Выходи за меня (СИ) - Фирсова Мария

–  Это мой брат, – гордо произнес Дима, – а это горе луковое - его невеста.

Ленка насупилась тут же, закатила глаза и только головой покачала.

– Очень хорошо, – обрадовалась старушка. – Вы приезжайте почаще-то, а то я все одна, а теперь, – слезы выступили на ее глазах, а у меня сердце защемило. Это было так трогательно, что невозможно было остаться в стороне. Повинуясь импульсам, тоже приблизился к этим троим, и обнял ее за плечи.

– Бабуль, – сгребая ее ладонь в свои, пробубнил Димка, – я приеду на днях, обещаю. И с огородом помогу.

– Вот да, – согласилась Лена, – он в этом деле теперь опытный.

Я только хихикнул, поддерживая брата. Видимо, эта встряска повлияла на Диму лучшим образом, в нем проснулось наконец-то желание приносить пользу, а не просто жить одним днем, мечтая о небесных кренделях. И когда мы возвращались домой, безжалостно все-таки растолкав Михаила, который уверял, что на дежурство ему рано и сны у него интересные, а мы тунеядцы, все же услышал от брата то, чему еще больше удивился.

– Я самый близкий, кто есть у нее. И знаете, в ней увидел себя… Необъяснимые ощущения какие-то, аж мороз пробежал по коже, когда обнял ее.

– Еще бы кровь-то одна.

– Не брошу ее, – уверенно заявил брат, – в ней моя связь с отцом, которого я не помню.

– Неужели это свершилось. В Диме проснулась ответственность, – резюмировала Ленка, глядя в окно.

–  Нет, –  фыркнул он. –  Просто… я люблю ее, она моя бабушка и бросить, забыть ее, не смогу и не хочу.

–  Ты молодец, Дим, –  похлопал я его по плечу, –  отец твой гордился бы.

– Надеюсь, вот твоего еще найдем и заживем, –  обрадовался брат, будто все это напоминало ему приключенческий фильм.

– Как иголку в стоге сена, замучаемся. А ты, Дима, – напомнила ему Лена ему некстати, – задумайся над тем, как будешь отдавать долг. Есть отсрочка, но до сих пор нет капитала.

Димка вывернул свои карманы, печально вздохнув. Да с помощью силы мысли в кошельке туже не станет, но сидеть на месте ровно тоже уже нельзя было. Время играло против нас, Гнилой не пойдет на подобные преференции повторно, а значит, пора было действовать.

Глава 39. Лена

Время шло, дни летели один за другим и пора, действительно, уже было возвращаться. Я сидела как на иголках, надеясь, что с институтом как-то удастся все уладить. Еще и мама названивала каждый день, грозя приехать и вразумить меня. Я от такого давления со стороны все больше замыкалась в себе и вскоре, кажется, стала напоминать буку. Спасибо Матвею, который поддерживал меня, стараясь не оставлять надолго одну. У него не за горами была сессия, в принципе, как и у меня. Но я все-таки рассчитывала, что успею вернуться к началу, успешно сдам все и смогу ощутить свободу в полной мере. Наверное, если бы не чувства и желание помочь - я бы давно улетела в родные края, но бросить его в этот момент, когда до разгадки оставалось всего несколько шагов, просто не могла. Заламывала кисти рук, кусала губы и спала ночами плохо, однако, день изо дня с упорством носилась вместе с ним по городу, норовя узнать хотя бы чуточку о его отце.

–  Я уже готов сдаться, –  произнес он как-то вечером.

Смотрела на него и чувствовала, как усталость заполняет каждую клетку его тела, как руки опускаются, потому что, кажется, все запасные планы провалились так же, как и основные. У нас не было поддержки из вне, не было по большому счету ничего и никого, кто мог бы пролить свет. Лидия упорно молчала, вновь и вновь навешивая на эту тему амбарный замок.

–  Нет, –  твердо заявила я, –  это сделать проще всего. Просто поплыть по течению сейчас нельзя, иначе все то, что ты успел узнать, будет равно нулю. Понимаешь, надо двигаться, даже если каждый раз наталкиваешься на глухую стену непонимания.

