Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пугачева привезли в Москву и поместили в старую долговую тюрьму, в здание Красного монетного двора в Кремле[28]. Там, в железной клетке и в кандалах он содержался около полугода. За определенную плату публика могла посмотреть на бунтовщика и самозванца. Он устрашал даже скованный: дамы падали в обморок, встретившись с ним взглядом. Екатерина тоже приезжала тайком, чтобы побеседовать с Пугачевым и понять причины его действий. Возможно, она лично пожелала убедиться, что это не ее покойный супруг. Она потом писала Вольтеру: «Пугачев – это человек чрезвычайно смелый и решительный… Надежда, которую он осмеливается питать, что я могу его помиловать, так как, по его словам, он храбр и может своими будущими услугами загладить свои прежние злодейства. Если бы он оскорбил только меня, то его рассуждение было бы справедливо и я бы простила его, но это дело не мое личное, а касается всей империи, которая имеет свои законы». [29]
Потом ее мнение о крестьянском вожде изменилось: «Маркиз Пугачев, о котором вы опять пишете в письме от 16 декабря, жил как злодей и кончил жизнь трусом. Он оказался таким робким и слабым в тюрьме, что пришлось осторожно приготовить его к приговору из боязни, чтоб он сразу не умер от страха». [30]
Физическая слабость Пугачева, вызванная тяготами тюремного заключения, обеспокоила Екатерину. Она даже распорядилась, чтобы Пугачева кормили получше: бунтовщик не должен был выглядеть изнуренным перед казнью, чтобы, упаси Боже, не пробудить у народа жалость и сочувствие.
Казнили Пугачева на Болотной пощади 21 января 1775 года. Утром перед казнью к бунтовщику был допущен священник. После причащения закованного в кандалы осужденного повезли на санях от старого Монетного двора на Болотную площадь. Народу вокруг эшафота собралось немерено. Для сдерживания толпы были пришлось привлечь не только полицейские силы, но и солдат пехотного полка.
Писатель-мемуарист Андрей Тимофеевич Болотов описал это событие: «Пугачев с непокрытою головою кланялся на обе стороны, пока везли его. Я не заметил в чертах лица его ничего свирепого. На взгляд он был сорока лет, роста среднего, лицом смугл и бледен, глаза его сверкали; нос имел кругловатый, волосы, помнится, черные и небольшую бородку клином. Сани остановились против крыльца лобного места. Пугачев и любимец его Перфильев в препровождении духовника и двух чиновников едва взошли на эшафот, раздалось повелительное слово: “На караул!” и один из чиновников начал читать манифест. Почти каждое слово до меня доходило. При произнесении чтецом имени и прозвища главного злодея, также и станицы, где он родился, обер-полицмейстер спрашивал его громко: “Ты ли донской казак Емелька Пугачев?” Он столько же громко ответствовал: “Так, государь, я донской казак, Зимовейской станицы, Емелька Пугачев”. Потом, во все продолжение чтения манифеста, он, глядя на собор, часто крестился, между тем как сподвижник его Перфильев, немалого роста, сутулый, рябой и свиреповидный, стоял неподвижно, потупя глаза в землю. По прочтении манифеста духовник сказал им несколько слов, благословил их и пошел с эшафота. Читавший манифест последовал за ним. Тогда Пугачев сделал с крестным знамением несколько земных поклонов, обратясь к соборам, потом с уторопленным видом стал прощаться с народом, кланялся на все стороны, говоря прерывающимся голосом: “Прости, народ православный; отпусти мне в чем я согрубил перед тобою; прости, народ православный!”»
Пугачев был приговорен к четвертованию, но казнь прошла достаточно быстро: палач получил инструкцию максимально сократить мучения осужденного, и первым делом отрубил ему голову. Эта инструкция исходила лично от Екатерины. Она писала князю Волконскому: «Пожалуй, помогайте всем внушить умеренность, как в числе, так и в казни преступников. Противное человеколюбию моему прискорбно будет. Недолжно быть лихим для того, что с варварами дело имеем».
Казнь через четвертование Емельяна Пугачева и его сподвижника Афанасия Перфильева была последней в Российской империи.
Восстание напугало Екатерину, и она стала действовать жестче. Так в 1781–1783 годах были жестко подавлены выступления тюркского народа ногайцев на Кубани и в Крыму. Екатерина планировала переселить этот народ за Урал и это вызвало сильное недовольство.
Вообще можно заметить, что несмотря на все рассуждения о доброте и любви к своему народу, когда требовались решительные и даже жестокие действия, Екатерина не колебалась.
Стойкость духа Екатерины II
«Если б Я была мужчиною, то была бы убита на сражении, не дослужив и до Капитанского чина», [31]– говаривала Екатерина, имея в виду свойственную ей храбрость, порой доходящую до безрассудства. Действительно, перед лицом опасности она никогда не пасовала. Так, во время чудовищного наводнения в Петербурге 1777 года, когда пострадали даже императорские дворцы, на Неве погибло 14 судов, а в Эрмитаже ураганом и напором воды разбило все окна и вода подступила к дверям ее спальни, императрица не выказала ни малейшего испуга, а поскорее распорядилась снять часовых, чтобы они не погибли на посту. Она оставила нам красочное описание разгула стихии: «… в десять часов вечера началось с того, что ветер с шумом распахнул окно в моей спальне: пошел небольшой дождь, а вслед за ним с неба посыпались всевозможные предметы: черепицы, железные листы, стекла, вода, град, снег. … Мне захотелось видеть все ближе; я ушла в Эрмитаж. Он и Нева напоминали разрушение Иерусалима; набережная, еще не достроенная, была покрыта трехмачтовыми торговыми судами. Я сказала: Господи! вот ярмарка перешла на новое место; надо будет, чтобы граф Миних открыл таможню там, где стоял прежде театр Эрмитажа…»
В тот год Нева, поднявшись более чем на три метра, залила низменные кварталы. Множество людей погибли несмотря на то, что заранее уже был составлен план
- Варвары против Рима - Терри Джонс - История
- Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон - История / Публицистика
- Картины былого Тихого Дона. Книга первая - Петр Краснов - История
- Вооруженные силы Юга России. Январь 1919 г. – март 1920 г. - Антон Деникин - История
- Вооруженные силы Юга России. Январь 1919 г. – март 1920 г. - Антон Деникин - Биографии и Мемуары
- Очерки по истории политических учреждений России - Михаил Ковалевский - История
- История Востока. Том 1 - Леонид Васильев - История
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Камчатские экспедиции - Витус Беринг - Биографии и Мемуары
- Дым отечества, или Краткая история табакокурения - Игорь Богданов - История