Кристиан Флойд. Страж Либерилля - Владимир Корн

– Густ, какие «боксеры», ты о чем? – Дуглас явно недоумевал. Впрочем, как и все остальные.

– Двигатели такие, оппозитники[12], если это о чем-то тебе говорит. Слышишь, как они работают? Их по звуку от обычных легко отличить.

Все мы по очереди пожали плечами: звук как звук, но Густаву в таких вопросах доверять можно безоговорочно.

– Ну, что я вам говорил? – чуть ли не торжествующе воскликнул он, когда все три машины, легко преодолев подъем, проехали мимо нас. Возразить ему было нечего: на каждой из них большими белыми буквами было написано: «Полиция». – Мы могли бы и сразу уйти. Сколько времени потеряли!

Не могли мы уйти сразу, никак не могли. Оставался мизерный шанс, что в одной из них может находиться Вендель. Нет, не потому, что с полицией у него настолько доверительные отношения. Но ведь могло случиться так, что первым в развалины Сорони прибыл Вендель, и буквально следом там появилась полиция. Следы недавнего побоища, множество трупов и посреди всего этого – глава криминального мира. Что сделает полиция? Конечно же его арестует, не настолько у того все схвачено. И тут – подъем, машина забуксовала, и так далее. Разница лишь в том, что по машине полиции наугад мы бы палить не стали.

– Ну вот, теперь еще и это… Интересно, что они там обнаружили и чем это нам грозит? – Ковар иной раз настолько зануден, что так и хочется дать ему по башке.

– Нет, а что ты хотел? – неожиданно взъярился Дуглас. – Чтобы все эти деньжищи свалились на тебя с неба? Чтобы ты проснулся утром, а они у тебя в изголовье пачками сложены? Или идешь себе по улице, и вдруг – раз! – кофр, полный денег, валяется. Этого бы ты хотел? Но разве так бывает? Нет, кусочек своего счастья выгрызать надо, выцарапывать! Расталкивать других руками, бежать по их головам в погоне за своей мечтой! Никто тебе ничего на блюдечке не принесет! Если не родился с золотой ложечкой во рту, иди сам добывай себе лучшую жизнь! Или тебе спокойной жизни хочется? Так почему ты тогда с нами, а не устроился, например, на фабрику, где работает твой отец? Отпахал себе смену – и свободен. И никаких тебе проблем, кроме тех, что ты сдуру по пьяни натворил. Тьфу! – Дуг, зло сплюнув на землю, демонстративно отвернулся.

Я молчал. Частенько получается так, что Дуг будто мои мысли озвучивает. Ковар молчал тоже, потому что возразить ему было нечего.

– Я так за наше авто и не расплатился, – отчего-то вспомнил Густав. – Сегодня должен был деньги отдать.

– По почте как-нибудь вышлешь. – Дуглас все не мог успокоиться.

– Завтра отдадим обязательно, сегодня уже поздно, – пообещал я Густаву. – А сейчас мы сделаем вот что. Заберем Рамсира и поедем в одно местечко – оно круглосуточно работает. Кухня там неплохая, а нам давно бы уже не помешало чего-нибудь съесть.

– Здравая мысль! – обрадовался Дуг. – Давно уже кишки к спине прилипают. И вообще: с такими деньжищами морить себя голодом… Это вообще никуда не годится.

– Он спит, – сообщила мне Карла, потянувшись за поцелуем.

На этот раз я уклониться не смог и даже не пытался. Правда, поцелуй получился коротким, больше похожим на клевок.

– Я ждала тебя.

Вижу, Карла, вижу. Время – далеко за полночь, а дверь ты открыла мне незаспанная.

– Пришлось задержаться. Все пошло не совсем так, как планировал.

– Ты останешься?

В ее голосе было столько надежды, что я невольно прикусил губу.

– Извини, не смогу: меня ждут.

– Опять срочные дела?

– Карла, я просто не могу сейчас бросить этих людей.

Я действительно не смог бы их сейчас бросить, даже если бы на некоторое время забыл о Кристине. Но забыть о ней точно не получится.

– Ну да, конечно. – Она кивнула. – Крис, только не лги мне: у тебя кто-то появился? Ты ее любишь?

У меня она всегда была. Только раньше я был дураком. Да и сейчас нисколько не поумнел.

В соседней комнате застонал Рамсир, и мы поспешили к нему. Он выглядел еще ужасней, чем тогда, когда мы привезли его в этот дом. Не лицо, а сплошной кровоподтек и на груди были видны ожоги, которых я раньше не заметил.

«Точно ведь горящими сигарами в него тыкали! И уж не сам ли Вендель этим занимался?»

Мне вдруг вспомнился эпизод, когда я застал Папу курящим сигару на террасе.

– Рамсир. – Я осторожно потряс друга за плечо, но тот, не открывая глаз, лишь что-то промычал.

