Криоожог - Лоис Буджолд

– Мне жаль. Мне очень жаль. Что-то пошло неправильно при криоожи… при криоподготовке. Ворон-сенсей ничего не мог сделать. Мы старались… я думаю, ваша мама умерла во время криоподготовки восемнадцать месяцев назад или вскоре после этого.

Джин и Мина застыли в шоке. Они еще не плакали, только смотрели на Майлза в упор, смотрели, смотрели…

– Мы хотим видеть маму, – произнесла Мина тоненьким голоском. – Вы обещали, что мы ее увидим.

Голос Джина был хриплым, гортанным, совсем не похожим на обычный. – Вы обещали…

Когда Майлз сообщил свою новость, Форлынкин и дети отпрянули друг от друга. Теперь Джин почти машинально нашарил ладонь Мины, а девочка другой рукой снова вцепилась в Форлынкина. Консул в смятении посмотрел на нее.

– Сейчас? – переспросил он. – Вы уверены?.. – Он глядел на Майлза яростно, словно собирался взглядом пригвоздить его к стене.

– У них есть право, – неохотно ответил Майлз. – Хотя я не знаю, что лучше, страшное воспоминание или никакого воспоминания вовсе. Я просто… не знаю.

– Я тоже, – признался Форлынкин.

Мина вздернула подбородок. – Я хочу. Хочу увидеть ее.

Джин сглотнул и кивнул.

– Тогда подождите минуту… – И Майлз проскользнул – сбежал – обратно в операционную.

– Ворон, у нас гости, – сообщил он. – Ближайшие родственники покойной. Можем мы, э, немного привести ее в порядок?

Даже твердокаменный джексонианец Ворон выглядел потрясенным.

– Боже правый, эти бедные дети пришли сюда? А им обязательно заходить?

– У них есть право, – повторил Майлз, размышляя, почему же эта фраза отзывается для него эхом. Похоже, ответ он когда-то знал, но нельзя ведь возлагать вину за каждый провал в памяти на последствия криооживления десятилетней давности.

Ворон, Танака и Майлз поспешили достойно прикрыть простыней безмолвную фигуру, убрать бесполезные приборы, электроды, трубки и странную шапочку. Майлз пригладил короткие черные волосы. Слипшиеся от геля, они делали лицо женщины средних лет утонченным, но похожим на череп. Какую прическу она когда-то носила? Странные детали вроде этой могут иметь для детей значение. Приготовления слишком поспешные и бесполезные.

"Пусть все поскорее закончится". Майлз распахнул дверь.

Джин, Мина и Форлынкин гуськом прошли внутрь. Взгляд, которым Форлынкин мазнул по Майлзу, был весьма далек от симпатии. Когда они шли к столу, Джин вцепился в другую руку консула. За кого еще им оставалось держаться в этот трудный час?

Дети вгляделись в тело. Губы Мины в замешательстве приоткрылись; Джин перевел взгляд на Майлза с беззвучным: "ЧТО?"

Мина попятилась от стола и с презрением – или возмущением – выпалила:

– Но это не наша мама!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Майлз только чудом не переспросил совсем уж по-дурацки: "А вы уверены?" На лицах обоих детей не было ни малейшего сомнения.

– Тогда кого же… – начал он, разворачиваясь к Ворону и к прикрытой простыней фигуре на столе, – … мы только что… – "убили" – несправедливо, да и неточно, к тому это глубоко оскорбит криохирурга. – … Кого мы только что… ? – К счастью, никто не ждал, что он закончит фразу.

– Номер был правильный, – напомнил Ворон. – Во всяком случае, он соответствовал тому номеру, что ты мне дал.

Значит, или Майлз взял из базы данных криохранилища неверный номер – а он был уверен, что так ошибиться не мог – или эти данные уже кто-то подправил ранее. Кто-то и для чего-то. Для маскировки? Чтобы не дать похитить криотруп Лизы Сато или ее сторонникам, или кому-нибудь вроде Н.О.Н.Н.? Или ему самому? Нет, вряд ли хоть один человек на Кибо-Дайни способен представить, что любопытный барраярский Имперский Аудитор выкрадет тело. А вдруг это обычная непреднамеренная ошибка? В таком случае… Майлз представил миллионы криоячеек в одном только Норбридже (а также под ним и вокруг него), и его сердце упало. Тогда местонахождение Лизы Сато неизвестно вообще никому – мысль слишком пугающая, чтобы задерживаться на ней дольше секунды.

Или – а вот эта мысль оказалась настолько интересна, что Майлз затаил дыхание – его просто кто-то опередил. В этом случае… Нет. Прежде, чем картинки у него в мозгу начнут множиться в сумасшедшем количестве, надо как минимум связать их новыми фактами. Материальными фактами, а не всеми этими тонкими, извивающимися тропинками умозрительных предположений.

Майлз несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоить бьющееся сердце.

