Во имя Камелота (СИ) - Анна Волк

как краснеют щеки.

Однако Гавейн, вопреки ожиданиям, не стал над ней издеваться и не ушел с презрением, как это делал отец.

— Понимаю, — произнес серьезно и, немного помолчав, добавил, — хочешь, чтобы я побыл с тобой?

Трина опешила. Она совсем не ожидала такого предложения. В нем не было обычного сарказма Гавейна — только искреннее участие и тепло.

Что ей стоило ответить ему?

Она молчала, желая услышать внутренний голос, но тот тоже был безмолвен. Только сердце стучало как-то по-особенному, волнуясь.

Тук. Тук. Тук.

Да. Да. Да.

Она сглотнула, собираясь с силами произнести это вслух. Признать, что девочка из сна все еще стояла в этой комнате.

— Да, — прошептала еле слышно. — Да, пожалуйста.

Он внимательно оглядел ее, отмечая дорожки от слез на щеках, подходя ближе.

— Не плачь, — нежно стер влагу с щеки большим пальцем. — Это всего лишь сон.

Она застыла, будто примерзла к месту, боялась пошевелиться. Это прикосновение было совсем отличным от всех тех, что были между ними до этого момента. Словно поняв это, он поспешил отстраниться, отходя к креслу, стоящему подальше от кровати.

— Я посижу здесь, пока ты не уснешь, — спокойно произнес и хотел было сесть, как увидел то, что лежало на сидении. — Канделябр? — смех просочился в его голос. — Серьезно? И многих врагов ты собиралась им убить?

Нежность и сентиментальность момента растворились в воздухе, сменяясь знакомым раздражением.

— Столько, сколько получится, — прошипела. — Возможно, мой уважаемый наставник найдет лучший способ самозащиты в стенах этой небольшой комнаты?

Бросила вызов. Гавейн, принимая его, озорно улыбнулся. Он сделал пару шагов к камину, наклоняясь и беря что-то длинное и, видимо, тяжелое.

— Кочерга? — так же озорно спросил одновременно с тем, как к Трине пришло осознание: она снова проиграла.

— У меня не было времени разыскивать что-то получше, — скомкано оправдалась. — Ты грозил ворваться в любую минуту.

Он понимающе кивнул, потянувшись рукой к голенищу сапога. Через мгновение в его руке блеснул маленький клинок.

— Держи, — протянул ей. — Положи в тумбочку или под подушку — неважно. Важно, чтобы он всегда был у тебя под рукой.

Снова в роли наставника.

— Спасибо, — искренне поблагодарила, — у меня уже есть кинжал. Я купила его на рынке…

Гавейн вновь улыбнулся.

— Что ж, тогда два лучше, чем один. Тот, что купила, покажешь мне завтра, я должен на него посмотреть.

— Спасибо, — кивнула, не зная, что еще сказать..

На минуту в комнате повисла тишина, которая грозила стать неловкой.

— Мне… Мне уже лучше, — осторожно произнесла. — Прости, что разбудила тебя.

Он бегло взглянул на нее, отрываясь от нарочитого разглядывания комнаты, в которой уже бывал.

— Мне уйти? — простой и спокойный вопрос.

Нет. Нет, она не хотела этого.

Щеки снова залились краской, заставив опустить голову вниз. И тут же краснота ее смущения стала еще ярче. Она же стояла перед ним в одной сорочке! Хвала Верховным, что сегодня она выбрала красный шелк вместо полупрозрачного белого.

— Если ты хочешь, я уйду, — он сделал шаг ближе к ней. — Но если ты стыдишься, знай: в кошмарах нет ничего постыдного, — он оглядел ее медленно, отмечая, как она прячет глаза и теребит тонкую шелковую ткань. — Как и в твоем виде.

Она решилась поднять глаза.

— Разве леди положено появляться перед рыцарем в таком виде?

Его губы дрогнули, будто он пытался подавить смешок.

— Но ты не леди, так ведь? — озорство и веселье во взгляде.

Трина вспыхнула.

— Но я и не….! — воскликнула, но Гавейн перебил ее, подняв руки.

— У меня и в мыслях не было такого! Я никогда бы так не оскорбил тебя, — примирительно и поспешно произнес. — Никогда.

Трина кивнула, опять не зная, что сказать, и отворачиваясь, чтобы не увидел, как больно задели его слова.

Но он, должно быть, почувствовал.

— Трина? — осторожно позвал. — Трина, я не хотел тебя обидеть.

— И все же обидел, — ровно произнесла. — И мы не на тренировочном поле, не так ли? Разве ты не должен хотя бы звать меня леди, даже если таковой не считаешь? Рыцарям разрешено забывать про вежливость? Да, я родилась в деревне далеко от королевского дворца, меня не учили манерам и я вообще не знаю, как мне следует себя вести здесь, но я ничем не хуже вас, сэр Гавейн. Пусть даже вы и принц, — последние слова она не говорила, а почти выплевывала, давая клубку эмоций в груди, расплетаясь, вырваться наружу. Особенно подчеркивая титулы, чтобы указать на свое пренебрежение к ним. Такое же, каким он одаривал ее.

Он сделал еще один шаг по направлению к ней.

— Я называю тебя по имени не потому, что не уважаю, — мягко.

— Почему же тогда? — выпалила, нападая.

Он покачал головой, как если бы не желал отвечать.

— Так я и думала, — заключила победно.

— Я называю тебя по имени, — устало повторил, — потому что ты вошла в круг Артура. Ты стала близка нам.

Стала близка. От этих слов в животе что-то будто перевернулось.

В памяти услужливо возникло имя, обращение: «Бриенна».

— Как Бриенна? — выдала, не успев себя остановить.

Он не был удивлен.

— Я догадывался, что ты слышала, — произнес лишь.

Ей стало стыдно.

— Прости, я не хотела, я только…

— Шла в библиотеку, — кивнул.

— Откуда ты знаешь?

— Я слышал шаги тогда в коридоре, видел свет в окнах. Все были на пиру, и только ты поспешно его покинула.

— Но как ты… Ты же был с ней и не мог…

— Я рыцарь, Трина. Я замечаю и знаю многое.

Она смущенно посмотрела на него.

— Почему ты не спросил у меня тогда, была ли это я, действительно ли слышала?

— А какое это имеет значение? И что важнее, сказала бы ты правду?

Трина потупилась.

— Не знаю.