Чарующий вальс - Барбара Картленд

— Графиня очень устала, ваше величество. Позвольте, я провожу ее домой, — обратился он к Александру.

Ричард поднял Ванду на руки. Освещенные отблесками пожара, мужчины смотрели друг на друга. Неважно, каково было их положение в обществе. Сейчас они были обыкновенными мужчинами, и между ними — разделявшая их женщина. Выражение лица Александра было вызывающим: он был обижен и недоволен тем, что его попытка к примирению не вызвала должного отклика.

В какой-то миг Александр позавидовал молодому безденежному англичанину, которого поддерживал и который стал его другом. А если попробовать понять Ричарда, взглянуть на себя его глазами? Александр был очень противоречивой натурой; в нем уживались высокомерие и обаяние, христианская доброта и презрение ко всему и всем. И, как будто испугавшись того, что царь увидел в себе, он вспомнил о своей замечательной способности — искусстве находить общий язык со всеми, очаровывать сердца тех, с кем общался.

Он мягко улыбнулся.

— Безусловно, дорогой Ричард, помогите графине, ей не следует сейчас находиться здесь. Мои сани в вашем распоряжении. А когда она немного придет в себя, передайте ей мою огромную искреннюю радость за то, что она жива и невредима. Я благословляю вас.

Как можно было не принять такого великодушного жеста? Со словами благодарности Ричард быстро понес Ванду к саням. Толпа расступилась перед ним.

Он осторожно усадил девушку на мягкое сиденье, занял место рядом с ней. Их накрыли тяжелыми соболиными пледами, которые царь привез из России, и сани тронулись в путь.

До дворца баронессы было недалеко, но дороги были настолько переполнены людьми, что выехать было почти невозможно.

К этому времени уже вся Вена знала о случившемся, и каждый хотел попасть ко дворцу Разумовского — будь то дворянин или нищий. Величественное зрелище огромного пожара впечатляло больше, чем все виденные до сих пор парады, празднества и гулянья.

Всю дорогу Ричард держал Ванду в своих объятиях. Уже занимался рассвет, когда они подъезжали ко дворцу баронессы, в лишь тогда Ванда подняла голову:

— Вы должны покинуть меня? — прошептала она. Ему казалось, что девушка уснула, и он был счастлив от одной мысли, что она рядом.

— Любимая моя, — нежно произнес он, — я бы хотел остаться с вами навсегда, если бы это было возможно!

— А разве это невозможно? — спросила она так тихо, что он скорее угадал по движению губ ее вопрос, чем услышал его.

— Я люблю вас, Ванда, вы знаете это. Но вы не знаете, каково мое нынешнее положение. Я человек без состояния, без родины — англичанин, который не может вернуться в свою страну.

— Вас выслали из Англии?

Он кивнул: слишком трудно было говорить об этом. Если раньше ему было горько оттого, что он расплачивался за преступление, которое не совершал, то теперь было труднее вдвойне. Он вдруг представил Ванду в своем доме, услышал ее смех в пустых коридорах, звук ее легких шагов на лестнице.

На мгновение он заколебался, но потом решился произнести то, что никогда и никому не говорил.

— Я хотел бы просить вас стать моей женой, — сказал он. — Один лишь Господь знает, как сильно я хочу этого, но боюсь, это невозможно!

В слабом утреннем свете он увидел, как вдруг засияло лицо девушки. Ему было больно смотреть в эти счастливые глаза, и он отвернулся.

— У меня нет дома. Я не имею права просить вас разделить со мной мою судьбу.

— Но… но мы любим друг друга! — Она почти выкрикнула эти слова.

Он резко повернулся к ней.

— Да, я люблю вас, Ванда. Я даже не представлял, что можно так сильно любить. Когда я выносил вас из огня, то думал, что погибнуть вместе не так страшно. Все равно это лучше, чем спастись и расстаться.

— Нет, это невозможно! Мы должны найти выход!

В ее словах было столько пылкой надежды и непоколебимой уверенности, что любые трудности можно преодолеть, столько страстной решимости юного сердца, еще не испытавшего разочарований.

Ричард склонился к ее губам. Чуть не задохнувшись от поцелуя, она отстранилась от него и, сияя, воскликнула:

— Все будет хорошо, я уверена!

Он лишь молча смотрел на нее, не желая разрушать ее радость.

Сани остановились у дома баронессы, и заспанный лакей открыл им дверь. Ричард помог Ванде подняться по только что посыпанным песком каменным ступеням и хотел попрощаться, но она прильнула к его руке.

— Пожалуйста, не уходите.

Она смотрела такими глазами, что он сдался и вошел с ней в дом. Слуги быстро разожгли камин в уютной гостиной, и дворецкий сообщил, что завтрак будет готов через пять минут.

— Я должна показаться баронессе. Вы ведь не уйдете до моего возвращения? — Ее вопросительный тон обезоруживал.

— Я дождусь вас, — пообещал ей Ричард.

Она улыбнулась и легко взлетела по лестнице, словно за спиной у нее выросли крылья. Ричард потребовал горячей воды и, взглянув в зеркало, сразу понял, почему так весело смеялся Александр. Лицо и волосы почернели от копоти, галстук превратился в грязную мятую тряпку.

Судя по всему, слуги баронессы были привычны к любой неожиданности. Когда двадцать минут спустя он вернулся в гостиную, он был умыт и побрит, на нем был повязан безупречно чистый галстук, а его обожженные ноги были перебинтованы.

Завтрак был готов, но Ванда еще не появлялась. Ричард уже хотел приступить к еде или выпить глоток горячего шоколада, когда она вбежала в гостиную.

Она переоделась в белое кисейное платье, ее золотистые, гладко расчесанные волосы свободно спадали на плечи. Казалось, вся она излучала счастье и радость.

Она была так молода, так свежа и так прекрасна, что на время Ричард забыл о всех, своих горестях. Он помнил лишь о том, что любит и любим. Ричард протянул ей навстречу руки, и она прижалась к нему.

— Я боялась, что вы исчезнете. Все никак не могу поверить, что это не сон.

— А разве сон может быть лучше? — спросил он, прикасаясь к ее губам. Он чувствовал, как она трепетала в его объятиях. Несказанный восторг охватил их обоих, и даже комната, казалось, наполнилась их счастьем а радостью.

— Скажите, что вы любите меня! — властно потребовал Ричард, глядя ей прямо в глаза.

™ Я знала, всегда знала, что любовь должна быть именно такой, — ответила Ванда.

Он взял ее ладони и по очереди целовал каждый пальчик, пока она, смеясь, не подтолкнула его к столу.

— Вы, наверное, голодны. Как же долго тянулась эта ночь!

Они уселись за стол бок о бок, и Ричард ел левой рукой: правой он держал руку Ванды.

— Баронесса проснулась. Я рассказала ей, что произошло, и она хочет видеть вас после завтрака.