Иллюзия правды. Дама червей - Ана Шерри

две недели? Ты ошибаешься.

– Завтра слишком рано. Ты хочешь так быстро лишить меня своего общества?

Он снова открыл дверь и жестом пригласил ее войти в комнату. София переступила порог, дверь за ней закрылась, и первое, что она увидела, было окно! Окно – выход из этого дома.

Ясмин застелила постель и, уходя, прихватила старое белье.

– Все готово. Сейчас принесу тебе чай. Может быть, что-нибудь еще?

– Нет, спасибо, – нетерпеливо бросила София, чтобы девушка побыстрее ушла.

Ясмин грустно улыбнулась и вышла. А София кинулась к окну, отодвинула длинную штору и увидела на улице Йона. Окно выходило во двор, это не упрощало побег. Надо ждать ночи, когда стемнеет и все уснут.

– Дьявол, – выругалась девушка, задвигая штору, и обвела оценивающим взглядом свои «хоромы».

Комната, конечно, большая, но совсем не такая уютная, как ее собственная. Обстановка скромная: комод, зеркало, шкаф и большая кровать. Ну и, конечно, ковер на полу, куда без него. Ни картин, ни красивых обоев, ни бра на стене или торшера в углу. Но что ей торшер… Она же сюда не жить переехала?

Дверь открылась, и в комнату вошел Ромаль. София отпрянула от окна, но наверняка он понял ее намерение.

– Ну что, звони своему пустоголовому парню. – Он кинул ей ее же телефон, и София, поймав его, улыбнулась.

Глава 16

Собственный телефон в такой обстановке казался чужим. Вдобавок хотелось позвонить и Александру, и комиссару Томичу, чтобы они помогли ей сбежать.

Но под пристальным взглядом Ромаля пришлось звонить только Иво. Наверняка он сейчас в доме отца. И наверняка тот прочитал ему нотаций на полгода вперед. Это, конечно, было полезным, но только не для Иво. Казино как наркотик, который будоражит кровь, а выигрыш возбуждает, заставляя играть снова и снова.

София нажала на номер и поднесла телефон к уху, слушая длинные гудки. Ромаль стоял рядом, внимательно прислушиваясь, но даже не смотрел на нее.

София не успела ничего сказать, как в трубке раздался гневный голос Иво:

– Зачем ты сообщила моему отцу? Зачем сказала ему, что я в полиции? Как мне, по-твоему, теперь перестать слушать его нотации? Как мне выйти из этого дома? Он ударил меня! Ударил, София! Тебя когда-нибудь бил отец?

Ромаль выхватил трубку и поднес к своему уху.

– Хватит ныть! Хоть раз подумай не о себе, а о своей девушке. Которая, кстати, находится со мной рядом. – Он снова отдал телефон Софии. Она ошарашено приложила его к уху, уже представляя гнев Иво.

– Алло, Иво, – прошептала она, – мне очень жаль, что так получилось с отцом, но ты тоже меня пойми, тебя надо было спасать.

– Кто со мной только что говорил? Это он, верно? Проклятый цыган? Передай, что я еще доберусь до него. Он заплатит за то, что сделал! Я его убью!

София обернулась к Ромалю, вспоминая о том, что он сделал, – набил Иво морду в тюрьме.

– Иво, – произнесла она безжизненно, продолжая смотреть на своего похитителя, – Ромаль похитил меня, как и обещал. Я у него в заложниках до тех пор, пока ты не отдашь 160 тысяч проклятых евро. Прошу тебя, найди машины или займи деньги, сделай хоть что-нибудь, но я не хочу здесь оставаться…

Ромаль выхватил у нее трубку.

– Ты слышал, парень? Она не хочет здесь оставаться, поэтому принеси мне 160 тысяч как можно быстрее. Как найдешь, звони.

Он отключил абонента и выключил телефон, запихивая его в задний карман брюк.

– Все, испуганная девушка, теперь мой дом станет на время твоим домом. – Он посмотрел на окно. – Там нет выхода. Снаружи мои люди. Но если даже ты убежишь, то не думаю, что тебе понравится гулять по цыганскому району.

Она потупила взгляд, даже не представляя, во что вляпалась.

– Я больше чем уверена, что Иво позвонит в полицию, – прошептала она.

– Иво и полиция как два одинаковых заряда. Они будут отталкиваться друг от друга. Но если вдруг случится чудо и сюда приедет полиция, – Ромаль задумался, слегка прищурившись, – то тебе наступит конец.

София тут же подняла глаза и удивленно посмотрела на него, но Ромаль лишь улыбнулся, поклонился и сделал шаг назад.

– Надеюсь, что этого не случится и у твоего пустоголового парня еще осталось граммов пятьдесят мозгов.

Он развернулся и пошел к двери, но, открыв ее, задержался.

– Ты можешь спокойно передвигаться по дому, только не выходи на улицу, иначе запру в комнате.

София схватила первое, что попало под руку (к сожалению, это оказалась подушка), и кинула в Ромаля.

– Я не выйду из этой комнаты до тех пор, пока Иво не принесет деньги.

Подушка попала в цыгана, но он даже не заметил этого. Надо было кидать вазу. София оглянулась, ища что-нибудь тяжелое, но ничего не было.

– Всего хорошего, буйная девушка, – попрощался с ней Ромаль и вышел из комнаты.

Но тут же вошла Ясмин с подносом в руках, на котором стояли две чашки с чаем.

Она бросила хмурый взгляд на брата и обратилась к Софии:

– Он обидел тебя?

София усмехнулась:

– Он похитил меня. Как ты думаешь, я обижена? Я зла!

Ясмин поставила поднос на небольшой столик и принялась расставлять чаши.

– Ты не против, если я выпью чай с тобой? Я тоже зла!

Гнев Софии тут же ослаб. Она опустилась на стул и жестом пригласила Ясмин сесть.

– А ты почему?

– Завтра приедут с Нови-Пасара свататься. А я не хочу замуж за того, кого не знаю.

София припомнила этот разговор за завтраком.

И это двадцать первый век?

– Безумие какое-то! Мы живем в современном мире. Разве тебе нельзя выбрать мужа самой?

– Нет, брат сделал это сам. Он боится, что я не выйду замуж совсем.

Наверное, это похоже на Ромаля, он предпочел перестраховаться. София пожала плечами, взяла чашку и сделала глоток. Чай оказался с травами, даже запах расслаблял.

– Вы все подчиняетесь его приказам?

– Он старший брат, он вырастил меня и хочет передать человеку, которому можно доверять, – прошептала Ясмин. – Здесь цыгане женятся на цыганках, мы часто заключаем браки с цыганами из других городов или стран. Это нормальная практика. Но… – Ясмин задумалась, – может быть, я не готова к браку.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Конечно, не готова! – возмутилась София. – А сам-то он что не женится? Удобно устроился! – Она со звоном поставила чашку на блюдце.

Ясмин засмеялась.

– Если бы он был занят своей личной жизнью, то забыл бы о моей. Может быть, украв тебя, – она