Собрание сочинений (Том 3) - Сергей Алексеев

Посадили новоиспечённого казака верхом на коня.

Однако не был наездником Портер. Коней не любил. Седла, как огня, боялся.

Посадили его на коня. Не удержался, свалился Портер.

Вновь посадили. Опять свалился.

Не удержался "казак" в седле.

Да что там Портер! Сам атаман Семёнов, сам атаман Калмыков, сам генерал фон Унгерн - не удержались. Свалились с коня истории.

Плачевно закончили жизненный путь дальневосточные атаманы. Были биты они и разбиты. Унгерн был расстрелян. Калмыков был расстрелян. Ну, а Семёнов? В петле свой разбойный путь завершил атаман Семёнов. Судили советским судом Семёнова. Всенародно при всех повесили.

ВОЗМУТИЛСЯ

Вместе с японскими и другими захватчиками хозяйничали на Дальнем Востоке и американские интервенты.

Возмущались американские офицеры. Трудно было у партизан с оружием, с боеприпасами. Пулемётов мало. Винтовок мало. Стреляли часто из берданок, из охотничьих ружей. Сами изготовляли пули, мастерили картечь и дробь. Ружья и дробь и возмущали американских захватчиков:

- Варварство!

- Из ружья, как по зверю.

- Мы - представители великой державы.

- Неуважительно.

- Грубо.

- Зло.

Как-то снова была стычка у американских солдат с партизанами. Нашёлся среди партизан шутник. Зарядил он свою берданку патроном, набитым солью.

Давно повелось на Руси: если залезет воришка в сад, в огород, на бахчу за арбузами, стрелять по воришке солью. Выстрел был не смертельным. Однако, въедаясь в ранки, соль причиняла страшную боль. Долго воришка о подобном гостинце помнил.

Итак, приготовил шутник-партизан покрупнее заряд из соли, выждал удачный момент и, когда потеснили американских захватчиков наши, когда, отступая, те "показали спины", облюбовал шутник-партизан американского офицера и выпустил свой заряд. Место то, что чуть-чуть пониже спины, для соли специально выбрал.

Взвыл офицер от боли. Притащили его в лазарет. Долго возились врачи с офицером. Соль вымывали. На памятном месте сшивали раны. Смотрят другие: и смех и грех.

Узнал командующий американскими войсками, вторгшимися на советский Дальний Восток, генерал Грэвс, что часто в боях партизаны применяют простые берданки, охотничьи ружья, самодельные пули, картечь и дробь, возмутился.

Даже в газетах о своём возмущении написал. "Не гуманным" способом войны называл он стрельбу из охотничьих ружей, "не человеческим".

Читали партизаны:

- Эка какой гуманист нашёлся!

Решили партизаны ответить Грэвсу. Написали: мол, если не желает генерал Грэвс, чтобы стреляли партизаны из берданок, из охотничьих ружей, если приятнее американским захватчикам, чтобы били их из винтовок и пулемётов, то партизаны тут вовсе не против. Поэтому просят они генерала Грэвса прислать им на первый случай хотя бы десяток тысяч винтовок, хотя бы вагон патронов.

Написали ему и про соль. Мол, с давних пор на Руси установился такой порядок: если залезет воришка в дом, в сад, в огород, на бахчу за арбузами, стрелять по воришке солью. Приписали: "Стрелки у нас меткие. Можем и повторить".

Не ответил Грэвс на письмо. Поминали Грэвса не раз партизаны:

- Эх бы Грэвсу да этой солью!

КОНСЕРВЫ ИЗ КРОЛИКА

Негодовал француз. Сразу на двух языках ругался. Узнал, что обменяли его на консервы из кролика.

Оскорблён был француз смертельно.

- Меня! На консервы из кролика?! Что я в Париже теперь скажу! Как мне теперь - во Францию?!

Был француз коммерсантом французским. Поставлял на Дальний Восток французским войскам, а заодно и войскам белогвардейским то ли патроны, то ли снаряды, то ли что-то ещё армейское. Был он лицом гражданским. Однако прибыл сюда на Дальний Восток во французской военной форме. Нравился в форме себе француз. Глянешь: не коммерсант, а бывалый герой с картинки!

Во Владивостоке остановился заезжий гость. Однако как-то с отрядом белых попал он в тайгу приморскую. Тут и был партизанами захвачен в плен.

Возможно, отпустили бы его партизаны, да видят - наряд военный. Забрали с собой француза.

Стали гадать, что же с французом делать. Да тут... Узнали во Владивостоке французские интервенты об истории с коммерсантом. Предложили партизанам за коммерсанта выкуп.

Специальный представитель для встречи с партизанами даже в условленное место прибыл. Предлагал сахар, муку, крупу. Предложил и консервы из кролика. Плохо было с едой у партизан. Рады они обмену. Когда решали, на что же менять француза, выкрикнул кто-то:

- На консервы из кролика!

