Стратегическая авиация России. 1914-2008 гг. - Валерий Николаевич Хайрюзов

задрожало от гула,

Кто-то низко прошел над землей

И приплюснутой кистью задуло

Огонек над сосновым столом.

Бортовые огни, как алмазы.

И мотора знакомого звук.

Самолет возвращался на базу,

А на нем наш товарищ и друг.

И когда же возвращается

С задания друг,

Сердца друзей расходятся

В широкий круг.

Эта песня была очень популярна среди летчиков Дальней авиации и после войны. Ее напевали почти во всех гарнизонах, на концертах и вечерних застольях.

Только в начале осени 1943 года, когда враг стоял у стен Кавказского хребта, по приказу наркома ВМФ Кузнецова была проведена очередная воздушная операция против Констанцы. Участвовали в ней летчики 36‑го МТАП, которым командовал Герой Советского Союза Ефремов. Для выполнения задания он отобрал шесть наиболее подготовлен-ных экипажей и выделил еще один для последующего фотоконтроля результатов рейда. Возглавил группу заместитель командира полка Ш. Бидзинашвили, который до войны работал летчиком-испытателем на Иркутском авиазаводе. Войну он начал во главе 1‑го МТАП на Балтике. Уже в 1941 году был удостоен двух» орденов Красного Знамени.

27 сентября с аэродрома Геленджик поднялись семь торпедоносцев. В экипаж Бидзинашвили входили штурман полка Ш. Кордонский, стрелок П. Бородин и радист А. Кузнецов. Известен состав и других экипажей: командир А. Фокин, штурман Г. Писарев, стрелок-радист В. Андреев; командир В. Левашов, штурман В. Ярыгин, стрелок-радист М. Еремеев; командир В. Рукавицын, штурман П. Поярков, стрелок-радист старшина Г. Вертюков, командир А. Рыхлов, штурман А. Клюшин, стрелок-радист В. Степашко; командир М. Дюков, штурман И. Недужко, стрелок-радист П. Миронов. Седьмой машиной командовал Б. Маслов.

Большая часть летчиков имела на своем счету по 150–170 боевых вылетов, причем Фокин участвовал в налетах на Берлин в августе 1941 года. Кордонский в июле — августе того же года отличился при налетах на Плоешти. Операция была задумана очень дерзко. Самолетам предстояло пройти над морем более 800 км без истребительного прикрытия и нанести удар по хорошо защищенному объекту. Поэтому ставка делалась на внезапность. Для обеспечения скрытности экипажи на маршруте радиообмен не вели. Торпедоносцы первое время шли на высоте 500–600 метров, а затем еще более снизились. Так как предполагалась возможность радиолокационного обнаружения, самолеты несколько раз меняли курс, имитируя атаку на болгарский порт Бургас, затем отвернули на север и пошли на реальную цель. Однако трагический исход рейда предопределила неожиданная встреча на подлете к Констанце с немецкой летающей лодкой. Противник был оповещен о приближении советских самолетов и успел задействовать все имеющиеся силы для отражения налета. Выйдя к порту, «Бостоны» натолкнулись на сильный зенитный огонь береговых батарей и кораблей, а в воздухе их атаковали новейшие румынские истребители. Оценки итогов этого налета по советским данным и данным румын и немцев расходятся. В боевом донесении говорится, что экипажи Бидзинашвили и Фокина потопили по транспорту, а Рукавицына и Рыхлова — по миноносцу. Но и наши летчики понесли большие потери. Не все самолеты вернулись на базу…

20 августа 1944 года массированным ударом советских самолетов ПВО Констанцы была буквально смята. 26 боевых кораблей и плавсредств противника удалось потопить, в том числе эсминец и подводную лодку, а еще более пятидесяти вывести из строя. Немаловажно, что из атаковавших базу 211 самолетов только два было потеряно от огня зениток. Румыно-германское командование приписало эту победу англо-американской авиации. Успех блистательно проведенной атаки стал одним из серьезных факторов, приведших к выходу Румынии как союзницы Германии из войны. Вот здесь, в подобной ситуации уже мог бы торжествовать со своей доктриной генерал Дуэ. Во многом удачу рейда обусловил богатый боевой опыт летчиков-черноморцев. Кроме того, к августу сорок четвертого наша авиация господствовала в воздухе и уже во многом оказывала влияние на решение стратегических задач советского командования. Так было при проведении операции «Багратион», при штурме Кёнигсберга, выводе из войны Финляндии, взятии Берлина и других операциях Второй мировой войны.

Спасение маршала Тито

Однажды начатое, рано или поздно, все равно должно быть закончено. Начатая в 1939 году мировая война катилась к своему логическому концу. В 1943 году из оси Рим — Берлин — Токио была выбита фашистская Италия. И хотя немцы оккупировали север страны, на юге Апеннин уже вовсю хозяйничали союзники. На авиабазе в портовом городе Бари были размещены американские и английские самолеты, которые летали на бомбежку Греции, Югославии. Отсюда же, преодолевая расстояние в 700 миль, англо-американская авиация пыталась помочь восставшей Варшаве.

Одним из ярких эпизодов участия авиации Дальнего действия во Второй мировой войне стало спасение штаба маршала Тито нашими летчиками с аэродромов в Италии. В 1944 году по договоренности с союзниками советская военная миссия была доставлена вначале в Бари, а потом к партизанам в Югославию. К тому времени у наших пилотов уже накопился опыт взаимодействий с союзниками. Первые контакты были в Заполярье, когда наши и английские летчики вели бои с немецкими асами над Баренцевым морем, прикрывая конвои союзников. А до этого состоялись встречи с англичанами в Тегеране. В 1943 году наши летчики, выполняя полеты по перегонке самолетов по ленд-лизу, контактировали с американцами на Аляске. В конце войны был налажен воздушный конвейер челночных бомбардировок городов Германии, когда «Бостоны» начали садиться на дозаправку на аэродром вблизи Полтавы. В итальянском Барии наши пилоты базировались рядом с американскими и английскими летчиками.

Шел завершающий этап Второй мировой войны. Всем было известно, что ей скоро должен наступить конец, только неизвестно когда. И отношения между союзниками уже были не такими теплыми, как в начале войны. Политики начали делить шкуру неубитого медведя, и эти настроения вовсю витали в воздухе. Черчилль в то время произнес фразу, которая стала симптоматичной. «Коммунизм поднимал голову за победоносным русским фронтом. Россия была спасительницей, а коммунизм — евангелием, которое она с собой