Спой, маркитантка! - Татьяна Ренсинк

воскликнул друг, но Данило бежал навстречу почтовой карете, которую остановил, прыгнув прям перед конями.

-Одурел?! - заорал на него извозчик, но Данилу не волновало уже ничего, кроме как скорее добраться к церкви.

Запрыгнув в карету, он заставил-таки кучера проехать по нужной улице и спрыгнул на ходу... Бежал к церкви, у которой собралось множество народа: и бедного, и богатого. Бежал, видя, что венчание, действительно, вот-вот будет, и заметил вышедшую из кареты в сопровождении отца, всю в белом кружевном наряде, белой шубке возлюбленную.

Хоть вуаль и скрывала её лицо, узнал Данило милую, узнал идущую следом мать и Анну, постоянно оглядывающуюся по сторонам, будто искала какое спасение...

-Софьюшка! - бежал Данило.

Софья тут же было кинулась к любимому, но оказалась схваченной твёрдыми руками отца. Соскочивший с повозки слуга немедленно ударил Данилу по голове дубиной, отбросив ту в сторону и, сняв с плеча ружьё, приставил к нему, лежащему без чувств на снегу.

Софья с ужасом взирала на раненого милого, с головы которого стали появляться на снегу капли крови. Люди рядом расступились, ахая, охая, но не понимая происходящего. Примчавшийся к толпе верхом Серж соскочил с коня и замер на месте, видя, что Данило лежит под прицелом, а отец Софье что-то шепчет...

-Ты немедля венчаешься с Тутолминым, или Протасова не станет, - выговорил еле слышно дочери Львов, и Софья покорно отступала спиной к церкви.

Вскоре все были уже внутри, стараясь забыть произошедшее снаружи. Пел хор, священник стал говорить какие-то слова, но Софья стояла подле жениха со свечой в руке и молчала...

Она смотрела на икону перед собой... Она будто видела вновь лежащего на снегу милого... Она вспоминала все угрозы, жизнь в заточении, любовь с милым и понимала что хочет сделать теперь больше всего...

Неожиданно для всех сорвавшись с места, Софья подхватила подол платья и выбегала из церкви, словно горела. Она не видела больше ни лежащего в руках друга бессознательного милого, ни людей... Она бежала прочь, как бы за ней следом кто ни гнался...

* - по старому стилю

Глава 45

Очнувшись на квартире друга, Данило ещё несколько дней был под присмотром врача, пока не вернулись силы и не было позволено подниматься. Головные боли, тошнота и головокружение мешали желанию мчаться спасать любимую. На вопросы о том, что происходит и где Софья, Серж не отвечал, но Данило не сдавался...

Когда же уже смог одеться в вычищенную свою форму, Данило сел к столу за обед. Серж поставил самовар, суп и купленный в булочной неподалёку свежевыпеченный хлеб. Всё располагало к тому, что силы к Даниле вернутся быстрее. Однако его терзало лишь одно:

-Благодарю, что спас, помогаешь, но где Софья? - вопросил строго Данило, а Серж, пряча взгляд, развёл руками и сел рядом к столу. - Ну что молчишь-то? Говори, как есть! Обвенчали? Так это не беда!

-Это-то не беда, - вздохнул он, так и не глядя в ответ. - Ты прав... Понимаешь, такие вести я приносить не в силах, конечно.

-Говори же, чёрт тебя подери! - стукнул кулаками об тут же вздрогнувший стол Данило.

-Бежала она из церкви, не успела обвенчаться. Бежала мимо, пока тебя я в чувство приводил, - взволнованно стал рассказывать Серж. - Бежала к реке, туда, где,... ну... Там деревянный мост старый. Доски под ногами её обломились. Пала она под лёд в реку... Куда делась — не знает никто. Искали и на следующий день. Нет,... нет её, - еле сдерживал слёзы он, пока рассказывал ошарашенно уставившемуся другу о случившейся беде. - Анна, сестра её всё рассказала мне. Не уходил я от ворот их дома, пока всё не узнал. Нет её тела нигде, били лёд, искали,... но нет... Теперь река снова льдом покрылась...

-Нет, - смотрел вперёд Данило, а свет из окна теплом солнечных лучей будто поддерживал. - Жива она,... чувствую, жива. Обманывают нас.

-Сестра её в горе, вряд ли обман, - сомневался Серж. - Я уж тоже многое передумал... Не видел же, как она в реку падала. А люди видели. Все, как один, одно вторят...

Что бы ни говорил Серж, Данило мотал головой и не верил:

-Нет. Я найду её, или дождусь, когда вернётся. Жива она.

Будто чувствовала всё это время его переживания и любимая...

...Еле выбралась тогда она из реки, под лёд которой пала с моста. Барахталась, билась, словно попавшаяся в клетку голубка. Холод сковывал ноги. Двигаться долго не получалось, хоть и казалось, что пробыла под водой не один час.

Отогретая, переодетая в тепло пусть и старой, но одежды, Софья слушала не раз рассказ спасшего её рыбака о том, в каком ужасе он был, видя подо льдом её лицо, полное горя:

-Будто саму смерть видел, - рассказывал он, как потом вытащил её и уволок скорее на сани, а там и домой. - Я тебя тогда всеми покрывалами укрыл, к огню общему наших рыбаков увёз. Благо, не столь далеко было и дом друга там стоял, где тебя переодели, отогрели. Бог хранил тебя. Только чудом его любви сама спаслась да ребёнок твой! Истинное чудо! Не бывает, подумать, такого, а вот случилось!

Верила Софья каждому сказанному его слову, а сама вспоминала, как бежала из церкви... Напуганная и не представляющая, как теперь вернуться к милому, она пробыла некоторое время в близлежащей деревне, в доме рыбака и его жены: пожилой и столь же добродушной, как и он, женщины. Любуясь их тёплыми отношениями, благодарная за заботу о ней, Софья видела, что есть в мире добрые люди и истинные светлые чувства друг к другу...

-Скажите, - в один день вдруг решила Софья спросить, когда за окном вновь падал снег, а из труб домов вокруг поднимались клубы дыма от затопленных печей. - А у вас нет здесь такой знахарки,... зовут баба Нюра?

-Есть, - переглянулся муж с женой. - Худая баба... Не ходить бы тебе