Любимая игрушка Зверя (СИ) - Ангелос Валерия

- Не надо, - шепчу взволнованно, моментально ощущаю вину за вероятную расправу в будущем. – Пожалуйста, не трогай его больше, не делай ему ничего плохого. Я верну деньги, как-нибудь разберусь с этим, придумаю выход, отдам сумму до копейки.

- Отличная идея, - широко усмехается, а потом вдруг резко наклоняется и почти губ моих касается, хриплым голосом продолжает: - Прямо сейчас начинай отрабатывать. Я по тебе изголодался. Бой пропущу, надо выпустить пар иначе. Будешь опять всю ночь подо мной орать.

- Никита! – отшатываюсь от него, чуть с лавки не падаю, теряю равновесие и назад заваливаюсь.

Но он меня подхватывает. Ловко. Как прежде мобильный телефон. Поднимает вверх, на руки берет, легко, точно тряпичную куклу, невесомую игрушку. В глаза смотрит и всю мою душу разом выматывает.

Ох. Мысли ветром из головы выдувает. Вымывает обжигающей волной. Одно лишь касание действует как шторм. Проклятый ураган. А тут он вдруг всю меня обдает и жаром, и холодом. Обволакивает, опутывает, оплетает.

Вокруг люди. Наверняка знакомые мне. Соседи по двору. Их немного, однако они все равно есть. Видят эту картинку, наблюдают детали.

- Ник, - выдыхаю. – Пожалуйста.

- Что? – взгляд не отводит, до грани доводит, до черты, и даже гораздо дальше толкает, в бездну уволакивает.

- Отпусти, - выдаю чуть слышно.

- Никогда, - усмешка гаснет на его красивых губах, тон голоса становится серьезнее некуда.

Это все приговор. Нам обоим. Это надо прервать. Прекратить. Пока не поздно… Хотя. Господи. Боже мой. Уже давно поздно. Очень поздно. Для всего.

Звонок мобильного спасает меня от полного падения в глазах окружающих.

Из горла Никиты вырывается приглушенное ругательство. Грязное и чудовищное, от которого мои уши моментально краснеют, щеки приобретают пунцовый оттенок.

Он продолжает без особых трудностей держать меня одной рукой, его ладонь уверенно обхватывает ягодицы и внутри разгорается пламя, которого я совсем не желаю.

Зверь принимает вызов.

- Выкладывай, - бросает отрывисто.

Не могу различить слова его собеседника. Просто автоматически отмечаю, что голос принадлежит мужчине и звучит довольно заискивающе. Возможно, не все улавливаю. Удары пульса по вискам напрочь оглушают. Едва соображаю. Пытаюсь разобрать реплики, понять смысл фраз, однако удается различить только отдельные слова. Ужасающее состояние. В этих сильных и горячих объятьях отключаюсь от мира.

- Куда приехать? – мрачный вопрос. – Чего?

Я только его понимаю. Никого больше. Ничего.

Безумие. Бред. Какая-то затянувшаяся галлюцинация. Погружение в иллюзию, в призрачный мираж. Давно очнуться нужно. Протрезветь. В чувство прийти.

Я про сына думать должна. Волноваться. Переживать. Все мысли туда направлять, ловить слова того человека, с которым Никита сейчас общается. Пытаться понять, что случилось, что именно происходит.

А тело ватное. И мозг. Чувства обострены до предела. Оголенные нервы. Дрожь охватывает нутро.

Боже, никогда такого не было. Не сходила с ума. Не дурила подобным образом. Чтоб пуститься во все тяжкие, чтоб забыться. Еще и в подобный момент.

- Мальчишка нужен сейчас, - чеканит Зверь. – Да. Прямо сейчас. У тебя минут двадцать есть. Разбирайся. Серьезно? Важно говоришь? Нет, я ждать не буду. Я не жду. Слушай, мне похрен, как там это устроить. Выкручивайся. Без него порешаешь. Я не шучу.

Резко сбрасываю морок.

Что-то происходит. Опасное. Дурное.

Невольно цепляюсь за плечи Зверя, вонзаюсь пальцами в литые мускулы, будто жажду обрести опору, безотчетно спасение ищу.

- Отлично, - заявляет он. – Давай так. Я уже в пути. Да. Буду. Ладно, завязывай болтать, двигай вопрос решать. Хорошо. Хвалю.

Никита несет меня к автомобилю. Цвет другой. Не черный, а темно-синий. Марка тоже отличается. Хоть и плохо разбираюсь в машинах, замечаю другой значок.

- Все, - явно сворачивает разговор. – Действуй.

