Ливонская война: Забытые победы Ивана Грозного 1558–1561 гг. - Виталий Викторович Пенской

приезду в русскую столицу «маистра» и «арцыбискупа» с челобитной об отдаче вины и пожаловании: «А в те бы урочные месяцы (перемирные. – Прим. авт.) ты, маистр, приехал к нам за свои вины бити челом, своею головою, или в свое место болших своих послов лудчихлюдей к нам прислал, которые могли бы за вас дело ваше в том постановении вечном учинити…».

Чем именно собирался Иван жаловать челобитчиков, доподлинно неизвестно – равно как и сценарий, по которому должны были проходить эти переговоры. Однако по косвенным данным можно предположить, что условия, на которых Erbfeind gantzer Christenheit, враг христианского мира, собирался жаловать своих новых подданных, были достаточно мягкими. И магистр, и архиепископ сохранили бы свои владения и свои богатства пожизненно, но при условии, что в ряд ключевых ливонских городов и замков: Ревель, Феллин, Пернов, Тарваст и другие – войдут русские гарнизоны и сядут русские наместники. Само собой, и магистр, и архиепископ со своих владений должны были выплачивать Москве ту самую «дань», из-за которой и начался весь этот сыр-бор.

Увы, этим планам не суждено было сбыться – ни сейчас, ни впоследствии. Мощной и влиятельной «прорусской партии» среди ливонских ландсгерров, рыцарства и бюргерства не было. Условная «староливонская партия» во главе с магистром Фюрстенбергом стремилась продлить жизнь «старой Ливонии». Вожди «младоливонской партии» Вильгельм Рижский и орденский коадъютор Готхард Кеттлер исходили из того, что ради сохранения своих привилегий и богатств стоит пожертвовать независимостью Ливонии и «прислониться» к тому, кто казался им более сильным и близким – к Польше и Великому княжеству Литовскому. В самом деле, если это сделал Альбрехт, последний магистр Тевтонского ордена, то чем они хуже? Не стоит забывать и о сторонниках идеи отдаться под протекторат Дании, а еще лучше Швеции, которых много было в Северо-Западной Ливонии, в Эстляндии. Впрочем, по сравнению со «староливонцами» и «младоливонцами» сторонники Швеции и тем более Дании были менее влиятельны и многочисленны.

Готхард Кеттлер, магистр Ливонского Ордена.

В этом споре позиции Фюрстенберга, на первых порах достаточно влиятельного и авторитетного лидера, оказались сильно подорваны неудачами 1558 – начала 1559 года. Его обвиняли в слабости, нерешительности и уклонении от противостояния с Московитом. Напротив, Кеттлер, хоть и не добился сколь-нибудь значимых успехов, но на фоне пассивного магистра смотрелся более выигрышно и постепенно набирал очки, демонстрируя недюжинную энергию и изобретательность в поисках ресурсов для противостояния московитам. Например, в мае 1559 года он ездил в Вену, где встретился с императором и запросил у него денег, чтобы нанять рейтаров и ландскнехтов для войны с русскими. Денег, правда, ему не дали, поскольку Кеттлер попробовал было действовать в обход Фюрстенберга, а тот его не поддержал, и император отказал в просьбе коадъютора.

Вернувшись из Германии, Кеттлер присоединился к Вильгельму Рижскому. Тот написал Сигизмунду II письмо, предлагая перейти в подданство короля при условии, что сценарий этого перехода будет оформлен по прусской модели. Как показало дальнейшее развитие событий, Кеттлера такой вариант вполне устраивал.

Но сейчас, летом-осенью 1559 года, ливонские «лучшие мужи» до этого решения еще, что называется, не дозрели, чего не скажешь о другом, привычном и более достойном рыцарской чести варианте действий – атаковать русских самим.

Интриги орденского двора

В сентябре 1559 года Кеттлер добился ухода Фюрстенберга с поста магистра и сам возглавил Орден. Близился конец обещанного перемирия, и нужно было ожидать, что, так и не дождавшись «болших послов», Московит снова пошлет свою рать принуждать Ливонию к миру. Так зачем же ждать нового вторжения разъяренной орды? Может, стоит ударить, как в прошлом году, первыми – только на этот раз лучше подготовившись – и застать благодушных и расслабленных долгим перемирием московитов врасплох?

Сказано – сделано. Кеттлер, пользуясь пассивностью магистра, летом и в начале осени 1559 года развил бурную деятельность, готовя осеннюю кампанию, а заодно и зарабатывая очки как «спаситель Ливонии». Пока ливонские посольства ездили туда-сюда в Империю, в Швецию, в Данию, само собой, к Сигизмунду II и даже в Рим, Кеттлер готовил реванш. Мобилизация местных людских ресурсов была не слишком эффективна. Старая ливонская система набора войск в новых условиях сбоила. Решение ливонского ландтага, состоявшегося в июле 1559 года в Риге, о призыве на службу местных жителей (обязанный службой землевладелец должен был выставить еще и одного-двух своих мужиков, вооружив их и снабдив всем необходимым для ведения войны) продвигалось в жизнь туго, так что оставалась одна надежда – на наемников и на помощь «друга», Сигизмунда II.

Король польский и великий князь литовский Сигизмунд II Август. Гравюра 1554 года

И «друг» помог. В августе 1559 года Кеттлер отправился с визитом к Сигизмунду и 31 августа в Вильно заключил с ним договор. Великий князь литовский и король польский брал в свою «клиентелу» и под протекцию орденские владения. Король обязывался защитить Орден от московитов и помочь ему вернуть

утраченные земли на северо-востоке Ливонии, что отнял у орденских братьев Московит в предыдущие месяцы. Кроме того, до окончания срока перемирия, в октябре 1559 года, Сигизмунд обещал отправить в Москву посольство с требованием оставить Ливонию в покое, ибо теперь она под его защитой. В обмен Сигизмунд получал юго-восточную часть Ливонии с замками Розиттен, Бауск, Динабург и Зельбург с размещением в них ограниченного контингента литовских войск. По окончании войны с Московитом Кеттлер мог выкупить эти замки за немалую сумму – 600 000 гульденов, считая в каждом гульдене 24 литовских гроша. Получалось примерно 29,5 т в металлической монете. Вопрос: где бы взял коадъютор и будущий магистр такую сумму, если в его казне постоянно царила торричеллиева пустота?

Спустя пару недель, 15 сентября, к этому соглашению присоединился другой вождь «младоливонской партии», пролитовски настроенный Вильгельм, архиепископ Рижский. Под заклад на этот раз пошли замки Мариенхаузен, Ленневарден, Берзон и Лубан, которые Гогенцоллерн мог выкупить за 100 000 гульденов.

Таким образом, Сигизмунд провернул отличную сделку. Он сумел обставить дело так, что его войска должны были оккупировать южную часть Ливонии не просто так, а под видом защиты этих территорий от московитов (кто сказал «аннексия»?). При этом и Орден, и архиепископ оказались ему еще и крепко должны за эту «защиту». Шансов выплатить сумму залога ни у магистра, ни у архиепископа практически не было. Следовательно, в Вильно могли с удовлетворением потирать руки: сохранив лицо и имидж справедливого и миролюбивого государя, получилось прибрать к рукам немалый кусок наследства