История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы - Ласло КОНТЛЕР

Молодой монарх, освобожденный Иржи Подебрадом (который через год после смерти Ласло и короля был избран регентом Богемии) за выкуп и обещание жениться на его дочери Екатерине, с поразительной энергией принялся за наведение порядка и укрепление центральной власти. Разрывая семейно-клановые обязательства, не терпя ничьего покровительства и полагаясь в основном на советы Витеза (канцлер, который вскоре стал также архиепископом Венгрии), он не оправдал надежд Михая Силадьи, который рассчитывал на роль, аналогичную той, что играл отец короля в свою бытность регентом. Король, кроме того, во главе всех верховных королевских судов и палат, казначейства и королевского трибунала, недавно созданного специально для управления королевскими владениями, вместо баронов поставил своих дворян-сторонников. Законы, принятые государственным собранием в июне 1458 г., также оказались выгодными для дво- /150/ рянства. Разочарованные бароны под предводительством Гараи и Уйлаки пригласили на трон и избрали королем Фридриха III. Весной 1459 г. император напал на Венгрию, силой подкрепив свои претензии на ее престол. С помощью искусной дипломатии, однако, Матьяшу удалось внести раскол в лагерь противника, и вскоре Фридрих получил решительный и окончательный отказ. Затянувшиеся мирные переговоры закончились договором 1463 г., носившим характер обоюдного компромисса. За 80 тыс. форинтов Священную корону Венгрии получил Матьяш, которого Фридрих объявил приемным сыном; Фридрих сохранял за собой титул короля Венгрии, к тому же он и его наследники получали право занять венгерский трон в случае, если Матьяш умрет, не оставив прямого наследника. Этот договор послужил основанием для последующего восхождения на венгерский трон династии Габсбургов (хотя в момент его заключения подобное развитие событий казалось маловероятным, так как Матьяш был на двадцать лет моложе императора). С практической точки зрения, однако, договор этот дал возможность самому Матьяшу короноваться в 1464 г. и спокойно царствовать.

Церемония коронации предоставила королю возможность для примирения с баронами, большинство которых теперь оказывало ему поддержку. Матьяш взял на вооружение тактику Анжуйской династии и Жигмонда, вливая свежее вино в мехи потомственной старой аристократии. Некоторые семьи из тех, что после его смерти в течение полувека, а может, и больше определяли венгерскую политику (такие, как Запольяи или Батори), начали свое возвышение при Матьяше. Тем не менее, около половины баронов, назначенных им, принадлежали к старой аристократии и дольше других сохраняли свои должности. Лишь немногие среди высших должностных лиц, не имевших дворянского звания, сумели стать магнатами (например, бывшие простолюдины – казначей Янош Эрнуст или военачальник Пал Кинижи), поскольку в тот период аристократия только оформлялась как строго наследственное сословие. Магнаты, или «урожденные бароны» (их следовало отличать от «реальных баронов», т. е. от высших должностных лиц государства), были могущественными вельможами, которых лично приглашали на заседания Королевского совета в расширенном составе. Следует также отметить, что Матьяш отличался чрезвычайным великодушием по отношению к аристократам: несмотря на поднятое ими восстание и непосредственное участие в заговоре, ни один из них не был казнен. Кроме того (последнее наблюдение по поводу его взаимоотношений с элитой страны), если в начале /151/ своего правления Матьяш опирался на дворянство в борьбе против баронов, то позднее уже использовал баронов в борьбе против дворянства или же сталкивал между собой враждующие фракции магнатов, укрепляя, таким образом, собственную власть и сокращая круг лиц, от которых он лично зависел. Помимо всего прочего, об этом свидетельствует и список его новых назначений: с каждым годом их становилось все меньше.

