Ошибка Заклинателя (СИ) - Вайнштейн Стелла

— Сестренка пожаловала, — вытирая пот, протянул третий.

— Вот табуретка.

Эрик подхватил прислоненную к стене коробочку, которая раскрылась как лепестки цветка и превратилась в низкий стул. Протер белым полотенцем и протянул Эмме. Та долго вертела в руках диковинку, разглядывая красную древесину и плотно пригнанные друг к другу планки.

— Нравится? — спросил Эрик, почесывая затылок. — Меня дедушка научил. В его селении принято придумывать поделки из цельного куска дерева.

— Как? Тут же столько движущихся частей! Невероятно…

— Что ты сестренка, это так, грубая работа. Вот мой дедушка умел мастерить головоломки! Плотно пригнаны швы, залюбуешься. Я даже хранил сделанное им деревянное яблоко из девяти частей для будущего сына… Не знаю, что с ним стало.

— Известно что! Продано за бесценок, как и все остальное, — вмешался третий брат.

— Наверное, ты прав, — вздохнул Эр.

16.2

Эмма поморщилась, но промолчала. Ей расхотелось задавать дальнейшие вопросы. Вместо этого, она раскрыла табуретку и присела подальше от братьев, чтобы не мешать работе.

Эрик, бросил на нее взгляд, уверился что все в порядке и, подвязав золотые волосы в высокий хвост, принялся колоть дрова. Вскоре от работы и жара печи ему стало жарко. На высоком лбу блестели бисеринки пота. Красиво очерченные губы приоткрылись, широкая грудь тяжело вздымалась. Вытерев пот, Эрик снял с себя верхний халат, оставшись в белоснежном нижнем.

Сильные руки поднимали топор, стремительно опускали вниз и в стороны разлетались поленья. Третий работал рядом, примечательно, что ни одна деревяшка не помешала брату.

Тонкая ткань промокла от пота и стала прозрачной. Эмма втихаря наблюдала за сильным телом с литыми мышцами. Тут Урман повернулся так, что встал между ней и Эриком, тяжело дыша. Его халат тоже разошелся на груди, он весь раскраснелся от жара печи и повел плечами так, что ткань сползла еще ниже, открывая ключицу.

Все братья были сказочно красивы, каждый по своему. Первый отличался статной фигурой, четвертый ледяной хрупкостью. Среди них Урману смело можно было присудить приз первого места за неотразимое лицо. Острый подбородок, коралловые губы, прямой как стрела нос и горячий взгляд из под ресниц, направленный на Эмму.

Она досадовала, что теперь не может наблюдать за Эриком. Ее ангел затмевал остальных, не столько красотой, сколько ощущением безопасности подле него. Эмме казалось, что пока он рядом, с ней не случится ничего плохого.

Поэтому она тихо ждала, пока они закончат работать, погруженная в свои мысли. Пока Эрик рядом образ объятого пламенем грабителя побледнел и отступил. У нее появилась возможность спокойно обдумать ситуацию и план действий.

В первую очередь необходимо понять и впитать как можно больше знаний об устройстве этого мира. Любой необдуманный поступок может привести к катастрофе, как в случае эмоционального побега из усадьбы заклинателя. Поэтому она будет молча наблюдать за жизнью братьев, пока…

Пока не найдет способ стать полезной.

В этом Эмма была абсолютно уверена. Она желал найти источник собственного дохода, отплатить спасителю за доброту. Только так можно успокоить совесть.

А затем…

Эмма вздохнула и прикрыла ладонями лицо. Ей очень хотелось отыскать Адама и заставить его передать весточку родителям. Сказать, чтобы не беспокоились о дочери. Эмма жива, здорова, любит, скучает. Сердце разрывалось от мысли, что в этот момент мама и папа оплакивают ее смерть. Всю жизнь она стремилась облегчить заботы, а не добавлять горя.

— Что такое, сестренка? — участливо склонился Эрик, чувствуя перемену настроения.

Эмма разогнала грустные мысли, улыбнулась уголком губ.

— Беспокоюсь о родителях, — честно призналась она.

— Понимаю, — серьезно ответил Эрик. — Расскажешь вечером? Этот брат разделит тревоги сестренки.