–  Лен, ну куда бежать? Я уже, кажется, достал всех этим вопросом. Знаешь, немного даже Димке завидую. Он, по крайней мере, знает что-то о своей семье. Я ж как перекати-поле. Хорошо, что ты есть у меня, а то совсем бы сошел с ума.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я придвинулась ближе, обняла его за плечи, вдыхая аромат волос своего мужчины. Немного колючие, они щекотали мою щеку, а я улыбалась, отдаваясь теплу, что царило в душе. Эти минуты были мне бесконечно дороги, они были важны, потому что он –  Матвей был рядом со мной. Я боялась, что завтра может все измениться, боялась представить, как мы справимся с моим отъездом. А если он не дождется, если передумает, женится на Соньке, или вернется к Светке? Не хотела его терять, понимая, что слишком глубоко он у меня в сердце.

–  Мы справимся, Матвей. Выход есть всегда, посмотри на своего братца, даже он, пребывая в такой эйфории, согласился на предложение твоего дедули и ночами подрабатывает грузчиком. Правда, я не уверена, что сто тысяч он заработает этим, – пожала плечами, улыбнувшись снисходительно.

– Дед хитер, он наверняка все просчитал, у этого жука имеются каналы.

– В смысле? Дедуля не так прост? – нахмурила я брови, узнавая все новые и новые подробности. Вот лишний мне раз уроком будет, что нельзя судить о людях по внешности.

– А ты еще не поняла?! В молодости он крутился только так и друзей у него полно: от полицейских до рецидивистов. Он со многими на короткой ноге, только прикидывается божьим одуванчиком, чтобы внимание лишнее к себе не привлекать.

– С ума сойти, ­– пробубнила я, моргнув пару раз глазами.

Вот это новости, конечно. Опасная семейка, теперь-то мне уже неудивительно было, что у них столько тайн, другое дело, если дедуля варился в таком котле, тогда почему они жили не богато?

–  Лен, счастья-то ему это все не принесло. Вон, Таисия Яковлевна носом вертит, считая его проходимцем.

– Может, она и права отчасти?

– Вполне, – усмехнулся Матвей, – теперь понимаешь, что связалась с не самыми правильными людьми?

Я стукнула его кулачком в плечо и тут же поцеловала в щеку. Да плевать мне было по большей части. Мне-то важен был сам Орехов, а не его родословная. К тому же дети не должны отвечать за грехи родителей. Мало ли что там было. Оно меня не касалось, тем более, если покопаться, наверное, и в шкафу моих родителей тайн было не меньше.

За окном ветер качал ветви деревьев. Легкий такой, летний. Хотелось дышать полной грудью, улыбаться и, погрузившись в эту атмосферу, радоваться тому, что имелось. Я крепче прижималась к плечу Матвея, стараясь совладать с собственными мыслями. Раздумывала над тем, что раз с Димкой все более или менее понятно, то ничто нам не мешает вновь навестить Гнилого. Правда, существовал затык определенный – Орехов вряд ли пойдет на это. Снова начнет крутить пальцем у виска, заявляя, что лучше меньше попадаться этому человеку на глаза.

Потому утром. проводив Матвея в университет, я, позавтракав, выскочила из квартиры, сообщив, что поеду в аэропорт, дабы забронировать билет домой. Не уверена, что дедуля с Лидией мне поверили, но отпустили, даже вопросов лишних не задавали.

А я, что было сил, помчалась к Архипу, очень рассчитывая, что застану его дома. Главное не заблудиться в трех соснах, потому что пока я вспомнила маршрут прилично так поплутала. К счастью, он был дома в отличие от Таисии Яковлевны, а жаль, с ней бы я тоже пообщалась. Но, видимо, не в этот раз.

– Ого, – стоя на пороге, удивился он.

 Окинул меня взглядом с ног до головы. Я тоже не растерялась и пристально осмотрела его. Тем более, там было на что. Архип, похоже, недавно вышел из душа. Потому с мокрых волос стекали капельки воды, падая на широкие плечи, а я аж слюну сглотнула, кажется, неприлично долго пялясь на его торс. Ну слишком уж любопытно было движение воды по его груди и ниже. Вот зря только я взгляд туда опустила, он тоже хорош, а если кто посторонний. Мог бы и надеть больше на себя, нежели полотенце на бедрах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Рассмотрела? – усмехнулся он, шире распахивая дверь.

Молча кивнула, заливаясь краской, но все же шаг сделала в прихожую. Дальше не пошла от греха подальше, ругая себя мысленно, что Князев, конечно, красавчик, но думать надо не о его трицепсах, а о Матвее.