– Крис, может, не надо его пока забирать? Я так понимаю, что в больницу его везти нельзя?

Умная девочка эта Карла. Нельзя Рамсира в больницу: там его быстро найдут. Хоть бы Вендель действительно сгорел в той машине! Проблем сразу стало бы меньше!

– Нельзя, Карла, – со вздохом сознался я, засовывая подальше под подушку револьвер Рамсира, который торчал оттуда на всю длину рукояти. Она же не слепая, давно оружие увидела. – И у тебя его не хочется оставлять. Зачем тебе чужие проблемы? И без того тебе благодарен, что приютила его на время.

– Жалко парня. Видно же было, как ему больно, но он хоть бы раз застонал, пока не уснул! Все шутить пытался. Кстати, я его одежду застирала, вся кровью пропитана. Хотя теперь ее только на тряпки пустить, одни лохмотья.

Мне даже в голову не пришло, что Рамсиру понадобится новая одежда. Да и разве у нас было время ее купить?

– Карла, а может, ему действительно побыть у тебя какое-то время?

А что, не самый плохой вариант. Куда мы с ним? Сами еще не знаем, что будем делать дальше. Пусть спит, по крайней мере, до утра. Завтра заглянем. Если ему станет намного хуже, выбора не останется, придется его везти к врачу.

– Ну а я о чем говорю? – И она вздохнула. – Так хоть иногда заглядывать будешь.

– Пусть спит.

Мне пришлось сделать вид, что я не расслышал последних ее слов. К тому же, откровенно говоря, мысли мои были заняты совсем другим: как бы попросить Карлу выйти из комнаты под благовидным предлогом, чтобы проделать кое-какие манипуляции не у нее на глазах. Не придумав ничего лучшего, я спросил:

– Может, чаем напоишь?

– Тебе надо, чтобы я вышла? Крис, ну так бы и сказал.

«Умная девочка», – в который уже раз убедился я, глядя ей вслед.

Пачку купюр я сунул Рамсиру под подушку рядом с револьвером. Захочет, свою долю заберет завтра, а эти деньги – так, на всякий случай.

– Карла, – окликнул я, выходя с саквояжами из комнаты, – это тебе, – Я протянул ей еще одну пачку, а чтобы она не успела возразить, зачастил: – Возможно, лекарства ему какие-нибудь понадобятся, кормить его надо и вообще… Только ты уж поосторожней, очень тебя прошу! О том, что у тебя Рамсир, ты даже самой близкой подружке – ни-ни! Договорились?

– И в голову бы не пришло никому сказать, что у меня в доме мужчина живет, – наконец-то улыбнулась она. – Ну а за такие-то деньги я вообще забуду, что у меня язык есть. – И она тут же нахмурилась снова. – Крис, а они…

– Нет-нет, – поспешил заверить ее я. – Мы их, конечно, не на разгрузке вагонов заработали, но на них нет крови женщин и детей, в этом смысле они чистые.

Я солгал ей: эти деньги не могли быть чистыми. Они насквозь пропитаны горем, слезами и болью именно детей и женщин.

Видел я, что происходит с теми, для кого опий становится смыслом жизни. Как разрушаются семьи, как дети остаются без куска хлеба, как в голос воют женщины, когда их мужья или сыновья уносят из семьи последнее, чтобы продать вещи и получить взамен туманные грезы. Венделем эти деньги были выручены явно от продажи опия. На его же покупку они и должны были пойти.

На прощанье я поцеловал Кару в щеку, и на этот раз она даже не попыталась подставить мне губы.

– Почему один?

– Рамсир пока там останется. По крайней мере до завтра, – объяснил я.

– Так ему девочка понравилась? – Дуг говорил двусмысленно, и ухмылка на его лице была соответствующей, но почему-то он не вызвал у меня такой реакции, как недавно Ковар.

– Какие ему сейчас девочки? Вы же видели, что с ним. У него, кстати, вся грудь в ожогах от сигар. А может, и не только грудь.

– Вендель, что ли, лично постарался? Слышал я, он большой любитель сигар.

– Может, и он. Но даже если и нет, вряд ли от этого Рамсиру было легче. Густав, давай в Затон. Хоть раз в сутки поедим по-человечески. Только не напрямик, не предместьями.

– В объезд прилично получается. – Густав явно представил в уме маршрут.

– Только бы там без неприятностей обошлось.

– Ковар, помолчи лучше: язык у тебя тяжелый! – не оборачиваясь, через плечо бросил Густав.

На Затон власть Венделя не распространялась, там правили свои короли – братья Габизы. Они тоже мало чем брезгуют, но, как говорится, враги наших врагов – наши друзья. Хотя какие Габизы нам, к черту, друзья? Подальше бы от всех них… Но выбора не было снова.

Глава 23