Флибустьер времени. "Сарынь на кичку!" - Анатолий Спесивцев

Большого шума не могло не быть. Все шпионы единогласно (а сговориться они не могли, потому как друг друга не знали), утверждали, что взрыв моста с султаном организовали не кто иной, как венецианцы. Конечно, сбрасывать со счетов версию, что это интрига врагов, не спешили. Её обговорили первой и пришли к неутешительному выводу: "Некому это было делать!". Дож опять перебрал в уме возможных авторов провокации.

"Генуэзцы могли устроить пакость просто из "большой любви" к нам. Вот только деньги они очень хорошо умеют считать, а устройство такой интриги — удовольствие не из дешёвых. Так что, скорее всего, не они. Вот если бы от такого действа им денежки капнули, то да, на них без боязни ошибиться можно было бы думать.

С Веной у нас в последнее время налажены деловые отношения. Завязнув в Германии, они рисковать развязыванием войны на юге не могут. Уж очень непредсказуемо всё это может обернуться. Нынешний император — вменяемый человек, ввязываться в авантюры не станет. Опять-таки, врагами из Вены туркам постарались бы выставить французов.

Персы? Смешно, откуда им взять целую команду венецианцев, способных провернуть такое дело? Кстати, никто пока не может догадаться, каким образом эти люди организовали взрыв именно в момент нахождения султана на мосту? Нам подобное знание и самим могло бы пригодиться. Необходимо пообещать шпионам самое значительное вознаграждение за разгадку.

Рим? Учитывая, что покойный султан надолго завяз в войне на востоке со своими единоверцами, менять его на кого-то другого папе… рискованно. Преемник Мурада может обратить алчный взор на запад. И подставлять бы из Ватикана стали наверняка не Венецию.

Иезуиты? Вот те способны организовать что угодно. Но с покойным султаном у них были прекрасные отношения, они даже смогли удержать его от похода на север, когда армия империи была разгромлена шведами*. А с новым… один Бог знает, как удастся поладить. Да и зачем им интриговать против нас, имея таких врагов, как Швеция и Франция?

В Польше обычный бардак, варварская Московия слишком далеко, королю Филиппу — также не до турок… вроде всех перебрал?

Убить султана могли и свои, его там многие боялись и ненавидели, только вот сделали бы это они совсем иначе. Нет, здесь определённо чувствуется рука образованного европейца. Скорее всего, с опытом работы в нашем Арсенале, судя по донесениям шпионов. Но зачем?!"

После краткого обсуждения сенаторы пришли к такому же выводу, после чего чуть не устроили разборку прямо на заседании. Легко было сообразить, что совершить такое могли две группы. Это, прежде всего, фамилии, много потерявшие после перехода Кипра к османам. В надежде вернуть себе богатые имения и рудники, а с ними — и влияние в республике. Либо, фамилии сумевшие восстановиться материально, но отодвинутые от власти. Мест в сенате всегда меньше, чем число желающих там заседать. Сам Эриццио допускал возможность и того и другого вариантов.

"Да, то страшное поражение обескровило многие знатные роды. Легко вспомнить: Барбариго, Марчелло, Тривизани, Веньер, Лоредано, Чиконья, Фоскари, де Понте. Покопавшись в памяти, ещё лучше — в архивах, список легко продолжить. Прямо на заседании выяснилось, что представители многих из этих семей имели боевой опыт и сражались на полях Ломбардии, Германии, Фландрии и Прованса. Проследить, где они находятся в данный момент или находились в день гибели султана — не всегда возможно. Правда, покушение потребовало немалых денег, но… могли ведь и наскрести на такое. Или в той же Германии добыли".

Кое-кого из перечисленных Франческо знал лично, среди них были и очень решительные люди. Ради возрождения славы и богатства рода они и не на такое могли пойти.

Дож собственной рукой налил себе из узорного кувшинчика тосканского вина, смакуя его богатейший вкус, выпил и продолжил размышления.

"Ещё более вероятно, что покушение устроил кто-то из сената, деньги и власть имеющий, но от важнейших постов отстранённый. А таких немало, — сомнения у дожа вызывали многие, например: — Морозини, Гримани, Лоредано, Мочениго, Пизани… Этот список также легко было удлинить. И… значительно, весьма… значительно".

Именно последнее предположение и взорвало обстановку на заседании сената. Бросаемые в глаза обвинения, тут же отвергаемые и переворачиваемые на род обвинителя, всплывшие обиды, вспыхнувшие старые счёты… Не обошли вниманием, как посчитал дож, совершенно необоснованным, и его род, Эриццио. В результате — заседание сената превратилось в склоку и скандал, ничего на нём решено не было, зато отношения между наиболее влиятельными родами республики серьёзно обострились.

