Баба Люба. Вернуть СССР 3 - А. Фонд

а потом сказал:

— Понимаешь, Люба, на эти деньги и на квоту теперь претендуют другие, члены «Союза истинных христиан» из областного центра. И так как у них достижений гораздо больше, да и люди там поавторитетнее нас с тобой, то решение однозначно будет принято в их пользу, — признался Всеволод, — это мне свой человечек там шепнул. По секрету, так что ты никому не говори.

— К-как? — настроение стремительно рухнуло вниз. — Но мы же…

— Да знаю я, что вы! — рассердился Всеволод и повысил голос, — но наши хотелки будут учитывать даже не в третью очередь! Да, это была наша идея! Точнее твоя. Но вот нашелся там кто-то, кто захотел наложить лапу, и всё! Что я могу сделать⁈

— Всегда можно что-то сделать! — возразила я. — Выход есть всегда!

— Не в этом случае, Люба, — вздохнул Всеволод и подытожил разговор, — так что помочь с Америкой, получается, я тебе не смогу. Подумай, чем заменить.

— Ничем, — упавшим голосом сказала я.

— Ну вот что ты сразу начинаешь! — рассердился Всеволод, — В следующем году будет организована поездка в Белоруссию. Тоже интересно. Давай я тебя с твоими ребятами туда включу? Хочешь? Там красиво очень, леса, чистый воздух. Драников со сметаной наедишься!

Но я не хотела драников со сметаной. Мне нужно вернуть СССР, чтобы вернуть моего Пашку!

— Ну что ты скукожилась! — Всеволод чувствовал себя виноватым и поэтому горячился, — ну не хочешь в Белоруссию, давай по «Золотому кольцу» я вас в поездку включу? У нас через пять месяцев планируется полуторамесячный тур с проповедями. Я, в принципе, туда вас всунуть смогу. Не всех, но тебя и ещё двоих, на твой выбор, точно.

— Спасибо, но нет, — покачала головой я.

— Обиделась! — вздохнул Всеволод, — да ты успокойся, Люба! А когда успокоишься, подумай на спокойную голову — вот что я могу против них сделать? Да ничего! Поверь, я очень хотел бы, чтобы вы полетели в Америку. Я же тебе обещал. Мы договорились. Но так вышло. Непреодолимые обстоятельства.

Я понимала всё это. Умом понимала. Но душу затопило такое отчаяние, что я сейчас думала лишь о том, чтобы не расплакаться перед старейшиной.

— Люба… — словно издалека позвал Всеволод, — ну не расстраивайся ты так…

Видимо на моём лице проступили все мои эмоции.

— Давай, иди домой, успокойся, — попросил Всеволод. — И не сердись на меня. А твоим я сам объясню.

— А когда будет решен вопрос с финансированием? — глухо спросила я.

— Так я же тебе говорю, он уже решен!

— Это вам человечек шепнул, — покачала головой я, — а я хочу знать, когда он будет официально решен. Когда будет приказ подписан, или протокол, я просто не знаю, как это у них всё происходит?

— Через две недели, — виновато вздохнул Всеволод.

— Получается, у нас ещё есть целых две недели? — просияла я.

— Люба. Не дури! — начал сердиться Всеволод, — я знаю, что ты женщина умная и умеешь выдумывать всякие интересные вещи. Но там такие люди, что даже и не думай с ними соревноваться! Сметут и не заметят!

— Соревноваться с ними я не собираюсь, — сказала я, — обычно соревнуются с равными. А эти исподтишка, подленько, просто взяли и отжали нашу поездку. Я такое прощать им не собираюсь!

— Люба! — возмутился Всеволод, — я же тебя попросил держать всё в секрете! Ты же и меня, и моего человека подставишь! Да и не выгорит у тебя ничего!

— Всеволод Спиридонович! — сказала я, — никто ни о чём и не догадается. Хорошо, что вы заранее всё сказали. Спасибо вам за это. У нас есть две недели. За это время мы можем сделать крышесносное мероприятие. Такое, что все ахнут. И о нас все будут говорить. Если это получится, то у вашего руководства не будет другого выхода, кроме как отправить нас.

— От какого мероприятия все ахнут? Ну что ты такое говоришь, Люба! — рассердился Всеволод.

— Мы устроим масштабный флэшмоб, — сказала я, — на пример.

— Что такое флэшмоб? — нахмурился старейшина, хоть он и был руководителем секты, но, как правильно сказал Ростислав, всякие новшества он не любил. Особенно если они были совсем непонятными.

— Соберём на площади всех жителей Калинова, чтобы станцевать. Раздадим им всем значки с символикой «Союза истинных христиан». Пригласим журналистов. Все станцуют. А потом каждый добровольно внесёт по сто рублей за значок.

— Но это такая мелочь, — скривился Всеволод, — деньги вон как скакнули и кого теперь на сто рублей удивишь?

— Но если каждый житель города внесёт по сто рублей, это будет немалая сумма, — сказала я, — но здесь опять же главное, не деньги, а единение и масштабность. Можно, кстати, потом вашу проповедь сделать, пока толпа будет. Толь ко кратенькую, минут на пять. А потом передать эстафету в другие города.

— Интересно, — задумался Всеволод, — наверху такое понравится, — только как ты всех людей соберёшь?

— А это уже моя забота, — отмахнулась я, — это я вам общий план показала. Но там можно ещё много чего сделать. И было бы хорошо, кого-то из руководства пригласить. Тех, что принимают решения по нашей поездке. А лучше их всех сразу.

— Я подумаю, Люба, — согласился Всеволод. — Рациональное зерно в этом есть. Я, конечно, сомневаюсь, что сработает, но лишний раз показать деятельность нашей общины, да еще в таком масштабе — это неплохо.

Ещё бы это было неплохо, — подумала я, — считай чужими руками тебе такой пиар сделают. Но выбирать не приходится. Иначе вся моя работа по поездке пойдёт прахом. И так сколько времени я потеряла.

От старейшины я вышла вся задумчивая. Этот разговор меня совершенно выбил из колеи. Ведь этот флэшмоб