Люди и нелюди (СИ) - Романова Галина Львовна

— Ну, три или четыре… это как пойдет, — Ната пожала плечами, но потом вспомнила, что подруга ее не видит.

— Это так долго… — вздохнула та.

— Мы обязательно будем созваниваться. А может, удастся уговорить капитана настроить видео…

— Ой, это было бы здорово! Я по тебе уже скучаю…

— Я тоже.

Они помолчали. Ната глядела на черный экран планшета и представляла, как где-то там точно также смотрит на свой экран Линель. Они действительно впервые расставались так надолго.

— Ну, пока, — неловко промолвила она. — Я… скоро с тобой свяжусь. И ты мне звони!

— Каждый день, — показалось, что голос Линель дрогнул от сдерживаемых слез. — Я буду звонить и писать тебе каждый день.

— Я тоже.

Сигнальная лампочка над дверью несколько раз мигнула. Послышался далекий гнусавый звонок — корабль прорвал атмосферу и ложился на внешнюю орбиту. Могли начаться помехи со связью.

— Пока. Целую, — быстро произнесла Ната и выключила планшет.

До начала собственно полета, когда пассажиры могли свободно перемещаться по кораблю, оставалось еще несколько самых томительных минут. Делать было решительно нечего, и Ната представила себе, что сидит в своем кабинете. Она задала машине задачу и ждет, когда на темном экране начнет-таки выстраиваться картинка. Вот сейчас мигнет индикатор и…

Лампочка мигнула. Пора.

В точном соответствии с инструкцией Ната отстегнула все крепления, встала, заправила взлетное кресло и прибрала в каюте, после чего вышла в коридор.

Она летала не первый раз. Чаще всего на таких вот шаттлах, где все подчинено целесообразности и комфорт сведен к минимуму. Считается, что ученые — люди не от мира сего, что им не надо ни комнат психологической разгрузки, ни залов развлечений, ни игровых автоматов, ни таких «излишков», как плавательные бассейны и рестораны с танцполами. Они лишь едят, спят, работают или думают о работе, что делать можно где угодно.

Вот и здесь в обе стороны тянулся серо-голубой коридор. Гладкие стены смыкались над головой в бледный почти белый свод. По нему змеились многочисленные кабели — светодиодные, воздушные, связь… Пол был выкрашен в приятный желтовато-охристый цвет и размечен линиями основных маршрутов — зеленый в столовую, красный — в кают-компанию, желто-оранжевый к аварийным выходам, просто желтый — к обычным выходам. И все. Больше никаких излишеств. Минимум удобств. Даже росписи на стенах почти нет, глазу отдохнуть не на чем. Впрочем, предполагалось же, что большую часть времени пассажиры будут находиться в своих каютах.

Тем не менее, Ната отправилась на разведку. Неплохо бы узнать, как далеко от кают-компании располагается тренажерный зал — уж это есть на любом корабле! — и в каком режиме он работает. Обычно экипаж и пассажиры пользовались им в разное время, чтобы не возникало споров и очередей. Заодно неплохо бы узнать, каково здешнее меню и есть ли отдельные наборы для экипажа и пассажиров. Это опять-таки важно, поскольку в рацион космонавтов обязательно включаются стимуляторы, и их пища больше насыщена углеводами и животными белками. Пассажир может недельку посидеть на котлетах из сои и хлореллы, а вот пилоту подавай пусть восстановленный, но стейк из свинины! Одинаковый для всех рацион подается только в тех случаях, когда корабль изначально не предназначался для перевозки людей. Мол, незваный гость должен либо подчиняться правилам хозяев, либо убираться восвояси.

Третьей причиной прогулки стало желание пообщаться с коллегами накоротке — до отлета Ната только созванивалась с ними по видео, уточняя технические тонкости, да успела переброситься парой фраз перед посадкой. Надо обменяться информацией, составить график работы, набросать хотя бы примерный план… Еще надо отловить этого Лероя Му — не зря же карликане отправили с ними консультанта. Пусть консультирует! Кстати, а где остальные его соплеменники? Карликане привыкли жить в обществе себе подобных. Они, конечно, не муравьи и за сутки в изоляции не погибнут, но у них развита дисциплина. А это значит, что все следят за всеми — не нарушает ли кто? Так что Лерой Му просто обязан быть не один. Кто второй? И как быть с их базой на Планете Мола Северного? Остались ли там ученые? Чем заняты? С ними тоже придется налаживать контакт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С этими мыслями Ната незаметно дошла до кают-компании и поняла, что ей не одной пришла в голову светлая мысль явиться сюда.

