Рыцари и Дамы Беларуси. Книга 3 - 2018 - Людмила Ивановна Рублевская

затем настало время репрессий. По вымышленному делу «Саюза вызвалення Беларусі» арестованы виднейшие представители белорусской научной и творческой интеллигенции. Всеволод Игнатовский, возглавлявший академию, застрелился в ожидании ареста. Янка Купала, друг Игнатовского, сделал попытку харакири, зная, что его прочат на роль лидера контрреволюционной организации.

Арестовали и Громыко.

Пытки, допросы, шантаж ломали многих. Есть свидетельства, что Громыко давал показания на других литераторов параллельно с привезенным из Смоленска Алесем Дударом и находившимся еще на свободе Алесем Александровичем. Но кто как держался в тех нечеловеческих обстоятельствах и можно ли его судить — сегодня точно ответить нельзя. Тем более оставшиеся на воле дружно принимали резолюции вроде «Патрабуем жорсткай кары агентам міжнароднай буржуазіі ў Савецкай Беларусі — беларускім контррэвалюцыйным нацыянал-дэмакратам».

Громыко оказался в Иваново-Вознесенске, затем — в Кировске, Ижевске... После реабилитации жил в Химках под Москвой — в Беларусь таких не особо пускали.

Когда драматург уже был в ссылке в Иваново-Вознесенске, в Минске еще висели афиши о новой постановке по его пьесе «Воўк». Спектакля этого никто не увидел.

Ему удалось выжить, быть оправданным. В 1965-м Громыко вступил в Союз писателей. Спустя четыре года он умер. Еще при жизни, в 1967-м, успел увидеть свою новую книгу «Выбранае».

ЛИЦА

ПЕРВОЙ МИНСКОЙ ГАЗЕТЫ.

«МИНСКИЙ ЛИСТОК»

(1886—1905)

Год 1886. Минск. Люди на улицах обнимаются и плачут от радости, передавая друг другу какие-то странички: вышла первая независимая газета города — «Минский листок».

Давайте дадим слово свидетелю событий, возрожденцу Александру Власову, оставившему любопытные мемуары: «Гэта была навіна як першыя майскія перуны. Менчукі са слязамі прасвятлення і радасці чыталі «наш» лісток. У Менску ў нас, як у сталіцах, свая газета... Каля газеты гуртаваліся ўсе лепшыя інтэлігенты горада з рэдактарам Фоцінскім на чале. Свабоднай палітычнай думцы ў тыя гады газета адводзіла маленечкі прастор, але жыццё горада і злыдні адбівала вельмі добра. Можна было лаяць гарадскую думу сколькі ўлезе, была паліцэйская хроніка, аб начальсцвенных мерапрыемствах. Светлую думку ўсё ж такі гэтыя інтэлігенты праводзілі ў заціснутыя мазгі жыхароў».

Радость горожан понятна: предыдущие образчики прессы уездного города М. трудно назвать популярными. В 1812 году, во время оккупации наполеоновскими войсками, в Минске четыре месяца издавали «Временную минскую газету» на польском языке. Разумеется, Наполеон там представал освободителем. С 1838 года дважды в неделю выходили «Минские губернские ведомости». И хотя там иногда печатались статьи археолога Генрика Татура и историка Митрофана Довнар-Запольского, все же это была газета официальная, с имперской идеологией. А либеральный «Минский листок» не раз вызывал гнев властей. Его штрафовали, в 1897 году даже приостановили выход на восемь месяцев. Одна из претензий — материалы на белорусском языке. Зато при советской власти газету, уже ставшую историческим прошлым, оценили высоко, поскольку в том же 1900 году там сподобились опубликовать положительную рецензию на произведение Ленина.

В 1902-м Фотинский продал «Листок» М. Мысавскому за 5000 рублей. Газета стала ежедневной и сменила название на «Северо-Западный край». Но крамольную линию продолжала. Симпатизировала революции 1905 года, напечатала стихотворение Янки Купалы «Мужык». Издание закрыли.

Давайте вспомним некоторых литераторов, судьбы которых пересеклись с «Минским листком».

