Лежачий полицейский - Юля Лемеш

Объяснять, что я попросту не знаю, о чем речь, мне показалось неразумным. Поэтому я согласно кивнула.

– Вот видишь, как все просто. А у нас на ее место есть более подходящий кандидат. Одинокий мужчина. – У господина Никитина зарумянились щеки. – Ни привязанностей, ни тылов. Так что ты поговори с матерью, думаю, она пойдет тебе навстречу. Она ведь тобой очень дорожит?

– А хрен ее знает, – честно ответила я.

Потревоженный хохолок тявкнул, а потом, стуча когтями как по стеклу, подобрался обнюхать мой рюкзачок.

Теперь я знала, с какой стороны у него нос.

Сырые штаны мешали мне сидеть. Пришлось встать. Брезгливо осмотрев мокрый отпечаток моей попы, господин Никитин состроил уморительную рожу. Словно я виновна в выпадении осадков в нашей местности. Хохолок решил, что пора мне узнать, с какого края у него пиписка, и рискнул пометить мою брючину.

– Ах ты, мой маленький сладкий безобразник! – нежно проворковал Никитин, подхватывая с пола вырывающееся недоразумение песьей эволюции.

Обдумав свое последнее утверждение и решив, что стоимость моей персоны обесценивается после проявления неуверенности в материнской любви, я поспешила заявить:

– Да не беспокойтесь вы, господин как-вас-там, все будет тип-топ. К вашему сведению, она ради меня на все пойдет. Правда!

Почти веря в свои слова, я судорожно прикидывала, есть ли у меня реальный шанс выкрутиться без потерь. Никитин торопится провернуть какое-то дельце, успех которого зависит от маминого решения. Брать в залог меня не хотят, раз предлагают провести переговоры. Дурак он, хоть и господин – на маму давить себе дороже. Такая натура, упрется на своем и точка.

– У меня невероятно плохая репутация, – гордо сообщил Никитин, таким тоном, каким обычно признаются в покорении космоса. – У твоей матери, благодаря тебе, тоже. А минус на минус дает плюс.

Вот так, значит. У всех приличных людей есть такое сокровище, как репутация, а у меня? Стало обидно. Срочно захотелось сотворить дикое бесчинство. Позволяющее приобрести кусочек дрянной репутации. Если хорошая достигается годами, то плохую вполне возможно заработать здесь и сейчас. Окно ему разбить, что ли? Или песика прихлопнуть рюкзаком? А еще лучше звездануть песиком по окну, получив маленькую кляксу вместо витража.

Господин Никитин глянул на часы. Которые жили на цепочке в кармане жилета.

– Сейчас тебя отвезут домой, – прервал он мои размышления. – А ты не тушуйся, скоро все кончится. И ты станешь свободной и почти богатой. А главное – независимой. И не вздумай обмануть. У меня есть необходимые средства проверить.

Да что они все сговорились, что ли? Коловорот тоже подозревал меня в меркантильности. И этот гусь про то же. Никто не верит в мои благородные бескорыстные намерения.

– По результату увидите, – обиженно заявила я, поднимаясь с пола, чтоб дать знать о завершении визита. – И все-таки, не удержавшись, добавила: – А с чего вы решили, что я буду с вами сотрудничать?

Господин Никитин повел широкими плечами, вздернул свою птичью голову и посерьезнел.

– Я не идиот. Ты с утра до вечера шарилась поблизости. Пытаясь вывести мамашу на чистую воду. Досье собрала. Значит, был у тебя интерес. А в наше время все интересы крутятся вокруг материальной стороны вопроса. Что позволяет мне сделать единственно верный вывод. Мамаша оттерла тебя от кормушки. Так? Так. Ты жила в полной нищете, насколько я в курсе – у тебя даже машины нет. У тебя много чего нет. А у нее – все. Насколько я догадываюсь, ты хотела ее немного пошантажировать? Ничего зазорного в этом нет. А если ты примешь мое предложение, то и совесть будет чиста, и все у тебя будет. Ну, почти все, – в конце фразы прозвучала брезгливая убежденность, что таким, как я, для счастья хватит однокомнатной норы и «Оки» в придачу.

Тут я поняла, что капитально лопухнулась. Никитин похож не на пивную бутылку. Он вылитый гриф. Не от гитары, а тот, который птица. Хитрый пронырливый гриф, который втягивает меня в свои грязные игры. Когда пресловутый Коловорот угрожал меня прибить, то и вполовину не был похож на Никитина. Даже его сволочные псы не были так опасны, как этот грифоподобный господинчик.

Ворота бесшумно закрылись. Теперь в машине присутствовали трое. Кроме меня – водитель и охранник без галстука. Тихо забившись в угол, я безразлично смотрела в окно. Решение пришло при виде черно-белой коровы, тупо бреющей траву на лугу.