Отключается. Прячет телефон и усаживает меня на переднее сиденье, пристегивает, закрывает дверцу.

Точно считает, что я полная идиотка. Плыву в его руках, как девочка-подросток, ресницами хлопаю, губы в дурацкой улыбке растягиваю. А он все ощущает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Моя реакция не секрет. Очевидный отклик.

- Заберем твоего пацана, - произносит Никита. – Прямо сейчас и поедем. Зря ты дергалась, все устроилось в лучшем виде.

- Откуда заберем? – смотрю на него с тревогой. – Странный разговор у тебя был. Скажи, куда мы сейчас едем?

- Ну, - протягивает насмешливо. – Пусть это будет сюрприз.

- Что случилось? – автоматически цепляюсь за его руку.

- Тише, - усмехается. – Дай доехать.

- Ник, - сглатываю. – Пожалуйста. Я должна знать. С кем ты говорил? О чем? Где Дима? Он же не в больнице? Ничего плохого не случилось? С врачами так не общаются и…

- Успокойся, - заявляет твердо. – Нормально все.

- Никита, - повторяю. – Это мой сын. Прошу, просто…

- Не дергайся, - обрывает начинающуюся истерику. – Если я даю обещание, то всегда выполняю. Мое слово кремень. Вопросы есть? Да. Но я больше ничего не спрашиваю. Он все равно отвечать не станет. А его голос звучит настолько твердо и уверенно, что все мои сомнения тают. Если бы произошло нечто ужасное, я бы уже знала. Ник бы рассказал. Не стал бы скрывать правду.

- Почему твой муж выбрал салон красоты? – интересуется вкрадчиво.

- Что? – выдаю, растерявшись, выныриваю из собственных мыслей.

- Странный выбор для мужика, - кривит губы. – Не находишь?

- В смысле?

- Бабская тема.

- Даже не думала об этом, - отрешенно качаю головой.

- Подумай, - заявляет мрачно.

- Не хочу, - нервно передергиваю плечами.

- Тогда я сам подумаю, - в голове прорезается угроза.

- О чем? – выдаю встревоженно. – Извини, сейчас я не вполне понимаю, куда ты клонишь. Но кажется, кто-то подал Мише идею про салон. Какой-то его знакомый. И на хозяина того здания, на офис или что там такое… черт, у меня в голове такая каша.

- Разберемся, - обещает нарочито сладко.

- Миша старается добиться успеха, - говорю как есть. – Но ему редко везет, редко удается достичь цели. У него всегда было очень много планов, просто не все удачные.

- Кто бы сомневался, - окидывает меня долгим взглядом, с лихвой пользуется тем, что авто перед светофором останавливается. – У тебя кроме этого Миши мужики были?

Вспыхиваю. Замираю, не в силах отвернуться.

Что за вопрос? Неприлично. Грубо. Грязно. И какое он имеет право спрашивать о таких вещах?

Проклятье. Пожалуй, он имеет. И право, и меня.

- Ясно, - Ник отворачивается первым.

- Что тебе ясно?

- Повезло твоему муженьку.

Остаток дороги проходит в молчании. Лихорадочно считаю мгновения, нервно тереблю ремешок сумки. Когда автомобиль тормозит на стоянке перед прокуратурой, желудок совершает акробатический трюк.

- Здесь? – не могу побороть ужас.

- Жди, - невозмутимо заявляет Никита. – Буду с твоим мальчишкой через несколько минут. Заскучать не успеешь.

И покидает салон авто.

Что произошло?

Внутренности разъедает кислота. Кипяток льется по пищеводу. Ошпаривает. Обдает адским огнем. Затылок наливается свинцовой тяжестью, взмокшие виски охватывает тягостная ломота.

Дима ребенок. Мальчик. Подросток. Он же… он не может оказаться тут. На допросе? В прокуратуре? Разве детей сюда пускают?

Господи. Чепуха полнейшая.

Я успеваю окончательно сойти с ума. Раз сто. Тысячу. Нет. Миллион. Но заскучать точно не успеваю. Некогда.

Впиваюсь взглядом в крыльцу, слежу за дверью. Вздрагиваю всякий раз, когда кто-то выходит. И вот наконец на пороге снова возникает Никита. А следом за ним идет мой ребенок. Голову опустил, прячет глаза.

Сердце обрывается. Боже. Что случилось? Почему он тут оказался? Как?

Не сразу замечаю еще одного мужчину. Крупного, солидного. Прямо в костюме на улицу выскакивает. Что-то говорит, улыбается. А Никита его даже взглядом не удостаивает.