Политику Матьяша часто оценивали, как попытку централизовать административное управление страной или даже как стремление заложить основы абсолютной монархии. В этом есть доля истины, и велик соблазн провести параллель между его политикой и деятельностью его западных современников (в широком смысле) – тех правителей, которые сумели после бурных лет феодальных междоусобиц объединить свои территории путем централизации власти. Среди них были король Франции Людовик XI и король Англии Генрих VII (сколь бы искаженными и упрощенными ни казались образы этих монархов в данном ракурсе). Правда и то, что во вторую половину своего правления Матьяш перешел на новый стиль руководства, считая, что он, король, наделен «абсолютной властью» и что закон для него «не закон». Это привело к резкому падению его популярности, к тому, что самые могущественные из его подданных стали открыто обвинять его в тирании. Наконец, соответствует истине и тот факт, что структуры корпоративного политического строя, столь энергично функционировавшие в течение двух десятилетий до его избрания, практически утратили свое былое значение. Государственное собрание созывалось регулярно, но часть вопросов, которые прежде входили в его компетенцию, например, голосование по налогам, теперь решалась Королевским советом (т. е. только представителями двух высших сословий), тогда как роль административного «аппарата» (канцелярско-бюрократические, судебные, налоговые и военные учреждения, не контролируемые сословиями) существенно возросла.

Характер деятельности всех этих институтов позволяет, однако, сделать вывод, что политика централизации, которую проводил Матьяш, была проявлением его личных устремлений и таланта необычайно одаренного правителя. Она фактически не предопределялась внутренней логикой развития ситуации в Венгрии XV в. Чрезвычайно показателен хотя бы такой факт: Королевский совет при всей его централизующей роли не превратился в группу должностных лиц, специалистов по законотворчеству. Напротив, он остался тем же архаичным феодальным институтом, каким был в течение многих веков. /152/ Канцелярии также сохранили свой вспомогательный статус служб, лишь оформляющих указы и хартии в письменном виде. Новаторство Матьяша в этой области ограничилось тем, что он предпочитал полагаться на свою маленькую тайную канцелярию, а не на общую королевскую службу делопроизводства, которая находилась под контролем совета. В большой канцелярии вакансии часто оставались незаполненными, тогда как в тайной они тотчас же заполнялись, в основном простолюдинами, которых при необходимости легче было заменить. Профессионализм «пробился», прежде всего, в судебно-правовую систему, где служили главным образом мелкопоместные дворяне и простолюдины. Немногие из них заканчивали университет, чаще же они только на практике постигали азы обычного права и законодательные кодексы. Они попадали в суды высших инстанций только после стажировки в органах местной администрации или региональных судах. Именно они составили первую довольно значительную прослойку профессиональной светской интеллигенции в Венгрии. В конце своего правления Матьяш предпринял важные шаги, направленные на стандартизацию судебных кодексов по всей стране. Всеобъемлющий кодекс 1486 г., например, не только расширил полномочия палатина и комитатов, но и внес разъяснения в процедурно-процессуальное право. В результате судебных реформ в обществе появились элементарные представления о законности и ощущение правовой защищенности. За стремление покончить с коррупцией и беспределом местных магнатов король получил в народе прозвище Матьяш Справедливый и стал героем фольклора – баек, повествующих о том, как он, переодевшись, разгуливал среди подданных, стараясь выявить и наказать злоумышленников.

Эти реформы, однако, по своему значению уступали налоговым и военным преобразованиям Матьяша, необходимым для реализации его амбициозной внешней политики. В начале его правления годовой доход короны ограничивался довольно скромной суммой в 250 тыс. форинтов. Этих средств едва хватало лишь на поддержание обороноспособности страны (не говоря уже о других расходных статьях). Чтобы исправить это положение, Матьяш предпринял долгосрочную реформу системы финансового управления. За 33 года своего царствования он более сорока раз объявлял о введении «чрезвычайного налога» (обычно по одному форинту с крестьянского двора), повышая его собираемость по мере укрепления своей власти. Освобождение от обычных податей и налогов (налог на соль, «доход казны» и «тридцатка» – таможенный сбор в одну тридцатую, переименованный в vecti- /153/ gal coronae – королевскую пошлину) было отменено в 1467 г. Безукоризненно начали работать налоговые службы, которыми на высоком профессиональном уровне управлял Янош Эрнуст – купец, еврей, принявший христианство и ставший превосходным финансовым экспертом (позднее главный казначей и бан Славонии). Сотрудники казначейства (чаще, чем судейские чиновники) были людьми довольно низкого – даже из крестьян – происхождения. Поэтому они целиком и полностью зависели от Матьяша, который вполне мог рассчитывать на их абсолютную верность. В результате этих преобразований он, по меньшей мере, удвоил доход короны. А в годы, когда дважды объявлялся сбор нерегулярного налога, доход этот мог достигать отметки в миллион форинтов, если к данной сумме добавить деньги, получаемые с территорий, завоеванных Матьяшем во второй половине его правления.