На всех кораблях кают-компанией называется место общего сбора. Откуда пошло такое название — женщине сказать было трудно. Она же не историк и не лингвист. Наверное, от старинных кораблей землян. Все термины взяты оттуда — нос, корма, правый и левый борт, трюм, верхняя и нижняя палубы, рубка… В рубку, кстати, в обычное время пассажирам вход воспрещен. Туда даже не все члены экипажа могут зайти без приглашения. Кают-компания почти вплотную примыкала к рубке и делилась на две неравные половины — комнату отдыха и сбора для экипажа и комнату отдыха и сбора пассажиров. Перегородка была чисто символическая, но она была. Еще одна перегородка точно также отделяла столовую. Общую столовую. Значит, и рацион общий. Нет, Ната не была убежденной вегетарианкой, но давиться мясом, напичканным стимуляторами…

Ладно, это потом. В экспедициях чем только ни приходится питаться. Даже местную пищу пробовать. Переживем. Сначала — работа.

В кают-компании большинство мебели занимали сидения — два низких диванчика, пара высоких стульев, три надувных амортизационных кресла-мяча и четыре обычных пластиковых сидения, которые стояли возле откидных столиков вдоль стен. В стены вмонтированы два бара, несколько терминалов, парочка шкафчиков. Неглубокие щели свидетельствовали о встроенной, но пока не активированной мебели. Над головами висел в сложенном состоянии видеоэкран — наверное, тут практикуются совместные развлечения и просмотры каких-нибудь фильмов.

Почти все сидения были заняты. Трое ученых из группы зоологов сгрудились у одного терминала, просматривая записи. Возле другого терминала Лерой Му что-то втолковывал немолодой темнокожей женщине — наверное, тоже геологу. На краешек дивана присел второй карликанин, пристально следящий за каждым жестом Лероя. Ну, понятно. Дисциплина. А вдруг сболтнет что-нибудь лишнее или позволит себе неправильное поведение!

К Нате подошел, держа в каждой руке по стакану, знакомый, Петер Ли. Несколько раз пересекались в Институте. Кажется, он был с кафедры палеоантропологии.

— Привет, — он улыбнулся, протягивая ей второй стакан. — Где твоя подруга? Ты одна?

— Да, — Ната приняла угощение. — Коллега Трикси осталась заниматься отчетами и сидеть на связи. Если понадобится консультация…

— Да уж. Летим на дикую планету… Ни связей, ни…

— Кто еще тут из наших? — Ната, как ни старалась, не могла вспомнить фамилию парня.

— Словиш и Борн с кафедры космоантропологии.

Женщина кивнула, тут же, с опозданием, узнав седую гриву Словиша у терминала. Его неизменная коллега и гражданская жена Грета Борн отсутствовала.

— А эти? — взгляд упал на нескольких мужчин, сидевших на диванах с таким видом, словно чего-то ждали. — Кто такие?

— Охрана.

Ната нахмурилась. Вид у этих мужчин был как у профессиональных солдат — комбинезоны полувоенного образца, позы, выражения лиц… Сперва она напряглась, но потом вспомнила, что карликане подверглись нападению каких-то «тварей», а значит, без солдат не обойтись.

В это время в кают-компанию вошел еще один человек, негромко хмыкнул, остановившись на пороге, и как-то так получилось, что военные все, как по команде, повернули головы в его сторону. Проследив за направлением их взглядов. Ната посмотрела на вошедшего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Высокий, худощавый, но жилистый и мускулистый, что было заметно даже сквозь комбинезон. Бледное лицо с остатками загара, въевшегося в морщины. Чуть нахмуренные брови — антрополог машинально отметила отсутствие надбровных дуг и подумала о том, что точно расу этого человека можно определить только путем лазерной рентгеноскопии. Резкие черты лица, светлые волосы со странной прической — затылок подстрижен коротко, ежиком, на висках волосы выбриты до кожи, а на макушке и темени лежат непослушными прядями. Прическа странная именно своей типичностью — выбритые участки на висках покрывала татуировка.