Хождение к морям студёным - Вадим Бурлак

Но все это пока лишь гипотезы.

В 1974 году была проведена первая советско-американская археологическая экспедиция. Раскопки производились на древнейших алеутских стоянках Анангула и Чалука в США.

Результаты экспедиции подтвердили предположение о формировании алеутской народности на территории Алеутских островов и генетическую связь алеутов с азиатской культурой, возраст которой составляет примерно от 11 до 18 тысяч лет.

Некоторые специалисты считают, что прародина алеутов, как и американских индейцев, находилась на Алтае.

Кулики

К моим новым знакомым, стариком-алеутом, которого все на острове Беринга называли Иванычем, мы отправились к бухте Буян. В том месте, по словам командорского старожила, под водой можно увидеть развалины какой-то древней стены.

Как знать, может, это останки строительства некогда могучей цивилизации — Земли Синей звезды?

На полпути мы устали так, что повалились прямо на жесткий моховой ковер тундры, не снимая рюкзаков. Не было сил пошевелиться.

Даже сигареты остались нетронутыми в карманах. Не хотелось думать, что надо идти дальше.

Над тундрой, пригретой солнцем, струилось легкое марево. Вдали, между двумя сопками, виднелся клочок моря. До него оставался какой-нибудь час пути. Мы смотрели на него, молчали, и никто не решался произнести одну лишь фразу: «Пора подниматься!»

Сверху послышались переливчатые звуки. Мы задрали головы. Над тундрой летела стайка куликов. Маленькими стрелами неслись они в сторону моря.

Мы проводили их взглядом. Стремительный полет птиц стал для нас невольным сигналом к действию.

И тогда, не сговариваясь, мы неуклюже оторвались от пригревшего нас мохового ковра, поправили рюкзаки и молча зашагали вслед за куликами.

И пробил час буйного промысла

Прошел год с тех пор, как на Камчатку вернулся пакетбот «Св. Петр». Слух о пушных богатствах Командорских островов уже не давал покоя русским предпринимателям, промысловикам. Правда, не только стремление к наживе, но и желание освоить и изучить неведомые земли толкали их в рискованные путешествия.

Первым отправился на Командоры за дорогой пушниной сержант Нижне-Камчатской команды Емельян Басов. Летом 1743 года 20 человек на небольшом судне вышли в море. Через пять дней их выбросило штормом на остров Беринга.

Басов со своей командой перезимовали там, и в 1744 году экспедиция возвратилась на Камчатку.

Неудача не остановила бравого сержанта. Уже через год он снова направился к Командорам. Басов и его товарищи первыми из европейцев высадились на остров Медный.

На этот раз поход оказался весьма удачным. 1670 шкурок каланов, 1990 шкур котиков и 2240 шкурок голубых песцов добыли охотники.

Весть об успехе Басова подстегнула других. Вслед за ним к Командорским островам потянулись новые добытчики пушнины.

В первой половине XVIII века мех морских котиков еще не очень ценился. Спрос на него появился после того, как известному русскому мореплавателю, предприимчивому купцу и путешественнику Григорию Шелихову удалось организовать массовый вывоз шкурок в Китай. В 1775 году он создал компанию для пушного и зверобойного промысла на северных островах- Тихого океана и Аляске.

С того года на Командорских островах стали забивать ежегодно до 30 тысяч морских котиков. Не щадили никого, даже беременных самок.

Неразумная погоня за наживой привела к перенасыщению пушного рынка. Сотни тысяч шкур ценного морского зверя сгнивали на складах. Для поддержания высоких цен их сжигали в печах, как дрова, и топили в море.

Массовый, неразумный забой, конечно, отразился на численности зверей. Их поголовье на Командорских островах стало резко сокращаться.

В 1799 году двадцать купцов соединили свой капитал, создав Российско-Американскую компанию. Она существовала почти 70 лет. Постоянными ее акционерами были даже русские цари.

Зверопромышленники понимали, что разделку туш морских котиков и обработку шкур выгоднее производить неподалеку от мест забоя. Необходимо было создать постоянную базу на Командорских островах. Для этого прежде всего нужны были умелые забойщики зверя, люди, знающие толк в пушнине, способные выжить в суровых климатических условиях.

Кто же лучше алеутов отвечал этим требованиям?!

