Сапфировый перстень - Крис Уэйнрайт

«Нет ли в этом деле магии? — продолжал размышлять советник. — Может быть, все это устроил горбатый ублюдок? Тогда, клянусь богами, дело дохлое. — Мысль о Лиаренусе вызвала легкий озноб. — Не добрался бы он до меня… А если киммериец? — вдруг подумал он. — Этот сорвиголова за хорошие деньги всю степь перероет, да и справится, если надо, с двумя дюжинами солдат. Семя Нергала, — он с удовольствием вспомнил о переполохе, который, как ему донесли, устроил этот варвар во дворце лекаришки, — хорошо он там поработал!»

Под его пристальным взглядом торговцы затихли, ожидая слов хозяина дворца.

— Вот что я скажу, — важно начал советник. Есть у меня на примете один человек, если надо, то он горы свернет. Но, разумеется, — он развел руками, — плату потребует тоже величиной с гору, — добавил вельможа, явно довольный своим остроумием.

— Спасибо тебе, господин, — торговцы дружно вскочили со скамей и принялись отбивать поклоны, — ты уж помоги нам, а мы в долгу не останемся! Без твоего покровительства мы и торговать не сможем!

— Ладно, ладно, ступайте, — махнул рукой советник, — завтра утром, Калой, пришлю к тебе своего человека, там все и обговорите.

Купцы, пятясь к выходу и на каждом шагу кланяясь, очистили зал, а советник, мгновение подумав, позвонил в колокольчик. Тотчас явился Гисан, первый подручный по всяческого рода деликатным делам, его глаза и уши в этом городе. Старикашка склонился в поклоне, ожидая повелений своего хозяина.

— Узнай, где этот киммериец и что он делает. Договорись с ним о встрече со мной, но так, чтобы, кроме вас, никто об этом не знал. Лучше сделай все сам, а не через своих шпионов. Ступай. Чтобы к вечеру все было сделано.

— Господин, а если он не захочет?

— Посули побольше, тогда захочет. Эти варвары любят звон монет, — усмехнулся чернобородый.

«Да и кому этот звон не нравится? — подумал он, отпустив своего соглядатая. — Клянусь Белом, все его любят! А этого варвара я напущу на Лиаренуса. Посмотрим, что получится, — или киммерийский медведь свернет шею этой горбатой крысе, или сам отправится на Серые Равнины. Кому бы из них конец ни пришел — я все равно не в проигрыше. Хвала богам, удачная мысль пришла мне в голову!»

* * *

Лето полностью вступило в свои права: едва Глаз Солнцеликого поднимался над горизонтом, жара уже подступала к Городу Негодяев. Пройдет немного времени, и зной станет нестерпимым, базар на некоторое время остановит свою круговерть, и все отправятся по тавернам, где можно отдохнуть в прохладе каменных залов или посидеть под раскидистой чинарой, потягивая легкий кисловатый напиток, да лениво переброситься парой слов со знакомыми торговцами, а то и послушать какую-нибудь историю от заезжего купца. Конан неспешным шагом направлялся к знакомой таверне: посидеть часок, узнать новости; может быть, если повезет, разнюхать что-нибудь про Синий Сапфир. Настроение у него было отличное: он только что расстался с Дениярой, проведя у нее целых два дня, кошелек был туго набит золотыми — что еще надо молодому человеку в жаркий летний день?

— Конан, — услышал он знакомый шепот, проходя мимо лавки шорника.

Киммериец оглянулся, из-за двери выглядывала чумазая мордочка Тощего Говера, он прикладывал палец к губам, как бы призывая Конана к осторожности. Варвар посмотрел по сторонам и, не заметив какой-либо опасности, шагнул к Тощему.

— Что случилось? — шепотом спросил он.

Тощий выглянул на улицу и поманил киммерийца поближе к себе.

— Смотри, — предложил он варвару заглянуть в щель между откинутой занавесью и дверным проемом, — видишь вон тех троих: толстяка в синем тюрбане и двух охранников?

— Вижу, ну и что дальше? — Киммериец не очень понимал, чего хочет от него мальчишка.

— Я хожу за ними со вчерашнего дня. Ловкач Шелам велел. Еще вчера тебя искали, но ты как сквозь землю провалился — нигде не могли найти. Ловкач велел тебе передать, что с этим типом явно нечисто. Я полдня хожу за ними, они шатались вчера по всем тавернам и веселым домам, и толстяк пытался что-то вынюхать про тебя…

— Молодец! — похвалил его Конан. — Вот тебе золотой, ты честно заработал его. Шелама найдешь, скажи, что к вечеру зайду. А этот бурдюк с дерьмом оставь, я сам им займусь.

Киммериец подождал, когда толстяк в синем тюрбане пройдет мимо лавки, и, пропустив всю группу шагов на двадцать вперед себя, пошел за ними. Человек — судя по его одежде, не из простых — не был ему знаком.

Народу на базаре было довольно много — час полуденной жары еще не наступил, — и Конан не опасался, что незнакомец почувствует слежку. Единственное, что могло испортить дело, — это рост Конана, потому что киммериец, как башня, возвышался над остальным людом. Но варвар не выходил на открытое пространство, а старался держаться ближе к стенам домов и навесам торговцев. Судя по походке незнакомца, тот был сильно навеселе, хотя день начался недавно. Беспечно шагая по пыльной площади, он время от времени останавливался у лавок и торговых рядов, заводил разговоры. Видно было, что некоторым людям он был знаком, кое-кто приветствовал его, другие же, наоборот, отворачивались, стараясь не вступать с ним в беседу. Стражники были тоже в подпитии и, разморившись на солнце, лениво переставляли ноги, плетясь за своим хозяином.

Конан заметил одного из не пожелавших беседовать с толстяком и, подойдя, наклонился и шепотом спросил:

— Не расскажешь ли ты мне, что это за человек?

Торговец хотел было отмахнуться от вопроса, но, разобрав, кто перед ним — а киммерийца редкий человек на базаре не знал, — прошептал в ответ:

— Этот выродок ехидны раньше служил стражником у лекаря повелителя — того, которого задушили недавно, может быть, ты слышал об этом?

— Приходилось, — ухмыльнулся Конан. — И что он хотел разнюхать?

— Спрашивал о тебе, больше ничего…

Рассказ Малого подтвердился, в чем Конан, собственно говоря, и не сомневался.

— Ну подожди, свиная рожа, я с тобой еще разберусь, — пробормотал Конан и вновь направился вслед за незнакомцем.

Он выжидал удобный момент, чтобы поговорить без лишних свидетелей. Через некоторое время такой случай представился. Толстяк, видимо, много съел и выпил накануне, поэтому, что вполне естественно, почувствовал желание облегчиться. Он оставил базарную площадь и, сопровождаемый своими охранниками, направился к неприметному строению в конце проулка.

Конан подождал, пока незнакомец пересечет открытое место, и, когда тот затворил за собой дверь в заведеньице, оглядевшись вокруг — не следит ли за ним еще кто-нибудь, — ловко перемахнул через ближайшую изгородь и попал в чей-то двор, который простирался вдоль проулка. Двор, слава богам, оказался пуст. Достигнув дальнего угла, он подтянулся на руках и выглянул в проулок. Стражники стояли перед входом, охраняя покой своего хозяина. Когда киммериец, с быстротой молнии одолев ограду, очутился перед ними, те от неожиданности даже не успели раскрыть рта. Конан не стал дожидаться, когда они придут в себя. Схватив за шеи, он со страшной силой стукнул их лбами и отбросил в стороны, как мешки с тряпьем, — больше охранниками им уже не служить, да и вообще, пожалуй, никем больше.