Эмма держала в руках чистое полотенце. Она не выдержала и протянула руку промокнуть выступившие капли пота на лице Эрика. Жест получился домашним, очень интимным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не хочу перекладывать свои проблемы на твои плечи, — с трудом отказалась от приглашения Эмма.

Ей очень хотелось поделиться с горцем, но его жизнь не была простой и легкой.

16.3

Эрик почесал затылок, поправил ворот халата и тихо сказал:

— Сестренка как-то предложила отблагодарить этого брата. Если моя просьба не слишком велика, я хотел бы, чтобы Эмма поделилась с братом своими заботами.

— Как же я могу отказать? — мягко спросила Эмма.

— Вижу и половина дров на завтра не готова, а Эр решил отдохнуть и поболтать с сестренкой. Может мне тоже оставить чугун на потом? — вмешался едкий голос третьего брата.

Эрик смущенно отступил и вернулся к дровам. Вместо этого рядом с Эммой присел третий брат, показательно моргая от затекшего в глаза пота. Эмма протянула ему полотенце.

— Сестренка не поможет этому брату обсушиться? — обиженно спросил третий. — Или же ей была не по нраву трапеза?

— Третьему брату по нраву внимание полученное взамен на услуги, или же идущее от чистого сердца? — не выдержала Эмма.

Эрик тихонько засмеялся, замахиваясь топором. Урман с гневом обернулся на него, но второй брат только добродушно заметил:

— Сестренка остра на язык.

Тут послышался зычный голос первого брата.

— Соседи пришли!

Эмма вопросительно подняла взгляд на Эрика. Тот прикоснулся пальцем к губам и встал так, чтобы Эмму не было видно из дома.

— Пока лучше, чтобы никто не знал о том, что сестренка живет у нас.

Третий брат хмуро согласился.

— Никому доверять нельзя. Ахмар и Яран хорошие ребята, но им тоже нужно посылать деньги домой.

— Я могу стоить денег? — напряженным голосом решила уточнить Эмма.

— Равнинникам нужны Лунны, сестренка. За них не только платят, но могут и жизнь отнять. Неужели они позволят тебе вернуться домой? — прошептал третий. — Мы уже договорились, что скинемся и провезем обратно в горы, как только почувствуешь себя лучше.

Эмма промолчала, но решила делать вид, что слаба еще очень долго. Ей не хотелось, чтобы ее перебрасывали по чужому миру как перекати-поле. Братья хорошие честные люди, а кто знает, что с ней будет в горах. По правде, она уже почти не чувствовала ушибов. Это тело и вправду было замечательным.

— Братья идем. Соседи хотят выпить! — опять крикнул первый брат.

Третий закончил работать с печью, снял перчатки и пошел обратно. Эрик крикнул, что ему еще нужно поработать и остался сидеть на корточках подле Эммы. Она подвинула ладонь так, чтобы мизинец соприкасался с ладонью второго брата. Они сидели в темноте, поглядывая на вылетающие из печи искры как снопы светлячков, наслаждаясь тишиной и близостью друг друга.

Эмма тихонько дрожала от тепла его разгоряченного тела, и не могла не задаться вопросом, чувствует ли мужчина подле нее похожее волнение в сердце? Наполнены ли для него эти мгновения тишины тайным смыслом или она подобна третьему брату, пытается выпросить крохи чужих чувств?

— Сестренка беспокоится о том, что родители остались без опоры с ее мире?

— Как ты узнал? — удивленно подняла глаза Эмма.

— Всего лишь догадка. У нашего народа принято уважать старшее поколение и ухаживать за ними в старости. Мое сердце тоже болит из-за того, что я подвел родителей.

16.4

Эмма фраза за фразой рассказала об аварии матери, и о том, как болезнь перевернула с ног на голову ее жизнь. С Эриком было очень легко разговаривать, он понимал ее с полуслова. Они встретились совсем недавно, и Эмма не привыкла открывать сердце незнакомцам, но Эрик будто знал ее всю жизнь. Она говорила о том, что из ребенка в одночасье превратилась в единственную опору и надежду. О том, как мать звонила ей, советуясь о бытовых вопросах. В глазах Эрика отражалась боль. Слова легко срывались с губ, пока она не посвятила его во всю историю.