Наследие предков (СИ) - Даниэль Зеа Рэй

- Потому что выбора нет… - прошептала Терра.

- Вы что-то сказали, госпожа?.

- Нет… Ничего.

- Госпожа! – воскликнула Франя, выходя из палаты с охапкой постельного белья в руках. – Аврора, почему твоя госпожа посреди коридора босая стоит?! – начала причитать Франя. – Немедля ей тапки принеси да в кабинет Радомира проводи!

- А где ж мне тапки эти взять? – возмутилась Аврора.

- Если не знаешь, где взять – сними с себя сапоги и госпоже своей отдай!

- Так она ж в них утонет!

Франя перешла на угрожающий шепот:

- Ты что это, девка, препираться со мной вздумала?! Забыла, с кем говоришь?

Взглянув еще раз на горы, Терра повернулась к Фране и улыбнулась:

- Оставьте ее, матушка. Ногам моим не холодно, а сапоги Авроры мне действительно велики будут.

Франя покачала головой и злобно уставилась на Аврору:

- Сходи к Митрофану и тапочки у него стребуй! Я госпожу сама к Радомиру отведу. Чего смотришь на меня? Думать потом будешь! А сейчас живо к Митрофану!!!

- Госпожа? – промямлила Аврора.

- Иди, - кивнула Терра. – Меня матушка проводит.

- Конечно, госпожа, - ответила Аврора и изобразила кивок.

***

Франя остановилась напротив белой деревянной двери и постучала:

- Радомир, ты здесь?!

- Да, Франя. Входи!

- Я к тебе госпожу Терру привела!

Дверь резко распахнулась сама. За ней оказался Радомир, который с осуждением взглянул на Терру.

- Заходи, раз пришла, - произнес он, указывая рукой на стул возле железного стола.

Она прошла в кабинет и поблагодарила Франю за то, что та проводила ее. Франя кивнула и с охапкой грязного белья в руках осталась стоять посреди кабинета.

- А Аврора где? – спросил Радомир, присаживаясь за рабочий стол.

- Я дала ей наказ к Митрофану за тапочками для госпожи сходить, - пробухтела Франя, - но эту дуру только за смертью и посылать.

- Скажите, матушка, - обратилась к Фране Терра, - за что Аврору вы так не любите?

Франя на глазах побледнела и в отказ пошла:

- Да что вы, госпожа! Девчонка ж выросла на глазах моих! Если не жалею я ее, как все остальные, разве значит это, что недолюбливаю? Аврора, когда старается, все наказы исполняет. Но для того, чтобы постаралась она, прикрикнуть на нее надо, госпожа…

- Я вот голос не повышаю, - задумчиво произнесла Терра, - и мои наказы она все исполняет.

- Так это потому, госпожа, что побаивается она вас. Вы же хозяйка ее теперь и только ваши приказы ей исполнять и велено.

Повисло недолгое молчание. Терра улыбнулась и покачала головой:

- Так вы и об этом знаете, матушка…

Франя на шаг назад отступила и на Радомира уставилась, ожидая, наверное, что защитит он ее. Но Радомир молчал, сидя за столом и в упор глядя на Франю.

- Что ж вы говорите такое, госпожа… Обвиняете меня в умысле злом против девки, которую сам Бог умом обделил?

- Это же вы, матушка, госпоже Анне рассказали, что Аврора с Радомиром много времени проводить стала? – напрямую спросила Терра.

- Госпожа, я же не со зла госпоже Анне о том поведала! Аврора-то наша хоть и дура, но природа-то в ней все равно свое берет! Если не ровно дышит она к нашему Радомиру – беду на него навлечь может!

- Хотите сказать, матушка, что Аврора собралась Радомира совратить?

- Не со зла она, - прошептала Франя. – От ума своего небольшого!

- Значит, вы решили Радомира защитить и госпоже Анне обо всем доложить, чтобы она своим наказом отвадила Аврору от Радомира?

- Да, госпожа, - ответила Франя и на глазах сникла.

Терра взглянула на Радомира, неподвижно сидящего на прежнем месте. Почему он ничего не говорит? Неужели власти не имеет над длинным языком Франи? Или попросту не желает в дело это лезть? А ведь он Франю давно знает и действия старухи мог заранее предугадать… Отчего же не предпринял ничего? Или, может, только сейчас у него глаза на это «открылись»? В каком мире тогда ты живешь, Радомир? В этом или своем собственном?

