему теоретическим знанием языка и опытом ответов на подобные вопросы профессору, а не к носителям языка, хотя бы и помощникам профессора. Задача же ассистентов состоит исключительно в том, чтобы быть для студентов простыми объектами языковой практики и не более того — своеобразными «боксерскими грушами», так сказать. Думаю, что не ошибусь, если выскажу предположение, что профессор ДеФрэнсис является одним из тех профессоров (вымирающий в наше время вид), которые сами писали свои докторские диссертации и даже вписывали туда свои собственные, а не чьи-то чужие мысли…

Никогда не забуду, как я написал свое первое в Америке резюме и дал посмотреть его одной девушке-американке, которая на первый взгляд выглядела вполне интеллигентно и даже училась в каком-то колледже. Она взглянула на мое резюме и тут же заявила, указывая своим отманикюренным коготком, что вот такого прошедшего времени в английском языке нет. Время это было так называемым предпрошедшим, которое, конечно, в английском языке было, есть и будет. Оно, возможно, не вполне употребительно при написании резюме, но отрицать полностью его существование не следует никому, даже носителю языка. Впрочем, спорить с дамой я не стал и ее советы принял с благодарностью, что не помешало мне, впрочем, намотать кое-что на ус. С тех пор на этот ус намоталось много чего разного…

Также вам ни в коем случае не следует слепо подражать носителям языка, слепо копировать их речь только на том основании, что они носители языка. Как я уже сказал, они обычные люди со своими недостатками. Эти недостатки могут выражаться — и выражаются — в заученных с детства словарно-грамматических ошибках и неприемлемом для подражания произношении (я, например, до сих пор с огромной неохотой говорю «непристойно» — мне такое произношение этого слова кажется неправильным и каким-то вычурным, а правильным и абсолютно логичным для меня было бы говорить «непристройно» — так когда-то в детстве я его услышал и запомнил, и ничто на свете не может изменить это мое раз и навсегда запечатленное ощущение правильности и неправильности в данном случае!).

Интересный разговор произошел по поводу уже упомянутой мной «Красной жары» на форуме, посвященном обсуждению качества переводов иностранных фильмов на русский язык. Протекал этот весьма поучительный — и являющийся практически идеальным комментарием на тему языкового «всезнания» иностранцев — разговор примерно так:

А. А вот Замяткин в своей книге утверждает, что название фильма «Красная жара» надо переводить совсем не «Красная жара», а «Красный мент».

Б. Какой еще там Замяткин? Какой «мент»? Я наведу справки — у меня друзья-американцы в Калифорнии.

А. Хорошо, мы подождём…

Б. Я навел справки: мои друзья-американцы из Калифорнии говорят, что английское слово «жара» значения «мент» не имеет. Чё там твой Замяткин может знать, вааще в натуре! Тут калифорнийцы говорят! Вопрос канкретна закрыт!

А. Закрыт? А я заглянул в специальный словарь американского слэнга и одно из значений слова «жара» дается как «мент». Что твои умники-калифорнийцы скажут по этому поводу?

Б. Эта… ну… эээ… они говорят, что лично они это слово в таком значении не употребляют…

Для меня, кстати, не было совершенно никакой необходимости проверять значение слова «жара» по специальному словарю криминального американского слэнга — в контексте этого фильма было ясно как день, что ничего другого, кроме как «мент», это слово означать просто не может.

И не имеет ровным счетом никакого значения, употребляет ли этот конкретный американец данное слово в данном значении (средний американец в повседневной жизни вообще употребляет не более двух сотен слов). Речь идет о переводе вот этого слова именно в этой конкретной ситуации и в этом узком контексте данного фильма. Мнение отдельно взятых калифорнийцев по этому вопросу «весит» не больше, чем мнение отдельно взятых — или даже вместе взятых с поличным прямо у ларька! — жителей деревни Большие Колдобины по поводу значения слова «оксюморон». Какие-то там калифорнийцы, видишь ли, не употребляют этого слова!

Лично я, скажем, никогда не употребляю выражения «Всё будет по ходу в ёлочку». Пока я не посмотрел сериал «Зона» три года назад, я вообще не подозревал о существовании этого тюремного выражения. Однако мое незнание или неупотребление данного выражения совсем не означает его отсутствия в русском языке. В тюрьмах это выражение известно и используется.

Не думаю, что все читатели книги употребляют или даже просто понимают абсолютно прозрачную и понятную для меня фразу «Ежи совсем поопухали — дедов не уважают!». А ведь когда я служил в Советской Армии эта фраза была понятна для всех без исключения участников увлекательного армейского представления — как для почтенных дедов, так и для самих армейских ежей…

Как можно считать каких-то людей экспертами в вопросах функционирования языка только на основании того, что это их родной язык, и без тени малейшего сомнения обращаться к ним за разъяснениями, как к неким непогрешимым языковым арбитрам? Давайте тогда направлять всех иностранцев, изучающих русский язык и имеющих какие-либо грамматические вопросы и неясности прямиком к приемщице стеклотары Зинке — у нее-то уж точно найдутся правильные ответы! Почему какого-то первого встречного-поперечного калифорнийца мы можем считать последней экспертной инстанцией в английском языке, а Зинку — в русском языке — не можем? Лично мне за Зинку обидно…

А вот сейчас вопрос о «красной жаре» закрыт. Калифорнийцы они, видишь ли! Держите меня пятеро…

Два дня назад мне пришлось некоторое время стоять на автобусной остановке в одном из городишек, расположенных на Верхней Волге. Следом за мной на остановку подошел помятого вида мужичок в кирзовых сапогах и тут же стал громко сетовать, что на «без десять девять» он опоздал, что после автобуса, столь жестоко и бесцеремонно ушедшего точно по расписанию «без десять девять», автобусов не будет целый час и что он почему-то всегда опаздывает на «без десять девять».

Он безостановочно и на все лады — но ни разу не ошибившись в правильную сторону и сказав «без десяти»! — повторял эти свои «без десять девять», пока не подошел следующий автобус. К счастью для нас автобус подошел не через обещанный мужичком час, а ровно через семнадцать с половиной минут. Трагедии не произошло. А ведь мои кулаки стали прямо-таки невыносимо зудеть и чесаться от нестерпимого желания подойти к этому мучителю русского языка, взять его за не вполне гигиенического вида шиворот, хорошенько встряхнуть и поставить ему соответствующую оценку в ведомость, а то и две оценки — по одной под каждый глаз…

Одна из моих читательниц написала на моём форуме, как она в первый раз вступила на священную американскую землю. Произошло это знаменательное событие в аэропорту Нью-Йорка. Работник паспортного контроля стал задавать ей какие-то вопросы. Почему-то по-английски, к чему испуганная таким вниманием дама была, как оказалось, совершенно не готова — она не понимала ни слова из того, что ей говорили. Пятнадцать лет изучения английского в самых разнообразных учебных заведениях исчезли без какого бы то ни было следа.