Дороги богов - Евгения Олеговна Огнёва

выражало презрение. Двуручный фламберг искрился алой ненавистью.

 Лорин чуть стушевалась, но тут же оживилась.

– Я рада всем семерым и всегда старалась сохранить дружбу.

– Чего ты хочешь? – Процедил Кейн, вслушиваясь в шепот меча.

– Я… – Она закусила губу. – Мы все считаем, что Несущий смерть должен принадлежать Совету.

 Кейн лишь усмехнулся.

– Ты можешь перековать меч, Совет готов оказать…

– Нет. – Отрезал тихий, но грозный голос. – Ваш страх перед Несущим смерть не обоснован. Мне не интересны под ковёрные игры уже не семерых, а четверых богов. У меня достаточно дел в Вересе.

– Я верю тебе. – Про журчал серебряный голос. Богиня подошла с двумя кубками в руках. – Кейн, твой фламберг живой. Он может и влияет на сознание хозяина. Вы – со зависимы. Одушевленный разрушитель. Это будет жестом доброй воли, лучшим доказательством нашего согласия.

– А что взамен? – Кейн проигнорировал протянутый напиток. – Почему я должен доверять тебе или кому-либо другому?

– Но что нам делить? – Возмутилась Лорин. – Теперь, когда мы все можем оказаться на месте Карии или Сахрезейи…

– Или Невеккет. – Холодно бросил Кейн. – Да, дорогая соседка.

 Лорин поежилась.

– Нет. Мой Ключ – единственная гарантия безопасности мира. – Ясно и недвусмысленно отрезал Кейн.

– Тебе не одолеть нас всех. – Хрупкая ладонь сжала кубок.

 Золотой металл смялся, точно кубок был из бумаги. Вино брызнуло на белоснежный мрамор.

– Покорись! Все меняется и только союз спасет нас от гибели! Ты живешь слишком мало, чтобы скинуть хмель власти!

 Прекрасное лицо стало жестким и надменным.

– Слова Сантера. – Кейн вздохнул и повернулся, чтобы уйти. – Я живу достаточно, чтобы не поддаваться хмелю эмоций и страстей.

– Придет время, Кейн, ты пожалеешь об этом! – Бросила богиня.

– Мне не о чем жалеть, Лорин! – Не поворачиваясь отозвался Кейн.

– Эгоист! Подумай о нас всех: мы связаны и не можем друг без друга! Пойми, я не за Сантера или тебя… Я хочу лишь найти выход.

– Звучит жалко, Лорин. Неправдоподобно. Какое мне дело до тебя или других? – На мгновение Кейн остановился, но лишь отрицательно покачал головой и продолжил спускаться назад.

Лорин кинулась вслед за верийцем, рассерженно развернула его к себе.

– Глупец! Даже если ты влюбишься, – ты не познаешь счастья никогда! Никогда за всю свою бесконечную жизнь! – Пылая от гнева, выпалила женщина. – Тебя всегда будут предавать! Ты не умеешь любить, Кейн! Ты пожалеешь.

– Но ты этого не увидишь. – Зловеще пообещал Кейн, брезгливо передернул плечами, освобождаясь от прикосновений Лорин.

 ***

 Девочка с любопытством рассматривала кинжал.

– Матушка, зачем он хранится в часовне? – Невинные фиалковые глаза светились любопытством.

– Всему свой черед, Адель. – Луиза спрятала гордость совей семьи, Дар Жрицы Лорин. – Ты передашь его своей дочери, она – своей. Настанет час – богиня подаст знак.

– Скууучно! – Насупилась малышка, скрестив руки на груди. – Не верю я в твою богиню! – Капризно оттопырилась нижняя губа.

– О, Адель! Не смей говорить так! – Луиза де Стрейн стала суровой. – Почитай Лорин что бы ни случилось! Госпожа хранит нас.

 Жанна Аделина де Стрейн тяжело вздохнула и принялась повторять заученную молитву. Она просила о милосердии, всепрощении и любви. Но не верила ни одному слову. С тех пор как Луи произнес: "Если ты есть, о Лорин, покажись", но ничего не произошло, девочка стала сомневаться в религии.