– Если сейчас не остановимся, то я описаю ваши красивые сиденья. Лучше всего притормозить вон там, у леса, а то тут кустов приличных нет.

Не обращая внимания на протесты охранника, водитель выбрал приемлемое место и затормозил.

– Только по-быстрому, – проявляя начальственный тон, приказал охранник.

Углубившись на безопасное расстояние, я со всех ног припустила прочь от дороги. Эти прозорливые олухи рассчитали не все. Например, им и в голову не пришло, что я знакома с местностью. И главное – что я не желаю больше портить маме жизнь.

Чмок-чмок, господин Никитин.

На фиг мне твои букеты и приказы.

Привет хохолку!

Глава 37

Путь до речки, знакомой с детства, занял час. Еще три предполагалось потратить до дома Коловорота. До фига, если задуматься. Но дорогу осилит идущий. Или бегущий, как в моем случае.

Первый привал. Устав до изнеможения, я навзничь развалилась на земле, разрабатывая детальный план действий. Пара идей оказалась провальными, а вот над третьей стоило поразмышлять всерьез. Кто постоянно опекал маму? Правильно – Коловорот. Значит, ему и карты в руки. Удивительно, что он вообще проглядел мое похищение. А пыжился как! Колбаса деловая. Защитник хренов.

Запланированные три часа плавно растянулись на более длительный срок. В течение которого возникла масса непредвиденных сложностей. Самой заковыристой проблемой оказалось изменение ландшафта. Лесистые трущобы, которые мы в детстве обследовали в поисках грибов, разнообразились обширными дачными застройками. Обрамленными язвами зловонных помоек. Скудные останки пролесков изобиловали дарами леса в виде праздношатающейся молодежи. Те, что поздоровее, играли в футбол или волейбол на специально расчищенных площадках. Остальные мрачно отбывали оздоровительный срок, покуривая и попивая. В то время, как их родители рыхлили почву, детки таким образом убивали избыток свободного времени. Провожая меня отсутствующими взглядами, курильщики проглатывали очередной глоток химически опасного пива и отворачивались.

Потом на моем пути подвернулась семейная пара запенсионного возраста. Напуганная нашей встречей. Какому вору понравится быть обнаруженным? Тем более, если он спер что-то тяжелое. Я из вредности разглядела кошмарную самодельную тележку, груженную гравием, свежеотнятым у железнодорожной насыпи.

– Что уставилась. Проходи мимо! – неприязненно выкрикнула вздорная тетка, красивым ярким платком утирая пот со лба.

– Ну что ты, Олечка, – извиняющимся тоном попросил ее муж, намекая на очевидное хамство супруги.

– Когда поезд с рельсов свалится, вам стыдно будет, – укорила я их, впрочем, особо не рассчитывая на возврат чужого имущества.

До садоводства топать и топать. Но они были людьми старой закалки. Такие не пасуют перед трудностями. Особенно в процессе экспроприации государственного, а значит, народного имущества.

– Держи вора! – бодро выкрикнула я и удрала за елки.

Итак, поблизости проложены железнодорожные пути. Значит, пока я иду правильно. Главное теперь – определиться, где находится шоссе. Петляние между садоводствами несколько искривило траекторию, мысленно проложенную мной от пункта «А» до пункта «К». Лес был настолько истоптан, что не осталось двух деревьев, не разделенных тропинкой. Ориентируясь на шум машин, я выбрала примерно правильное направление и продолжила марш-бросок.

Постепенно стемнело. Освежающий поначалу, мелкий дождь передвигался полосами, неумолимо пропитывая лес влагой. Не прибавляли настроения и постоянные падения. Которые превратили мою одежду в подобие половой тряпки. В волосах запутались отходы растительного происхождения, а нос расцарапала острая еловая ветка.

Когда день преобразился в сумерки, передо мной открылся вид на логово Коловорота. И никто не подумал открывать мне створки ворот. Над которыми торчал хоботок видеокамеры. Надеясь привлечь внимание хозяина, я, размахивая руками, скакала в потемках. Где-то за высоким забором скулили собаки. Но ворота оставались непреодолимой преградой. Повернувшись к ним спиной, я принялась на манер Винни-Пуха колотить ногами об крепкое железо. Никакого видимого результата это не принесло. Оставалась надежда на телефон.

Сначала я позвонила Игорю. Который ничего не понял, но хоть убедился, что я жива и жутко занята. Потом я покурила. Дважды. И набрала городской телефон моей квартиры. Мама позиционировала себя как ярую противницу мобильников. Типа – нет и не надо. Черт бы подрал такую твердолобость! В квартире никого не было. Тогда я забралась под стоящую неподалеку елку, скрючилась, упираясь коленками в подбородок. Неудобно, зато сухо. Единственной проблемой оставались птицы. Которые первыми облюбовали дерево в качестве спальни. Скрытые в недостижимой высоте, они периодически гадили, норовя превратить мою голову в хранилище удобрений.