Приключения медвежонка Паддингтона - Майкл Бонд

Паддингтон страшно удивился. Он полагал, что бассейн ещё и копать не начали, а уж тем более рано что-либо в него вливать.

— А я думал, вы собираетесь наполнять его водой, а не деньгами, — сказал он растерянно.

Улыбка вдруг застыла на лице у директрисы, и она потянула носом.

— Завтра же пошлю Бирча чистить сточные канавы, — пробормотала она, с сомнением глядя на медвежонка. — Я… э… надеюсь, что мы встретимся на приёме…

И она побежала дальше.

— Конец света! — ахнула Джуди. — Ещё и приём! Надо срочно что-то придумать.

Она протиснулась к Паддингтону, схватила его за лапу и повернулась к брату:

— Вот что. Отведём его к медсестре. Она вон там, в палатке первой помощи. Пусть даст ему что-нибудь.

— К медсестре? — забеспокоилась миссис Браун, увидев, что Джуди шепчет что-то Паддингтону на ухо. — Что стряслось?

— Всё в порядке, миссис Браун, — успокоил её Паддингтон. — Ничего страшного. Это всё та меренга…

— Моя меренга? — Когда Паддингтона увели, миссис Бёрд задумчиво наморщила лоб. — Сколько штук съели дети? — спросила она, заглядывая в корзину.

— Кажется, по три, — отозвалась миссис Браун. — Они что-то такое говорили. Джонатан хотел ещё одну, но больше не было. Я съела две, как и вы. — Она повернулась к мужу: — А ты, Генри?

— Э… четыре, — признался мистер Браун. — Они были такие маленькие…

— Получается четырнадцать, — подсчитала миссис Бёрд, продолжая рыться в корзине. — Я четырнадцать и испекла. Значит, что бы там наш мишка ни проглотил, это явно была не меренга!

* * *

Мистер Браун опустил до упора все стёкла в машине и покосился на Паддингтона.

— И всё же я не могу понять, как можно перепутать головку чеснока с меренгой! — недоумевал он.

— Тем более с меренгой миссис Бёрд, — вставила Джуди. — Медсестра прямо не знала, чем сполоснуть ему рот!

— Или чем зажать себе нос, — добавил Джонатан.

Паддингтон чувствовал себя виноватым.

— Я читал в книге про разные прыжки, — объяснил он. — И очень увлёкся. А когда заметил, было уже слишком поздно.

— Но съесть целую головку! — недоумевала миссис Браун, закрывая нос платком. — Ну, я ещё понимаю — дольку, но целую головку!

— Теперь понятно, почему Чёрная Красавица так здорово прыгала, — сказала Джуди. — Когда ты к ней наклонялся, у неё сразу открывалось второе дыхание!

— Странно, что она не улетела в космос, — согласился Джонатан.

Машина на полной скорости неслась в сторону Виндзорского Сада. Все окна были открыты настежь, и всё равно вокруг витал неистребимый чесночный дух.

Паддингтон почти всю дорогу стоял на переднем сиденье, высунув голову на ветерок, и всякий раз, как они останавливались, прохожие бросали в их сторону косые взгляды.

— Одно я вам скажу точно, — заметил мистер Браун, когда полицейский, который приказал им остановиться, в ту же секунду сделал знак ехать дальше, — сегодня перед нами все расступаются. Я ещё никогда так быстро не ездил.

— Может, в следующий раз, когда мы куда-нибудь поедем, я опять съем чесноку? — самоотверженно предложил Паддингтон, который изо всех сил старался загладить свою вину.

Мистера Брауна пробрала дрожь.

— Нет уж, спасибо. Одного раза вполне достаточно.

— А всё-таки, — вступилась Джуди, — всё хорошо, что хорошо кончается. Паддингтон собрал больше двухсот подписей и, по подсчётам мисс Гримшо, почти столько же фунтов.

— Мистер Чизмен сказал, что в жизни не видел ничего подобного! — заметил Джонатан.

— И не увидит, — хмуро посулила миссис Бёрд, — я больше никогда не буду печь меренги!

Раздался дружный вопль протеста, а громче всех вопил Паддингтон.

— Может быть, миссис Бёрд, вы лучше будете печь очень большие меренги? — спросил он с надеждой. — Чтобы они уж ни с чем не путались?

Миссис Бёрд на минутку задумалась. Это был такой приятный, хотя и суматошный день, что ей совсем не хотелось его портить.

— Ладно, будь по-твоему, сказала она, смягчившись. — Только ты должен мне пообещать, что никогда больше не станешь скакать по дому верхом на пуфе!

Паддингтон без долгих размышлений согласился на это условие. Хотя он и молчал из вежливости, жёсткая лошадиная спина отбила у него всякий интерес к скачкам, и сейчас он вряд ли бы согласился сесть по доброй воле даже на самый мягкий пуф.