Не знали в России таких консервов. Рады партизаны заморским штукам.

Поменяли коммерсанта они на "кроликов".

Не повезло французу. Потешались над ним во Владивостоке. Потешались потом в Париже. Даже прозвали "Месье из кролика".

МНОГОУДОБНОЕ

- Многоудобное! Многоудобное! - поражался английский офицер названию.

Многоудобное - так называлось одно из таёжных сёл. Избы здесь крепкие. Подворья просторные. Кедры и сосны. Сосны и ели. Слева и справа отроги Сихотэ-Алиньских гор.

Продвигались английские солдаты таёжным местом. Заночевали в Многоудобном.

Ходил по селу офицер английский:

- Многоудобное! Многоудобное!

Даже в своём дневнике запись такую сделал: "Многоудобное - умеют же русские дать название!"

Восхищался англичанин тайгой, округой. "Вот бы англичанам такой простор. Век не забудется Многоудобное".

Не забылось оно англичанину.

Ночь наступила. Заснул в Многоудобном заморский гость.

А на рассвете совершили на Многоудобное налёт партизаны. Бежали английские солдаты. Бежал офицер английский.

Выпрыгнул он из окна. Да неудачно. Ногу сломал, бедняга. Ходит теперь с костылём.

Не забылось село таёжное. Держится в памяти Многоудобное.

"ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ"

Приморскими партизанами был создан "летучий" отряд особого назначения.

"Летучий" - в смысле подвижный. Выполнял он различные важные и срочные задания. Действовал против войск интервентов, действовал против белых.

Узнают партизаны: направляется к интервентам состав с военными грузами.

Поднимается по тревоге отряд "летучий". Взорван состав с военными грузами.

Узнают партизаны: в таком-то селе расположился белогвардейский штаб.

Налетает отряд "летучий". Разгромлен белогвардейский штаб. Взяты бумаги ценные.

Узнают партизаны: захвачены белыми наши пленные. Перегоняют такой-то дорогой пленных.

Снова отряд в походе. Засада. Короткий бой. Вновь на свободе пленные.

Стало известно интервентам и белым, что у партизан есть "летучий" отряд особого назначения.

"Летучий голландец" - назвали его интервенты.

Есть такое морское предание. Носится по морям неизвестный корабль. Под парусами. Под реями. Возникает он неожиданно. Из тумана, из-за крутой волны. Мелькнёт в одном месте Летучий голландец. Увидят матросы. И вот в новом месте уже Голландец. Далеко-далеко отсюда. Там его люди видят.

Не утихают на Дальнем Востоке лихие партизанские рейды.

То совершат партизаны стремительный налёт на продовольственный склад врага.

Идёт среди белых и интервентов:

- "Летучий голландец"!

То перехватит на базах военные грузы.

Идёт среди интервентов и белых:

- "Летучий голландец"!

То вдруг прямо как снег на голову, как горный обвал, как град в колонну солдат-интервентов врежутся.

- "Летучий голландец"! "Летучий голландец"! - кричат враги.

Сколько же их, "летучих"? И справа, и слева, и с фронта, и с тыла разят дальневосточные партизаны войска интервентов, войска генералов белых.

Нет им отдыха. Нет покоя.

- "Летучий голландец"!

- "Летучий голландец"! - повсюду слышно.

И слышно, и видно. И видно, и слышно.

ХАРАКИРИ

Было это на Амуре, в городе Николаевске. Шёл на улицах города бой с японскими оккупантами. Партизаны сражались отважно. Разгромили они захватчиков.

Был среди наших боец Перекладин. Понимает - конец врагу. Так и есть. Видит Перекладин, вышли на видное место два японских офицера. Ясно - идут сдаваться. И вдруг...

- Что такое?!

Схватили японские офицеры свои японские сабли-мечи, распахнули шинели... секунда - и сами себе животы вспороли.

- Чудеса! - лишь воскликнул боец Перекладин.

Да и другие бойцы застыли. Смотрят. Вот это да! Был среди наших боец Замятин.

- Харакири, - сказал Замятин.

- Что-что?

- Харакири, - повторил Замятин.

Объяснил он Перекладину и другим, что харакири - это способ самоубийства у японских привилегированных дворян-офицеров. Если такой офицер оказывается в безнадёжном положении, если не видит другого выхода, он и вспарывает острым предметом себе живот, то есть совершает себе харакири.

- Значит, харакири - это когда всем крышка, конец всему, - сделал вывод боец Перекладин.

- Конец, конец, крышка, - усмехнулся боец Замятин.

Хоть и разбили наши тогда в Николаевске японских захватчиков, хоть и в других местах наносили удары сильные, однако присылали японские капиталисты новых солдат. Продолжали грабить Дальний Восток японские интервенты. Лишь в конце 1922 года были окончательно изгнаны японские захватчики с советских земель. Садились японские солдаты на корабли. Покидали советские берега.