В плену порока. Игрушка темных эльфов - Виктория Миллс

20.

Ариэн была прекрасна в том наряде, что я ей подарил. Но, стоит признаться, без него она выглядела куда более соблазнительно.

Девушка не слышала, как я вошел, поэтому сильно вздрогнула от неожиданности. В этот раз ее страх был намного гуще, он был буквально осязаем. Она медленно пятилась в сторону кровати, стараясь держаться от меня подальше.

В воздухе веяло приятным запахом каких-то цитрусовых фруктов вперемешку с запахом роз, что стояли на столе. Я так и знал, что моя светлая эльфийка не удержится от ароматных масел и все-таки залезет в чашу с большим разнообразием флаконов, оставленную специально для нее.

От одной лишь мысли об ее обнаженном теле в моей купальне в венах снова начало разгораться пламя. Тьма, словно кошка, тянулась к ней и ластилась, как самый послушный и домашний зверь.

– Большое спасибо за наряд, – робко произнесла она. – Очень красивый.

– Не благодари. Негоже будущей матери моего ребенка разгуливать по замку голой.

Большие голубые глаза увеличились вдвое. Я видел, как задрожали ее тонкие руки.

– Почему ты так уверен в этом? – она говорила тихо, однако в голосе слышалась уверенность. Эта девчонка почти единственная, помимо Рамула, моего главнокомандующего, кто разговаривал со мной не по общепринятым стандартам. В принципе, любого другого я бы казнил на месте. Тьма, как зверь, вечно голодна, и ей всегда нужна жертва.

Правда, в последнюю пару дней я ее в себе не узнавал. Она была спокойна и сыта уже слишком долгое время. Я чувствовал, что с этим как-то связана Ариэн.

– Потому что об этом мне сказал пророк. А этот старик еще никогда в своей жизни не ошибался. Иначе давно был бы мертв.

Кажется, от этих слов ей стало еще хуже. Вот только уверенности в ней прибавилось чуть больше, несмотря на трясущиеся руки и подкашивающиеся коленки. Я прекрасно чувствовал, что она боится не меня. Светлая боится понести от меня дитя. Это раздражало.

– А что будет потом?

– Потом вернется баланс, и мой народ будет силен как никогда.

– А что по поводу моего народа? – с робкой надеждой спросила она.

– А твоего народа больше нет и не будет. От него останется лишь потомок с моей кровью в венах.

– Это несправедливо, – прошептала она сквозь тесно сжатые зубы. Я чувствовал, как в малышке, помимо страха и непонятной мне уверенности, зарождается злость.

– Таков мир, Ариэн. Слабые погибают первыми.

Я стоял и улыбался одними уголками губ. Мне очень нравилось злить эту эльфийку. У нее так забавно краснели щеки и сжимались кулачки.

Я вообще за всю свою жизнь уважал лишь сильных, решительных и отважных созданий этого мира. Тех, кто мог дать отпор, кто был готов до последнего вздоха бороться за свою жизнь. И эта девчонка определенно была одной из них. Если бы не ее нелепая защита в деревне, я бы убил ее не задумываясь. Тем самым уничтожая заодно и всю расу темных эльфов. Эта светлая эльфийка, можно сказать, спасла мой народ от медленного вымирания. Но пусть пока что не рассчитывает на благодарность.

– Я в это не верю! Слабые тоже имеют право на жизнь, – вывел меня из размышлений ее острый язычок.

– Я так не считаю, – спокойно ответил я, почему-то совершенно не злясь на ее возмущенные речи.

– Вот взять хотя бы тебя, великий Эльдагар! Ты навеваешь ужас и страх, уничтожаешь всё на своем пути, – начала она, сделав крохотный шаг мне навстречу, однако я сразу уловил это движение. – Но если к тебе хорошенько приглядеться, то выяснится, что ты тоже слаб.

– Я? Слаб? – я разразился громким смехом. Так еще никто не шутил. – Хотел бы я посмотреть на того, кто так считает кроме тебя.

Смех не унимался. Я и забыл, когда последний раз так искренне смеялся. Девчонка совершенно не ведает, что говорит. Сила переполняла меня с самого детства. Одним щелчком пальцев я могу уничтожить целую деревню без лишнего напряжения.

– Да, слаб! – не сдавалась она. – У тебя нет друзей, нет любимых. Нет никого, кто прикрыл бы тебя своим телом добровольно, спасая от смерти. Ты один. И в этом твоя большая слабость!

Смех сам прекратил вырываться из моей груди, и тьма снова неприятно шелохнулась где-то внутри. Эта светлая дрянь затронула давно забытую боль, которую я прятал в самые темные глубины своего сознания. Противно было то, что отчасти она была права.

Я правда был один. Один против всего мира. И так было всегда. Я не считал это слабостью. Никогда!

Видимо, что-то в моем облике изменилось, поскольку Ариэн в ужасе прикрыла рот рукой, прижимаясь спиной к стене и чуть ли не сливаясь с ней воедино.

Глупая девчонка разбудила зверя.

Одним рывком я оказался возле нее, хватая рукой за тонкое нежное горло. На ее лице читался непередаваемый ужас, большие голубые глаза стали почти белые. Я держал крепко, мечтая сломать тонкую шейку эльфийки, наказывая ее за длинный язык. Как неожиданно она положила ладонь на мою руку в надежде освободиться от захвата, и моя тьма стала постепенно отступать.

– Не забывай, с кем разговариваешь, светлая! – угрожающе произнес я и разомкнул свои пальцы, делая шаг назад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