 Чем дальше – тем больше рос атеизм юной девицы. Она механически повторяла святые слова, посещала службы. Но вера ее угасла.

 Своеволие дочери печалило Луизу. Однажды богиня явилась во сне и велела не препятствовать желаниям ее крошки Жанны Аделины.

 "Грядет великая битва, Луиза." – Вещал голос во тьме. – "Твоя дочь избрана мною"

 Луиза истово молилась, доверив свою судьбу всевышней. Жанна росла и хорошела.

Чем старше становились графские отпрыски, тем чаще обсуждали они не Книгу просветления, а новые изобретения, что появлялись в мире.

– Жанна, ты только подумай! Атланцы изобрели машину, которая может изготовить несколько десятков книг в короткий срок! – Восторженно кричал Луи де Стрейн сестре.

– Луи! Луи!

По садовой дорожке мчалась Маргери де Стрейн. Очаровательная девочка с большими серыми глазами, в изысканном, но перепачканном платье.

Смеялась юная вытянувшаяся красавица-Жанна, глядя на то, как Луи кружит визжащую от восторга сестру.

– Когда ты вернулся, Луи? – Счастье струится в голосе младшей де Стрейн. – Ты привез, ты привез?

– Что? – Лукаво отвечает юноша.

–Куклу! Ты забыл! – Девочка сердито скрестила руки на груди.

– Я думал, ты хотела нового воздушного змея. – Луи разыгрывает растерянность.

– Да перестань, она же заревет! – Смеется Жанна и протягивает Маргери сверток.

Все трое с интересом изучают новое чудо: кукла ходит, ее глазки то закрываются, то открываются, а если перевернуть это чудо на живот, то даже говорит «Мама».

***

 Когда Жанна открыла глаза, ее голова лежала на коленях короля, он задумчиво смотрел на приближающийся рассвет.

 Голова гудела, обрывки видений казались сном, горло сжималось от накативших воспоминаний. Девушка села, потерла виски, унимая боль.

– Сколько времени прошло? – Тихо спросила Жанна.

– Не достаточно. Мне еще есть, что сказать тебе. – Отозвался Кейн, не отрываясь, всматриваясь в светлеющее небо.

 Девушка медленно и осторожно устроилась рядом, пытаясь прогнать шум из головы.

– Ты не желаешь зла моему миру? – Спросила она.

– Лорин – лишь граница, на которой столкнулись мои интересы и интересы Сантера. Вашему миру следует вспомнить, кому они обязаны своим существованием.

– Но зачем ты уничтожаешь людей? Неужели чужие страдания доставляют тебе удовольствие?

– Чтобы они не примкнули к Сантеру. Я знаю, он уже давно пустил свои корни в Лорин! Ему нужны ваши силы, чтобы сразить меня. А смертные – всего лишь жертва. Бессмысленная и жестокая.

– Почему Оринберг? – Недоуменно спросила Жанна.

– Это – самое сердце мира. Здесь Лорин создала своих первых людей.

 Жанна покусывала нижнюю губу. Эта привычка всегда выдавала в ней нервное напряжение. Кейн повел бровью, исподтишка наблюдая, как проносятся на лице лоринки сомнения.

Ее воспоминания также застали короля врасплох. Семья де Стрейн была по-настоящему счастлива до того, как водоворот событий увлек Жанну в Верес. Впервые вериец почувствовал себя виноватым.

– Что ты будешь делать, когда другие страны объединяться против тебя и встанут на защиту Оринберга? – Почти с ненавистью прошептала она. – Ты же не думаешь, что твои поступки останутся безнаказанными!

 Кейн, стараясь прогнать непрошенную нежность из голоса, рассмеялся.

– Этого не будет! Они не смогут. – Уверенно отрезал он. – Они дрожат и надеются, что все закончится без их участия. Что можно откупиться от смерти своими деньгами, бросить в этот огонь несколько чужих жизней, чтобы уберечь свою. Кроме того, они ненавидят Оринберг. Агония вашего королевства приносит им удовольствие гораздо больше, чем прямое участие. Они уже