В 1828 году группу алеутов с острова Атхи завезли на остров Беринга, а с острова Атту — на Медный.

С конца 40-х годов XIX века на Командорах стали селиться русские, а также цыгане, эскимосы и другие народности.

Соперничая между собой, торговцы пушниной переманивали друг у друга алеутов-промысловиков. Платили им, как правило, не деньгами, а оружием, предметами быта, украшениями, водкой и табаком.

Пушная лихорадка заражала все новых и новых людей. К началу 70-х годов XIX века на Командорских островах ежегодно добывали уже 60–70 тысяч морских котиков.

После продажи царским правительством Аляски и Алеутских островов Соединенным Штатам Америки в 1867 году деятельность Российско-Американской компании прекратилась. Промысел котиков на Командорских островах был передан в аренду компании «Гутчин-сон, Кооль и Ко».

Так настал и долгое время продолжался час буйного промысла пушных сокровищ Командорских островов.

Мне попался рапорт, который свидетельствует о массовом браконьерстве в XIX веке. Написал его командированный к Управлению Командорскими островами Гребницкий.

«М.В.Д., Управление Командорскими островами, 25 января 1882 года, № 19. Его Высокопревосходительству Господину Генерал-Губернатору Восточной Сибири.

Имею честь донести Вашему Высокопревосходительству о новых нападениях иностранных шкун на котовыя лежбища на островах Беринга и Медном, причем на последнем истреблено шкунами большое по величине лежбище в Секачинской бухте и только оружием отражено нападение на главное лежбище котиков…

Шкуны переменили тактику: стали являться осенью, будучи уверены не встретить после половины сентября парохода «Александр II», тем более военного крейсера, который, как они хорошо знали, уже ушел.

Между шкунами существует какое-то соглашение: менее двух шкун не подходило к острову, чаще же более (до пяти).

Если принять во внимание, что на шкуне бывает от 20–30 человек команды, которая, как это было осенью 1881 года, всегда съезжала вооруженною скорострельными винтовками (системы Шарпса)…

И если правительство не придет на помощь — присылкою ли военного судна на время от июля до конца октября или учреждением военных постов — лежбищам на о. Медный будет нанесен серьезный ущерб, от которого трудно будет оправиться.

Достаточно припомнить уже изложенный ранее мною факт, что после истребления северного лежбища в сороковых годах на острове Беринга оно едва начинает поправляться, хотя условия местоположения лежбища таковы, что оно должно быть по числу зверя не менее лежбищ о. Медный…

…Часовых постоянных на западной стороне возможно иметь только в некоторых местах, что и было летом 1881 г., когда устроены были караулы из казаков камчатской команды и жителей…

При караулах имелся вельбот и байдарки, но выезжать к шкунам было более чем рискованным, так как наблюдения показали, что шкуны грузили шлюпки людьми и оружием и не задумались бы, как был уже пример, употребить его в дело; оставалось одно — где допускали условия местности, гнать с берега зверя в воду, что и делалось в местностях, где нельзя было спуститься — не допускать шлюпки к берегу стрельбою из ружей.

На объявления шкуны не обращали внимания. Но хуже всего то, что шкуны выбирали ночное время. Часовые на горах, окутанных почти ежедневно осенью туманом, не могли видеть шкун, которыя приходили к вечеру и становились где-нибудь за мысом.

Таким образом, ночью удалось шкунам истребить лежбище в Секачинской; те же, вероятно, шкуны в числе четырех намеревались сделать нападение на главное лежбище, но были отражены силою оружия».

Приходилось ли вам просыпаться от птичьего крика в шалаше, палатке или просто под открытым небом? Готовить завтрак на костре в горах, в тундре, в тайге? Приходилось пить чай, слегка пропахший дымком?

А вытаскивать из догоревшего костра печеную картошку?

Если нет — вы себя обокрали… Заспанное солнце поднялось над сопками и тундрой. Таинственные розовые туманы разливались вдали, там, где проходит невидимая граница между Тихим океаном и Беринговым морем.

По откосу я сбежал к безымянной речке. Некоторое время стоял завороженный, словно впервые увидел сопки в снеговых шапках, студеное небо и речку, что впадала в Берингово море.

Я зачерпнул ладонями воду и плеснул в лицо. Сна как не бывало. Сразу почувствовал удары сердца. И так радостно стало на душе, что захотелось крикнуть изо всех сил.