Ее самое горячее лето - Элли Блейк

– Замечательно! А Люк не хочет помочь?

Клаудия так нахмурилась, что у нее даже покраснели щеки:

– Забудь о Люке. Подумаем лучше о том, как сделать этот курорт самым привлекательным для семейного отдыха во всем Северном Квинсленде.

– Разумно.

– Я заказала целый гардероб униформы твоего размера…

– О, незачем. Я столько одежды с собой привезла.

– Ерунда. Ты теперь – член нашей команды. Униформа обязательна. Стиль должен быть во всем.

Эйвери скорчила рожицу Джоне, а он усмехнулся в ответ. Но даже перспектива проводить рабочее время в гавайских рубашках и брюках капри не омрачила ее отличного настроения. Кроме того, ей безумно нравилась эта улыбка. И сам мужчина. И как ее пронизывали его глаза, словно до самого сердца. И его любовь, о которой она прежде и не мечтала.

– Клод, – с тревогой в голосе промолвил Джона.

Клаудия посмотрела через плечо Эйвери:

– Хмм?

– Оставь ее в покое. В прошлый раз, когда у нее глаза закрывались от смены часовых поясов, она едва не утонула.

– Ничего подобного, – возмутилась Эйвери. – На самом деле я…

– Отличная пловчиха, – закончил фразу Джона. – Да, знаю, знаю.

– Да, конечно! – согласилась Клаудия и щелкнула пальцами Сайрусу.

Долговязый юноша подкатил тележку к машине Джоны и начал ставить на нее сумки. Поморщившись, Джона снял их и взялся укладывать по-другому.

– Ты точно хочешь остановиться здесь? – спросила Клаудия. Женщины наблюдали за Джоной, за игрой его мускулов. Он сжал зубы, а его футболка задралась, обнажив самый совершенный в мире пресс.

– Конечно! – уверенно подтвердила Эйвери. – Не ты ли говорила, что у нас куча дел?

– Да, верно. Поживи недельку здесь, а потом переберешься к нему, а этот огромный пес пусть спит у ваших ног.

– Хорошо, – улыбнулась Эйвери. Может, так легко согласилась, вспомнив о людоеде-пауке в своей комнате. Ей мерещилось, что он вот-вот превратится в человека, перебросит ее через плечо и, словно влюбленный рыцарь, утащит в свой лесной замок. – Могу подождать.

Клаудия сморщила носик:

– О вкусах не спорят.

Она взялась за одну ручку тележки, нагруженной вещами Эйвери, и вместе с Сайрусом покатила ее по дорожке.

Домой!

Океанский воздух щекотал ей ноздри, жаркий ветерок овевал и покалывал кожу. Зажмурившись, Джона подставил лицо солнцу Квинсленда. Его тело наполнялось жизненной мощью ветра и океана.

Да, этот парень поразил всех в Нью-Йорке, но он не был создан для города. Его родина – здесь. В дорогом ему величественном, теплом, добром уголке земли. К счастью для них обоих, она могла перебраться в этот рай.

А к счастью для Эйвери, Джона был создан для любви к ней.

Почувствовав, что за ним наблюдают, он поднял голову и взглянул на нее. О, эти его темные кудри и сильная челюсть! Его сила, мускулы, жар души и тела! И она – рядом с ним.

Словно почувствовав себя шестнадцатилетней непоседой, полной надежд и любви, Эйвери прыгнула в его объятия. Он поймал ее, развернул и привлек к себе, а от его поцелуя она растаяла как масло.

– Я люблю тебя, Джона Норт, никогда об этом не забывай.

– Да, – ответил он и прижал ее к себе крепче. – Не смог бы, даже если постарался. А сейчас, моя принцесса, пора тебе баиньки.

– Вздор.

– Необходимость. После того случая говорю вполне серьезно. От тебя всего можно ждать, например, что решишь сейчас полетать на парашюте за катером. Лучше привяжу тебя к кровати, только чтобы ты не искала неприятностей на свою голову.

– Полнейший вздор. – Ее решительные возражения приобрели комический характер благодаря зевку вместе с последним словом.

Когда они проходили по холлу, Эйвери отметила, что гостей в отеле прибавилось. Столпотворения не наблюдалось, но ситуация явно улучшилась.

Айсис приветственно подняла руку, Эйвери махнула в ответ и лишь после этого сфокусировалась на более важном обстоятельстве – на ладони Джоны, скользнувшей по ее талии. А через пару секунд его пальцы коснулись и ее бедер.

В номере бога Тики они обнаружили Сайруса. Еще раз зевнув, она полезла в кошелек, достала купюру в двадцать долларов, сунула Сайрусу в карман, а сама еле добрела до середины номера и с шумом рухнула на кровать.

Сквозь полуприкрытые веки она видела, как Джона провожал Сайруса, а потом закрывал за ним дверь.

–  Ты этому парнишке приглянулась.

–  Знаю. Он очень милый.

Джона медленно повернулся и пристально на нее посмотрел:

– Скажи честно, как за двадцать шесть лет жизни на твоем острове тебя ни разу не похитили?

– Законы улицы. И глубокое понимание всеми, что похитить меня может только тот, кто этого достоин.

– Н-да? – Джона сунул руки в карманы, несмотря на то что потихоньку приближался к ней.

Она приподнялась и оперлась на локти, словно вдруг ее усталость прошла:

– Будет симпатичным парнем. Хотя есть небольшое самомнение, вполне простительное. – Она пробежалась глазами по его торсу, длинным сильным ногам, туфли он уже снял. – Станет успешным. Обязательно со своим вертолетом. И хорошим, – ее взгляд скользнул к недвусмысленной выпуклости на его джинсах, – достоинством.

– Достоинством? – хмыкнул он и рассмеялся своим восхитительным ха-ха-ха, от которого по ее спине пробежали сладкие мурашки.

– С достойным интеллектом. Достойным нравом. И вообще будет достойным человеком.

Джона и его достоинство образовали вмятину на матрасе рядом с ней, а вокруг его великолепных кудрей светился солнечный ореол.

– Каким бы симпатягой он ни стал, может валить куда хочет, потому что он опоздал. После того как я вытащил тебя, тонущую, из воды, ты, Эйвери Шоу, моя собственность… – Он сопровождал свой речитатив поцелуями, долгими, неспешными, горячими, заставляющими ее таять. – Вся моя.

– О’кей! – Она обвила его руками и привлекла к себе в ожидании чего-то большего, нежели поцелуи.

А смена часовых поясов пусть катится ко всем чертям. В ближайшие дни она собиралась тонуть в одном лишь наслаждении. Упиваться наслаждением, умирать от наслаждения. С этой самой минуты.

Слетевшее с ее губ «О’кей» – с «О» заглавной – никогда не было столь всеобъемлющим и точным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});