Терра вздохнула и с презрением на Франю воззрилась:

- Из-за сплетни вашей Аврора пострадала. И неприятности ее только начались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Франя согнулась пополам, кланяясь перед Террой:

- Простите меня, Госпожа! Не думала я, что так все для Авроры обернется… Хоть и безродная она, но в доме мужа вашего всегда на хорошем счету была!

- А причем здесь безродность ее? – переспросила Терра. – Сирот в поселениях отродясь много было и брать на воспитание ребенка чужого – дело благое. За это среди люда уважение и покровительство сыскать можно.

- Не знаете, госпожа, вы правды всей о безродии девки этой.

- Тогда расскажите мне правду, коль вы ведаете ее.

Франя голову подняла и жалобно на Радомира уставилась.

- Говори, Франя! – повысил тон Радомир. – Я тоже сплетни твои послушать хочу.

- Не сплетни то, Радомир, - вздохнула Франя. – Правда, которую все вокруг знают, да молчат.

Франя голову склонила и рассказ свой начала:

- Аврора – дочь блудницы. Когда народ наш в пустошь за Птаховыми ушел, блудница та с ребенком своим с нами подалась. Только болела она срамной болезнью и в пути померла. Дите ее одно осталось и в канаве смерть свою ждало. Когда отец ребенка узнал об этом, нашел он незаконную дочь и спас. А потом позор свой в семью брата на воспитание отдал. Безродная Аврора, потому как от срамного союза родилась. Народ вокруг-то историю ту знает, но молчат все, потому как отец ее, которого Аврора всю жизнь дядькой звала, знатным человеком был. И детей у него законных не было. Аврору семья приемная воспитала как дочь родную и фамилию ей дала. Когда отец настоящий Авроры за стену с добровольцами ушел, он письмо оставил: все добро дуре неразумной завещал. Поговаривали, что поступил он так, дабы брата родного заставить девчонку вырастить, ведь пока та малая была, имуществом ее приемная семья распоряжалась. Когда Авроре семнадцать исполнилось, закончила она школу и отправилась работу искать. Конечно, с изъяном таким да с прошлым чернее копоти, ничего не осталось ей, кроме как в добровольцы за стену уйти. Тогда-то отец ее приемный и пошел на поклон к господину Савелию нашему. Жалко ему девку было, ведь как бы ни было, он ее вырастил да воспитал. И милостивый господин наш, Савелий, сжалился над дурой неразумной и в охранники ее к себе пристроил.

Франя рассказ закончила и замолчала.

- Так, как же дядьку Авроры звали-то? – спросил Радомир.

Франя разогнулась и удивленным взглядом вопрос тот встретила:

- Так, это… Августом звали его. Августом Ребровым…

- «Ребров»? – переспросил Радомир, с места своего поднимаясь. – Ты сказала: «Август Ребров»?

Франя голову опустила и едва ли не молиться начала:

- Я думала знаешь ты историю эту… - прошептала Франя. - Август же, «покойся он с миром», правой рукой Савелия был… Охрану дома Главного сколько лет возглавлял, пока смерть искать не ушел...

- Так ты его знал? – не поняла Терра.

- Выходит, что нет, - покачал головой Радомир. – О том, что Аврору Ребровы воспитали, я впервые слышу.

- Это потому, - вставила Франя, - что не принято было среди Птаховых о позоре друга семьи говорить.

- А зачем Авроре за стену идти было, - спросил Радомир, - если ей Август все свое состояние завещал?

Франя разогнулась и вновь головой покачала:

- За два года от того состояния и медяка не осталось. Приемный отец Авроры все добро в игры промотал.

- Господи Боже… - не сдержала возгласа Терра.

- Раньше Ребровы под стать Птаховым были, - шептала Франя. - Августа все уважали, ведь это он Птаховым помог народ на новые земли привести. И когда прознали все, что Август дочь незаконную от блудницы прижил, никто ему слова злого не сказал. Аврору люд принял как одну из Ребровых. Даже в школу девку на обучение взяли, хотя едва она два слова вместе связать могла. Кто ж виноват, что от греха она дурой уродилась? Не смотря на изъян ее, Август Аврору очень любил. Часто в Главный дом ее приводил, сам мастерству ее военному обучал. Но отцом его никогда не разрешал называть. Господин Савелий девку от погибели спас только в память о друге своем. Другой на его месте махнул бы рукой на судьбу дуры незаконной, но господин Савелий всегда милостив к людям был. А Аврора, вместо того, чтобы за милость эту благодарностью платить, решила, что ты, Радомир, ей в мужья сгодишься. Потому и крутится подле тебя днями напролет да проходу не дает!