Янка Лучина

Первый номер газеты открывался программным стихотворением:

Не ради славы иль расчета

Предпринимаем мы «Листок»,

Святая истина — забота

И цель его печатных строк:

Служить стране, глухой, забитой,

Где мрак невежества царит,

В лачуге, где, соломой крытой,

Мужик печально дни влачит...

Автором был потомственный минчанин, служащий технического бюро Либаво-Роменской железной дороги в Минске Иван Неслуховский, представитель шляхетского рода Лучивко-Неслуховских. Отсюда и известный нам псевдоним Янка Лучина. В газете Неслуховский выступал часто и как поэт, и как театрал. Именно ему поручалось приветствовать со сцены городского театра приезжающие на гастроли труппы. Огромное впечатление произвела украинская труппа М. Старицкого. Неслуховский даже перешел на белорусский, начав с приветствия, зачитанного гастролерам:

Дзякую вам, брацікі, сястрыцы родныя!

За вашы хвацкія песні народныя,

За тую гутарку вашу вясковую,

За праўду светлую, за праўду новую!

Неудивительно, что отзывы в «Минском листке» на украинскую труппу были хвалебными: «К числу высоких качеств малорусского театра нужно отнести его несомненную народность»; «Широко известный и весьма любимый не только театралами, но и простыми зрителями М. Старицкий».

Карусь Каганец

Еще один постоянный автор «Минского листка» известен нам как Карусь Каганец, но в действительности он был Казимиром Костровицким из шляхетского рода, к которому принадлежал и французский поэт Гийом Аполлинер. Каганец — персонаж чрезвычайно колоритный. Ходил всегда в подпоясанном кожухе, в вышитой рубахе. Со всеми говорил исключительно на белорусском, повторяя в разговоре: «Беларусь трэба падымаць». Был горбат. Младенцем в Тобольске, где отец-повстанец отбывал ссылку, упал с высокого подоконника. Первое стихотворение Каруся появилось в «Минском листке» в 1902 году. Но уже с 1890-го публиковались его переложения народных преданий и статьи: «Прылукі», «Чым болей хто мае...», «Бывалы Юр у Менску», «Навасадзкае замчышча», «Вітаўка», «Засульскае турэ», «Халера 40-га року», «Ахота віцгубернатара на вядзьмедзя», «Такая доля».

Александр Слупский

Послушаем опять Александра Власова:

«У гуртку гэтай інтэлігенцыі знайшоўся і патрыёт свайго народу Антон Слупскі. Дзякуючы лібералізму начальства, пры газеце выйшаў «Минский календарь», дзе А. Слупскі змясціў у беларускай мове літаратурны дадатак. Гэта было адкрыццём Амерыкі, як кажуць, адкрылі цэлы народ, які займаў гэту зямлю. Большасць людзей лічыла тады, што гэта было зроблена дзеля жарту. Гэта першая беларуская ластаўка ў Менску сведчыла аб смелым і ганаровым розуме святой памяці А. Слупскага».

Не знаю, почему Власов назвал Слупского Антоном, поскольку везде он проходит как Александр, и календарь правильно назывался «Северо-Западный». Зато Власов сообщает интересные подробности: в доме Слупских на Захарьевской действовал домашний белорусский театр. Летом 1884 года там ставили пьесу, написанную Слупским. Роли исполняли он, его сестры, местные студенты. В «Минском листке» Слупский как историк и археолог публиковал свои исторические и этнографические очерки, такие как «Ізяслаўль і Тураў...», «Гісторыя Мінска», «Легенда пра Магілёў». С 1893 года уехал на Урал, там его следы теряются.

Константин Вереницын

Загадка: знал ли почтенный статский советник, чиновник Министерства путей сообщения в канцелярии министра Константин Вереницын, проживающий в Петербурге по адресу: Поварской переулок, 12, о том, что в газете уездного Минска появилась его сатирическая поэма? Написана была в далеком студенчестве, в Горы-Горецком земледельческом институте, на белорусском языке, явно под влиянием Тараса Шевченко и