— Кажется, — объявил он и под взрывы хохота стал неловко карабкаться обратно на сиденье, — я даже спать сегодня буду стоя!

У зубного врача

Паддингтон, всё ещё не веря своим ушам, обескуражено уставился на миссис Браун.

— Вы выбросили мой зуб в машину для мусора! — вскричал он. — Как же я теперь положу его под подушку?

Миссис Браун, страшно расстроенная, ещё раз заглянула в зияющую дыру на дне кухонной раковины.

— Ох, прости меня, пожалуйста! — проговорила она. — Он, наверное, был среди остатков завтрака. Боюсь, тебе придётся написать на бумажке, что и как, и положить её под подушку вместо зуба…

В семье Браунов свято соблюдалась давняя традиция: если у кого-то выпадал зуб, его полагалось класть на ночь под подушку, и утром на его месте появлялся шестипенсовик.[47] Паддингтон ужасно огорчился, узнав, что его лишили такого интересного переживания.

— Может быть, посмотреть снаружи, под крышкой? — не теряла надежды Джуди. — Вдруг он там лежит на решётке…

— Вряд ли, — возразил Джонатан. — Это ведь зверь, а не машина. Мелет все подряд. Вчера она даже управилась с ириской-тянучкой, которую мне дал Паддингтон…

— Конфета была первый сорт, — поспешно добавил он, перехватив негодующий взгляд медвежонка. — Мне такую в жизни не сделать. Ну… только вот чуть-чуть великовата, мне всю было не съесть…

— Хорошо ещё, — проговорил мистер Браун, возвращаясь к больному вопросу о зубе, — что машину не заклинило. Было бы обидно, она у нас всего две недели…

Но если это была попытка развеселить общество, то она потерпела полный провал, потому что Паддингтон бросил на мистера Брауна самый что ни на есть суровый взгляд.

— А зуб был у меня всю жизнь, мне тем более обидно, — ответствовал он. — Притом это был мой лучший зуб. И я просто не знаю, что скажет тётя Люси, когда я ей об этом напишу!

Выпалив это оскорблённым тоном, Паддингтон вскочил и убежал наверх, в свою комнату, оставив на месте происшествия вконец расстроенных Браунов.

— Не понимаю, как у кого-то может быть лучший зуб, — проворчал мистер Браун уже в дверях. Он уходил на работу.

— Гм, — проговорила миссис Бёрд, — лучший или не лучший, но мишке было из-за чего расстроиться. Вы бы тоже небось не обрадовались, если бы ваш родной зуб выбросили в эту штуковину для переработки мусора — пусть даже и по ошибке.

— И надо ж было этому приключиться именно с Паддингтоном! — вздохнула Джуди. — Вы же знаете, он терпеть не может терять свои вещи. Особенно если это вещь, которую ему приходилось чистить по два раза на дню…

— Да уж и не знаю, как его теперь утешить, бедняжку, — вздохнула миссис Браун, оглядывая кухню, заставленную грязной посудой, оставшейся после завтрака. — Ненавижу понедельники. По понедельникам всё вкривь и вкось — даже яичного желтка к тарелкам присыхает больше, чем обычно…

Остальные промолчали. Что и говорить, утро в доме номер тридцать два по улице Виндзорский Сад выдалось хуже некуда. Неприятности начались, когда Паддингтон объявил, что нашёл в своем варёном яйце кость, но все тут же припомнили похожий случай с рождественским пудингом и не придали его словам особого значения; настоящая же буря разразилась немного позже, когда медвежонок отправился наверх, чтобы, как обычно по понедельникам, подсчитать, сколько он потратил денег и сколько ещё осталось.

Услышав отчаянный вопль, Брауны стремглав взлетели по лестнице и обнаружили, что Паддингтон сидит на кровати, пытаясь вытащить карандаш из здоровенной дыры, появившейся на том месте, где раньше был один из его задних зубов.

В ту же секунду в доме поднялся невероятный переполох. Кровать разворошили, ковры скатали в трубочки, вытряхнули пылесос, обшарили все карманы. Паддингтон даже попытался встать на голову, на случай если он случайно проглотил недостающую половинку зуба, но всё безрезультатно… ничего так и не нашли.

И только когда миссис Бёрд вспомнила про кость в яйце, они сообразили, что к чему, и со всех ног помчались обратно на кухню.

Увы, было уже слишком поздно! Ещё на полпути до них донеслось громкое урчание, и в ту минуту, когда они влетели в кухню, миссис Браун уже выключала машину.

Машина для переработки мусора появилась у Браунов совсем недавно и пока ещё была в диковинку, поэтому всё, от обгоревших спичек до обглоданных костей, отправлялось в её ненасытную пасть; но миссис Браун и в самом страшном сне не приснилось бы, что та же участь постигнет любимый зуб медвежонка, и, узнав, в чём дело, она огорчилась не меньше других.