– Так, хорошо. Хорошо. Начнем с того, что можно узнать. Сначала идентифицируем эту бедную, э, клиентку. Ворон, у твоей аутопсии приоритет ноль. А я вернусь в консульский узел связи и…

Майлз осекся: Форлынкин предостерегающе откашлялся и кивнул на Джина с Миной, которые стояли молча, вцепившись друг в друга, побледнев. Толком не понятно, что они испытывают: страх или гнев – но хоть не плачут. В любом случае, Форлынкин прав: не стоит обсуждать тошнотворные подробности аутопсии прямо сейчас при детях, даже если речь идет не об их матери. Майлз уже знал по опыту, что дети, как и все люди, бывают разными: от крайне чувствительных до чертовски хладнокровных. А порой, к смущению взрослых, это вполне мог оказаться один и тот же ребенок, просто в разное время. Неужели опыт общения с женщинами – своего рода тренировка перед общением с детьми? Мысль, скорее всего, верная, но сейчас несколько несвоевременная, и Майлз, замахав руками, оттеснил Форлынкина и его подопечных в коридор.

– Простите меня за это все, – бессмысленно повторил Майлз. – Обещаю вам… – "черт! надо выбросить эту фразу из его словаря раз и навсегда", – что продолжу искать вашу маму. Дело внезапно стало весьма интересным. Э, то есть сложным. Просто чуть немножко более сложным. И мне нужно еще информации, че…

"Мне нужно еще информации, черт возьми!", его старое заклинание, почти успокаивающее своей привычностью. Некоторые неудачи – просто неудачи. Другие – возможность взломать скрытые двери. Забегая вперед в своих предположениях насчет информации ("информации, помнишь?") – он посчитал что эта – второго сорта. Что ж, у жизненного опыта одно не отнимешь – ты полностью уверен, совершая ошибки…

– А что теперь будет с нами? – спросила Мина.

– Вы же не заставите нас вернуться к тете с дядей? – с беспокойством добавил Джин.

– Нет. По крайней мере, пока нет. А сейчас консул Форлынкин отвезет вас обратно в консульство, пока мы хоть как-то с этим не разберемся, или. . .

– Или? – повторил Форлынкин, когда Майлз замолк.

– Мы разберемся. – "Я просто пока еще не представляю, с чем и кем". – Я останусь помочь здесь все убрать, а позже присоединюсь к вам. Форлынкин, когда доберетесь до консульства, передайте лейтенанту Йоханнесу, пусть проведет для меня предварительный обзорный поиск данных. Я хочу попытаться отыскать того самого доктора Лейбера, который был как-то связан с группой Лизы Сато в Норбридже восемнадцать месяцев назад. – Нельзя сказать, что это ниточка, но придется идти по ней. Интересно, насколько распространена эта фамилия на Кибо? Что ж, скоро он это узнает.

Форлынкин кивнул и увел детей. Джин озирался, словно сожалел о потерянном убежище; Мина так вцепилась консулу в руку, что тот поморщился, возможно, в приступе вины, но мужественно стерпел. Для детей происшедшее оказалось явно мучительным. "Черт, оно стало мучительным и для меня".

Из двери их временной спальной комнаты высунул голову заспанный Роик. Щурясь, он проводил глазами удаляющееся по коридору трио.

– Я слышал голоса. Что случилось?

Майлз ввел его в курс дела. Когда Роик узнал, что они приложили столько усилий, чтобы выкрасть не то тело, на его физиономии утвердилось именно ожидаемое Майлзом выражение. Правда, чтобы научиться читать все оттенки настроения по его невозмутимому лицу и спокойной позе, нужно провести в обществе Роика какое-то время. Интересно, этому учат в секретной школе оруженосцев или навыки передаются из рук в руки? Старший оруженосец Пим был в вопросах бесстрастности мастером, но Роик его быстро догонял.

– Знаете, – заметил Роик, – если бы вы остановились на достигнутом в минуту выигрыша – после встречи с Вингом – то мы бы уже были на пути к дому.

– Но сейчас я просто не вправе остановиться, – желчно поправил Майлз.

– Понимаю, м'лорд, – Роик вздохнул и пошел вслед за ним обратно в лабораторию.

Ворон уже прибрался и готовился к следующей задаче. Медтехник Танака выложила на лоток рядом с операционным столом целый ряд довольно пугающих на вид инструментов. Едва они вошли, она подняла голову и спросила:

– А у нас по-прежнему остаются два бесплатных криооживления?

– Разумеется, – не раздумывая, подтвердил Майлз. – Это же арендная плата. – Он действительно удивился, что после случившегося фиаско она по-прежнему готова доверить им оживление ее людей. Впрочем, она явно согласилась с диагнозом Ворона, и это отчасти воодушевляло. Майлз не стал добавлять, "мы можем еще вернуться ", потому что вспомнил об осторожности. Запоздало.