Флейта и ветер - Дмитрий Янковский

У Инны чаще забилось сердце.

– Я уже видела эти робы. Видишь белые полоски на рукавах? На них должны быть шестизначные номера.

Сергей взял со стеллажа линзу и посмотрел на снимок через нее.

– Рассказывай. – поднял он голову.

Инна задумалась.

– Нам в институте назначили экскурсию… – сказала она, остановив взгляд на картине с японским бамбуком. – В лабораторию пограничных состояний психики. Она на восьмой линии, рядом с тридцатым отделением милиции. Там на зэках проводят какие-то опыты, и на обезьянах тоже. Еще там собаки были, подключенные к каким-то приборам. Очень странное место. Если честно, я так и не поняла, для чего нас туда водили. Игорь, лаборант, молол чепуху, которая там казалась оправданной, но сейчас я с трудом вспоминаю, о чем он говорил. Разночастотные колебания, сон, сурдокамеры, из которых люди пропадают сами собой… Сейчас мне кажется, что это была глупая шутка или… Или над нами со Светкой проводили какой-то опыт. Просто водили и смотрели, как мы отреагируем на увиденное. Светке было побоку, а я испугалась. Подожди… – Она глянула Сергею в лицо. – Ты с ними в сговоре, что ли? Специально мне эту фотку подсунул?

– Нет. Успокойся, ты снова заводишься.

– Я уже не знаю что думать… – она опустила глаза. – Значит эта лаборатория как-то связана со всем этим?

Инна неопределенно махнула рукой.

– Может быть. Надо будет проверить. Вообще у меня на карте обозначены подозрительные места. Аномальные. Те, где получались странные снимки. Потом я на этих местах снимал снова, уже специально, но повторяющийся эффект заметил только в одном месте. А вот, кстати, фотография с кладбища.

– Да, это та самая «Нива». – уверенно кивнула девушка. – А что за повторяющийся эффект?

Сергей раскрыл альбом на другой странице.

– Ты веришь, что человек может проходить сквозь стену?

– Так, приехали… – Инна потерла лицо ладонями. – Что я должна ответить?

– Ничего. Лучше посмотри сюда. Это двор таксопарка, я его снимал с близлежащей крыши. Самый обычный таксопарк, да?

Инна посмотрела внимательнее.

– Ну и что? – она не заметила ничего необычного.

– Дальний бокс видишь? А рядом девушка, направляется прямо к глухой стене. Я делал снимки через каждые две-три секунды. Вот следующий – она почти у стены. А вот еще.

– Ее нет. – удивилась Инна.

– Прошло три секунды. Куда она могла деться? А вот ворота того же таксопарка. Узнаешь машину?

– Касная «Нива»… – Инна взяла альбом в руки. – И парень за рулем тот же самый.

– Вот-вот. – Сергей взял альбом, захлопнул и положил на стол. – В этом городе происходит масса странных и совершенно невозможных вещей, но никто этого словно не замечает.

– Скорее замечают. – Инна вспомнила, как сама впервые увидела эту «Ниву». – Только сами себя убеждают, что померещилось. Или смотрят в другую сторону.

– Верно. – кивнул Сергей. – Вот это я и пытался тебе объяснить. Существуют как бы две независимые реальности. В одной по городу вооруженные обезьяны водят зэков и люди исчезают едва ли не на глазах, а в другой всего этого нет, люди живут, ходят на работу, читают газеты и смотрят телевизор. Воюют, любят, умирают и рождаются.

– Но так не может быть. – нахмурилась девушка. – Какая-то из этих реальностей просто является частью другой, более общей.

– Это не имеет значения. – Сергей завернул камень в бумагу и вместе с альбомом убрал в шкаф. – До Эйнштейна была лишь Ньютоновская механика.

– Нет! – уверено возразила Инна. – Элементарные частицы всегда летали по законам Эйнштейна.

– Этого никто не наблюдал, значит этого не было. Оно не оказывало никакого влияния на человеческую реальность. Так что если кто-то тебе скажет, что изображенного на моих фотках не может быть, верь ему.

Он спрятал пятак в карман и комната вновь стала прежней. Светлой чистой комнатой в восточном стиле. Он задернул шторы:

– Утро уже… Ложись-ка спать, а то завтра целый день будешь вялая.

– Я знаю. – чуть смущенно сказала Инна и вытянулась на полу. – Ты – добрый волшебник Ветер. Я еще в детстве знала, что когда-нибудь тебя встречу.

– Давай-ка, я тебя переложу на диван! – сказал Сергей и наклонился над ней.

– И знаешь… – Инна смутилась еще сильнее, когда почувствовала, как легко он подхватил ее на руки. – Я бы могла остаться здесь навсегда, если ты не против, конечно.

Сергей замер.

– Я тоже хочу быть с тобой. – тихо сказал он.

В распахнутую форточку тихонько дышало лето.

Они любили друг друга, они пили друг друга, как воду, они проникали друг в друга, будто потоки тугого ветра.

Инна уснула легко, утомленная и счастливая.

Видения сна были насквозь пронизаны светом, мягким песком и полосатыми тенями от пальм.

9.

Яркий свет солнца высвечивал золотом каждую пылинку, витавшую в кабинете. Терентьев хмуро сидел за столом и разглядывал листы протокола вскрытия Георгия Суашвили.

Скелет, мышечная ткань, кожный покров – в пределах нормы. Черепно-мозговая травма. Ну это понятно. Множественные порезы головы, избыток адреналина в крови – тоже вполне объяснимо Необъяснимо лишь то, что в Георгия Суашвили попало сорок две пули, прежде чем он окончательно успокоился. Ага, а вот и ответ на мой рапорт.

"Настоящим сообщаю, что никаких химических веществ, могущих вызвать реакцию с лавинообразным поглощением тепла и понижением температуры ниже точки замерзания воды, в теле не обнаружено. Однако подтверждаю, что в остатках мозговой ткани и кожных покровах головы и шеи обнаружены следы кратковременной глубокой гиппотермии, вплоть до образования кристаликов льда. Причиной этого вижу лишь посмертное физическое охлаждение тканей ниже указанной температуры, произведенное сознательно каким-либо лицом. Другие причины, могущие иметь схожие последствия, не могут быть рассмотрены в рамках паталогоанатомического исследования.

Число, время, подпись."

Каким-либо лицом… Чушь какая. Замерзание произошло прямо на глазах, так что вариант с засовыванием трупа в холодильник, рассматривать не приходится.

Следователь задумчиво потер слегка взмокший лоб. В голове все время возникал эпизод возле морга, путал мысли.

Зачем кому-то понадобилось среди бела дня отбирать у следователя материалы вскрытия трупа? Получается, что не только Инна замешана в этом деле.

А ведь первой мыслью было, что девушка стукнула бутылкой сошедшего с ума отца в состоянии необходимой самообороны. Но что, если нет? Что, если это хладнокровно просчитанное убийство?

Допустим, допустим… Предаваться допущениям все равно приходится, иначе клубок не размотать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});