Облик Зоны (Сборник) - Александр Вороненко

Дьявольская, смертельная красота! Мутанты жмутся к теплу, пытаются добраться до сталкеров, спрятаться от дождя у костров, но те привычно отстреливаются от них, и звери уходят. Кабаны лежат в мокрой траве, будто большие валуны — и не заметишь их сразу. Слепые псы бегают стаями, частенько воют, и этот звук пробирает до глубины души и скрипа в зубах. У них нет глаз — эти твари охотятся без помощи зрения. Они чувствуют сталкеров и так, потому что слепые псы телепаты.

В подвалах заброшенных домов укрываются контролёры. Похожие на людей и даже способные говорить, эти мутанты разумны, но разум их исковеркан. Они питаются человеческой плотью и плотью других мутантов, которых могут брать под ментальный контроль. Поэтому часто контролёры набирают себе стаю защитников и перемещаются, используя их, как прикрытие. Псевдогигантов контролёры любят за их мощную, но тупую силу. Слепых псов и псевдособак — за привычку и умение нападать вместе. Иногда контролёры берут к себе и снорков — за их скорость и сильные ноги.

Снорки небольшими компаниями прячутся в лесах и на озере Янтарь, где подстерегают одиноких сталкеров. Внешне похожие на людей, они прячут свои лица за старыми противогазами. Шлангами-хоботками они нюхают землю и по запаху следов идут за сталкерами, а потом, когда догоняют их, забивают сильными ногами с крепкими мышцами. А ещё снорки не чувствуют боли. Сейчас они спокойно сидят рядками или медленно ползают по земле — прямо ходить они не могут, природа забрала у них такую способность. Иногда они громко, раздражающе ухают, и только эхо вторит этим страшным звукам.

По дороге Свалки идёт излом. Длинный до пят плащ скрывает длинную гипертрофированную руку. Излом — тварь хитрая и пронырливая, может подобраться к сталкеру сзади и незаметно атаковать ударом руки. Но с другой стороны, к излому, как и к любому разумному существу, можно подобрать ключик-отмычку.

В тёмных мутировавших кустах притаилась химера. Грациозная и изящная, она не любит сырость и злится теперь, что дождь и ей негде спрятаться. Капли падают с листьев куста ей на нос, и она недовольно фыркает, стряхивая их на землю. Никого живого нет рядом с ней — все боятся сильного животного, способного убивать бесконечно.

Тучи расходятся по небу тяжёлыми лепестками. Вдруг страшный гул разносится по Зоне, и даже дождь, только что ливший как из ведра, останавливается.

Вверх! Скорее вверх, пока дрожь под ногами не станет убийственной!

Тучи кружат там, но сквозь разрывы иногда видно синее небо и даже солнечный свет может проникнуть сквозь серую тунику облаков…

Сталкер проснулся. Небо за дырой в потолке меняло цвет — сначала стало светло как днём, а потом… Вселенную поглотила непроглядная тьма. Гул снова пронёсся над Зоной и земля задрожала.

Начался Выброс.

Вечер на Милитари

(Александр «TihonovBOSS» Тихонов)

Делай, что должен. Свершится, что суждено.

Марк Аврелий

Вечер был на редкость паршивым. Накрапывал дождь. Свирепый, пробирающий до костей ветер кидал холодные капли в лицо, и даже надвинутый на лоб полог капюшона не спасал.

Я глубоко вздохнул, и провел ладонью по забрызганному грязью лицу. Ходка была та еще. Сначала мне пришлось спасаться от кровососов, которых свободовцы согнали с насиженных мест. Потом была стычка с хантерами, из которой я вышел победителем, а вот двум молодым мародерам крупно не повезло. Одного любителя легкой наживы я ранил в живот, второго — в ногу. Чтож, они знали, на что шли.

Ветер внезапно стих, и дождь усилился. Тяжелые, словно свинцовые грузила, капли, срывались с черных, клубящихся туч, и барабанили по мешковатому капюшону.

Осмотревшись, я поднес к глазам бинокль, и принялся наблюдать за своими противниками. Двое раненых мной мародеров все еще сидели под скрученной в штопор сосной. Я ведь не зверюга — оставил им аптечки и бинты, помог перебинтовать раны, и напоследок пригрозил, чтобы даже не вздумали меня преследовать. Видимо, они вняли совету.

По себе знаю, как это сложно — не стать мародером, не опуститься до уровня отморозков со свалки. Сам когда-то начинал гоп-стопом на кордоне.

