Аннапурна - Морис Эрцог

Честь первого испытания принадлежит создателю. Схватив веревку, я спускаюсь на руках к своей уютной лоханке.

– Алло, Шац! Можешь идти!

– Хорошо! Я крикну, когда пойду.

Марсель собирается, надевает рюкзак, засунутый им под карниз, и прикрепляет ледоруб к руке специальным шнуром, над которым так издевались все остальные. Слышен звонкий возглас "иду!". Я страхую его, держа веревку все время натянутой.

Шац хватается за веревку. Слышатся проклятия, и над карнизом появляется засаленная кепка, а за ней почерневшее, искаженное гримасой лицо. Нет, в эту минуту он явно не блещет красотой! Упор на кошку, взмах ледоруба. Шац перебирает веревку, подтягивается, и вот он уже рядом со мной. Препятствие взято!

Внезапно становится холодно, небо покрывается облаками. Надеваем штормовки. Но что делают наши друзья? Начинаем кричать…

– Мы здесь! – отвечают они таким тоном, как будто их оторвали от важного дела…

Оба с комфортом устроились на нижнем склоне. Их разведка оказалась неудачной. Как справа, так и слева стену обойти нельзя. Наш путь является единственным… Убедившись в этом, Ляшеналь и Ребюффа с философским спокойствием ожидали дальнейших событий. Через четверть часа они поднимаются к нам.

Продолжаем трудный подъем зигзагами среди ледяного хаоса. Время летит быстро. Каждый шаг, каждый метр стоит невероятных усилий, доводящих нас до изнеможения. На этот раз я серьезно обеспокоен: если нам долго придется здесь барахтаться, мы никогда не доберемся до конца. Мои товарищи настроены не менее пессимистично.

Если бы только прекратились эти каждодневные мощные снегопады! За день снег осел бы, ночью его схватило морозом, и можно было бы продвигаться сравнительно быстро. Однако регулярно каждый день после обеда начинается пурга, и в результате – ежедневная порция свежего снега, тридцать—сорок сантиметров толщиной. Таким образом, каждый день приходится заново проделывать совершенную работу. Мы надеемся, что по крайней мере под нашими следами снег будет немного более плотным и это облегчит последующие челноки. Неужели и эта слабая надежда не оправдается?

Через завесу снежных хлопьев различаю серую тень Шаца, идущего сейчас первым и воюющего с сыпучим снегом. Ветер свирепствует по-прежнему, видимость не более пятнадцати метров. Склон все такой же крутой. Палатку ставить негде. К тому же лучше было бы установить лагерь III повыше: альтиметр показывает 6600 метров. Однако позднее мы убедились, что высота здесь всего 6400 метров. Нам кажется, что мы забрались невероятно высоко!

Снег идет непрерывно, и вытаптывание ступеней – изнурительная работа. Но все же мы движемся; с огромной радостью я отмечаю, что мы набираем высоту.

Хватит! У подножия серака, похожего на полумесяц, складываем палатку, снаряжение, продукты. Чтобы отметить место склада для тех, кто придет сюда позднее, выкапываем в стене углубление, в котором заклиниваем красную фляжку.

– Она будет видна издалека, – говорю я Шацу. Он соглашается со мной.

Еще раз убеждаюсь, что спускаться намного легче, чем подниматься. Первыми теперь идут Ляшеналь и Ребюффа. Они уже скрылись в тумане. Снегопад усиливается. Я иду впереди Шаца. Решаю спуститься с ледяной стенки, просто… спрыгнув вниз.

Увы! Я забыл о соединяющей нас веревке. Резкий рывок сдергивает Шаца, и он с криком летит мимо меня вниз по склону. К счастью, глубокий снег, который мы так проклинали, смягчает удар и тормозит падение. Шац с трудом встает на ноги и подходит ко мне. Он сильно потрясен и шатается, как пьяный, хотя совершенно невредим. Теперь ему предстоит идти первым, я страхую его на короткой веревке. Буря свирепствует, и мы с трудом находим свои следы. Ребюффа и Ляшеналь ждут нас перед кулуаром. Их беспокоит состояние Шаца, и дальше мы идем плотной группой, соблюдая максимальную осторожность. Вновь без всяких происшествий пересекаем лавинный конус большого кулуара. В последующие дни многочисленным челночным группам, проходившим этот опасный участок, удалось так же счастливо избежать лавин.

Температура несколько повышается, но мы по-прежнему глубоко проваливаемся в снег. Обнаружить лагерь II, скрытый в облаках, невозможно. Двигаемся наугад, время от времени находя едва видимые следы подъема. Дует ветер, снег залепляет очки, бьет по лицу; все затягивают туже капюшоны штормовок. Идем, согнувшись вдвое, под порывами ветра; короткое глиссирование, какие-то следы, большая трещина… Лагерь должен быть где-то здесь! Забираем вправо и в нескольких шагах замечаем занесенную снегом палатку – виден лишь кусок торцевой стенки. Что делать? Провести здесь ночь невозможно, места для всех не хватит. К тому же, спустившись, мы сможем сделать еще один челнок… Решение принято!

Слегка закусив, продолжаем спуск. Уже поздно. По мере приближения к плато видимость уменьшается. Вокруг сплошной туман. Однако мы идем гуськом и поэтому примерно сохраняем прежнее направление. Около лагеря I нам придется пройти через зону трещин. Там всего один проход, отмеченный турами. Невозможно обнаружить первый тур!

Ребюффа считает, что нужно взять влево. Ляшеналь уверяет, что надо идти правее. Мне же кажется, что мы идем правильно. Во всяком случае, разделяться нельзя.

В конце концов склоняемся к предложению Ребюффа, хотя он и не убедил нас окончательно. В самом деле, взяв влево, мы наткнемся на мощные гряды сераков, которые в принципе должны привести нас к лагерю I.

Туман сгущается все больше и больше. Мы идем между двумя трещинами, и внезапно они сходятся. Дальше нельзя сделать ни шагу. Нужно возвращаться и многочисленными зигзагами обходить всю зону трещин. Усталость сразу дает себя знать. Это последнее незначительное препятствие лишает нас последних сил. Зная, что мы должны быть недалеко от лагеря, начинаем кричать:

– Э-гей! Э-гей!

Через несколько секунд справа до нас доносится слабый ответ:

– Сюда! Сюда!

– Я же говорил! – кричит Ляшеналь. – Надо было держать вправо!

Вскоре вырисовывается какая-то тень. Это Террай. По его словам, в лагере очень мало снаряжения и для всех места не хватит. Что касается продуктов, то их надо тщательно беречь для верхних лагерей. Вывод напрашивается сам собой: Ляшеналь, Ребюффа и я, используя последние светлые часы, спустимся в базовый лагерь. Шац же, еще не вполне оправившийся после падения, попытается восстановить свои силы здесь. Перед нашим уходом Террай при явном неодобрении Ляшеналя повествует о своей ночевке… В свою очередь мы рассказываем ему о том, что нами сделано, и описываем место, где оставлен склад.

– Я выйду завтра рано утром вместе с Панзи и Айлой, – говорит он. – В это время Аджиба совершит рейс между базовым лагерем и лагерем I.