"В преддверии тяжелейшей войны это очень опасно. Нельзя нам сейчас враждовать. Стоит уже сегодня вечером собрать несколько представителей наиболее влиятельных родов для совещания в узком кругу. Так удастся договориться до чего-нибудь конкретного и полезного куда быстрее. И в попытке узурпации власти меня обвинить никто не сможет. Решено, посылаю приглашения Корнерам, Контарини, Приули, Молинам, да Ченеда. Тянуть с мобилизацией флота и денежных ресурсов нельзя. Потом можно не успеть".

* — Дож невольно преувеличивает возможности иезуитов. Слухов об их могуществе и огромных возможностях ходило множество, им приписывали организацию убийств, к которым они не имели отношения. А уж влияние их на султана равнялось нулю, просто во время тяжелейшей войны с Персией ему совсем не улыбалось воевать ещё и с империей.

Круги по воде. Апрель-май 1638 года от Р. Х.Анатолия.

Известия о гибели султана Мурада и его наследника Ибрагима продолжали распространяться по обширному, не имеющему хороших дорог халифату. А вслед за ними невесть откуда пополз слух, что халиф-то не погиб в огне того взрыва. Защитил Аллах, спрятал от злых глаз, и вынужден теперь глава мусульман всего мира прятаться в тайной пещере, ожидая, когда подданные встанут на его защиту.

Распространялся слух, может быть, не так быстро, как известие о его предполагаемой смерти, но неотвратимо. Добровольными распространителями, искренне в него поверившими или просто пересказывавшими как нечто интересное, стали тысячи путешествовавших. Сначала по дорогам Анатолии, потом Сирии, Ливана, Египта, Румелии. Дошёл он и до ушей властителей соседних стран, не вызвав такого сопереживания, как у замученных поборами райя Османского султаната, но вынудив их дать указания своим шпионам о проверке. Чем шайтан не шутит, пока Аллах спит?

В связи с временным отсутствием верховных властей люди, рассказывая о чудесном спасении султана, не таились и не оглядывались испуганно. Верховного повелителя, которому такие разговоры не понравились бы, в стране пока не было, а запугать их недремлющей "кровавой гэбнёй" никто не успел. Не наступило пока время для неусыпно бдящих на страже общечеловеческих ценностей правозащитников.

— Зачем — в пещеру? Почему он не призвал себе на помощь своих верных защитников, янычар? — удивлялись слушатели такому поведению халифа.

— Потому как понял — убить его хотят именно они, янычары, призванные его защищать. Как убили раньше его старшего брата. Слышал, наверное? Вот и Мурада тоже решили убить.

— Слыхал, конечно. Эээ… только, всё-таки, не понял, почему именно они? Вроде бы они, янычары, его столько лет слушали, в походы с ним ходили.

— Сам посуди. Дорога узкая?

— Ну… узкая.

— Войско большое?

— Конечно, большое, не какое-то паршивое племя замирять шли, а против Персии, малым здесь не обойдёшься.

— Значит, войско растянулось по дороге не на один полёт стрелы?

— И не на десять.

— Султан, как думаешь, где ехал?

— Эээ… в каком смысле?

— Ну, впереди войска, посредине, сзади всех?

— Ясное дело — посредине. Впереди или сзади враги могут подстеречь, а посредине вокруг все свои.

— О! Ты сам сказал, что вокруг — все свои. Так кто же мог взорвать сразу четыре большущих мины, если вокруг все свои? Янычары.

Здесь обычно в разговоре следовала пауза. Будто в тысяче мест беседу ставил один режиссёр. Пауза могла быть большой или совсем короткой (это зависело от актёрского таланта рассказчика), но она, мистическим образом, возникала в тысячах постоялых дворов и харчевен халифата.

— Так хочешь сказать…

— Да, если вокруг только свои, значит, и убивать халифа покушались они же, янычары. Больше было просто некому. Да и сам подумай, как можно издалека вызвать взрывы сразу четырёх мин. Одновременно. Мостик-то коротенький, как можно подгадать хоть один взрыв, не говоря уж о четырёх, к короткому времени проезда султана по нему? Франки хоть и разбираются в разных сложных штуках лучше нас, правоверных, но они же не волшебники.

— А… вдруг… может… — здесь иногда слушатель пытался с ходу придумать версию не янычарского покушения. Всегда неудачно. Никто так и не догадался до способа, придуманного в Азове.