Черт. А ведь тот, у которого я отобрал автомат, мог и выстрелить…

Двое новичков не вели меня, как это заведено у подконтрольных законникам шаек. Они даже не пытались просчитать мою реакцию — напали в лоб. Хотя нет, все-таки была у них засада. Нет, назвать лежку у самой дороги засадой у меня язык не повернется. Но ведь мог же один из них меня пристрелить. Слава Зоне, я оказался проворнее — заметил противника раньше и как заправский ганфайтер, выстрелил в сторону взметнувшегося из травы человека. Потом успокоил второго. С кровососами было проще. Тех я прикончил, чтобы не шли по моему следу, а убить новичков не позволяла совесть.

Нет, не идут. Поняли, наверное, на кого нарвались, и теперь сидят смирно, дожидаясь, пока я отойду на оговоренное расстояние, чтобы продолжить путь. А мне следует идти как можно быстрее. Смеркается. Час-полтора, и вокруг будет сплошная темень.

По опыту я знаю, какими бывают ночи на Милитари, и предпочитаю не оставаться здесь. С одной стороны полно аномалий, и наступить в темноте на какой-нибудь «трамплин» не очень-то хочется. С другой стороны, всё те же мутанты. Но есть варианты похуже — свободовцы, наемники или двое сосунков, которых я так и не смог прикончить.

Свободовцы могут открыть огонь просто потому, что никто не обучал их вежливости. Наемники — из осторожности. Бывали такие случаи, что эти «орлята», как в шутку называл их Сидорович, расстреливали целые группы просто из опасения. Остаются двое молодых хантеров. Эти вряд ли пойдут по моему следу. Во-первых, я за этот час уйду так далеко, что им меня никогда не догнать, а, во-вторых, с такими ранениями они просто не смогут меня преследовать. Вот, например, тот рьяный автоматчик, чей «АКС» сейчас болтается у меня на правом плече, еще несколько недель будет ходить с трудом — пуля в живот, все таки. Второму проще, но все же. Как бы то ни было, темнело. Нужно было поторопиться. Если не дойду до «Ста рентген» к ночи, придется останавливаться на открытой местности, а в этом мало приятного.

Надо торопиться…

Я убрал бинокль обратно в рюкзак, поправил ремни автоматов. И начерта я забрал у этих малолеток калаш. Только зря четыре килограмма метала с собой переть. Шел ведь с «МР-5», и думал, что налегке. Надо было просто разрядить оружие этих фрименов, и отправить их восвояси.

Стоп, хватит ныть. Надо сказать самому себе «перестань», и продолжать путь.

Я оглядел цевье старенького автомата. И где его этот молокосос урвал? Серийные номера спилены, так что наверняка «ствол паленый». Но не его. По всему видно, мародер был новичком, а «АКС» таскали по зоне без надлежащего ухода несколько месяцев.

Я пристально посмотрел на приклад. Поверх облупившейся краски виднелись полосы, словно прочерченные гвоздем — следы от когтей тушканов. Видимо, парень снял автомат с покойника, которого предварительно обглодали мутанты. Скорее всего.

Поправив ремни, я шагнул вниз с холма, постепенно теряя из виду сидящих у одинокой сосны новичков.

Долина, простирающаяся между двумя холмами, была заполнена серым, плотным туманом, который под струями дождя становился еще гуще. К тому же здесь властвовала тьма. Давно ушедшее за горизонт солнце было отделено от долины вереницей холмов, и мне на мгновение показалось, что стемнело просто-таки стремительно. Нет, всего лишь показалось.

Натренированный взгляд сразу уловил шевеление воздуха у самого дна оврага, и я аккуратно обогнул аномалию. Вот единственное, чем мне нравится дождь — аномалии под дождем становятся видны гораздо лучше. Может быть, именно поэтому наемники совершают рейды исключительно в такую погоду.

Тьфу-ты, сплюнь. Еще «накаркаю».

Я принялся крутить головой из стороны в сторону. Давно забытое правило вольного ходока напомнило о себе.

Всё, ладно. Перестаю паниковать. Ведь не появляются же, в конце-то концов, монолитовцы, когда я вспоминаю об их клане.

Вспомнилось второе правило — никогда не думать о плохом без надобности. Говорил мне это еще Призрак. Уверял, что если думать о плохом без веской на то причины, Зона материализует мысль по своему усмотрению, и с тобой случится несчастье. Не скажу, что я суеверный, но все таки место располагает к подобным рассуждениям.

На всякий случай я снял трофейный калаш с предохранителя, а «МР-5» передвинул к груди, чтобы в случае опасности отреагировать моментально. Не зря меня назвали Вестником. Всегда предугадывал выбросы, и считал, что лучше «пере», чем «недо». Поэтому и жив.

Хотя, с выбросами нет никакой мистики. Просто меня с полгода назад подстрелили фанатики «Последнего дня», и теперь перед каждым выбросом место ранения начинает ныть. Неприятно, конечно, но полезно. Своеобразный детектор аномалий. Как там было в анекдоте про продажу котенка? «Встроенное урчало», вроде бы. Вот так и у меня.