Небесам виднее - Ярина Рош

лице. Эти дни я помогала Марьи, а она рассказывала мне о своей жизни, про все эти годы. Когда они уехали из Шеполя, остановились в деревеньке неподалеку от него. Прожив там немного, они опять двинулись в путь.

Так постепенно они передвигались от одной деревни до другой. Пережили и нападение разбойников, только их не тронули. Узнал их кто-то из разбойников. Только на зиму они останавливались в городах, у знакомых Дорофеи. А весной опять в путь. И ничего не говоря, Дорофея вела её вперед. Когда дошли до портового города, сели на корабль и приплыли в Нифльхейм. Здесь они очень долго жили в городе Гриланд, а потом Дорофея своим приказном тоном, велела собираться, и они отправились в эту деревню под названием Эйсла. Здесь они и обосновались.

Вскоре к Марье посватался Бернард. Она долго думала, но он упорно звал её замуж, и через год она сдалась, и они поженились. Все эти годы их выручали травы, зелья и видение Дорофеи. Но иногда они жили впроголодь, особенно в первое время, пока устраивались на месте. Об этих тяжелых днях она рассказывала со слезами, и всегда сразу подходил Бернард и обнимал её. Он её чувствовал, её радость, боль, слезы. Я смотрела на них и радовалась, что она будет в безопасности с ним.

А потом я услышала зов. Он звал, бередил душу, хотелось бежать и кому-то помочь.

— Марья, мне пора уходить, — сказала я ей.

— Вот, так и Дорофея, встанет утром и скажет: “ труба зовет”, и мы в путь. Я тебе помогу собраться. Ты когда пойдёшь?

— Завтра. Хочу понять, в какую сторону идти. Слышу, а не знаю куда.

— Дорофея всегда выходила на улицу, и поворачивалась вокруг оси, и прислушивалась, — подсказала она.

Я вышла, и стала поворачиваться. Сначала зов был слышен отовсюду, а затем я чётко уловила направление. Север. Так что утром я, попрощавшись со всеми, двинулась в путь.

Неизведанной дорогой по прямой Я иду искать простой ответ Для чего на свете я живу?! Есть ли правда, или правды нет?! Мне наплевать: кто раб, а кто король, Для меня ты — просто первый встречный, Каждый здесь играет свою роль, Моя ж дорога будет вечной. Припев: И снова серой, асфальтовой дорогой, Передо мной легла судьба моя, Что впереди известно только богу, А то, что сзади, знаю ещё я. Моя жизнь точно как дорога — Сто развилок, путь всегда один. Сколько раз, в тупик ты заводила, Но я всегда оттуда выходил. Я иду, асфальт вминая в землю, За звездой, следом я иду, Что ищу, точно, я не знаю, Одно я знаю, что найду.

Исполнитель иСо

Пройдя уже прилично, я остановилась отдохнуть. Вдруг услышала шум повозки. Вскоре увидела, что это обоз. Ко мне подъехал на лошади охранник.

— Доброго дня, красавица, — поприветствовал он. Я сидела той стороной, где не видно шрама. Я кивнула.

— Немая, что ли? — он улыбнулся.

Кивок, и тут его конь проехал немного, и он увидел меня, красавицу, с другой стороны.

— Тебе, куда надо? — уже участливо спросил он. Я махнула рукой вперед. Тут подъехала первая повозка.

— Дик, что тут?

— Тут, девушка, немая, ей, по-моему, с нами по пути.

— Так, пусть платит и едет.

Я посмотрела на него, самодовольное лицо, никакого сочувствия и порыва помощи. Я развела руками, говоря, что денег нет.

— Нет, тогда иди пешком, — зло бросил он, и тронул лошадь. Парень посмотрел на меня с сочувствием, но ничем не мог помочь. Я улыбнулась ему. Хотя ноги устали, и с удовольствием бы поехала, но пока отдыхала, увидела травы. И решила, раз мне не судьба, прокатится с ветерком, насобираю травы.

Набрав травы и уложив их в сумку, пошла дальше. И чем дальше шла, тем тревожнее было. Пройдя ещё немного, я увидела этот обоз. Он был разграблен, люди мертвы. Я стояла и не могла сдвинуться с места. Зачем? Ну, забрали бы это барахло, убивать, зачем! Стала смотреть каждого, надеясь найти живых. Вот один, второй…, в общей сложности было трое раненых. Из них и Дик.

Я скинула рюкзак (так называла свой заплечный мешок), сумку. Осмотрела место…, мне нужна вода. Разбойники похозяйничали в повозках, всё разбросано, вывернуто. Искали только ценное. Оставили одну лошадь. Я ходила от одной повозке к другой и искала воду. Хорошо, что её не тронули, пришлось набрать и тряпок. Все были тяжело ранены. Я как могла, остановила кровь, а у Дика пришлось зашивать рану. Нашла на подводе хмельной напиток, туда и сунула иголку с ниткой. И озвучила желание, “ пусть раны не гноятся и быстро заживут”. Уставшая, привалилась к телеге и думала, как их всех положить и увести. Пока возилась, солнце, стало садиться.

Здесь оставаться нельзя, ещё неизвестно, что будет ночью. Может взять лошадь и проехать на ней, поискать людей? Но неизвестно, что впереди, и как далеко.

Так, свет Елена, думай, как их затащить на телегу. Так, мне нужно две доски…ломаем из этой телеги… нужно топор…,вот, нашла! зараза, давай, отходи…убираем всё с телеги… на низ, что-то надо положить…, вот, нашла, тряпьё…, эта подойдет, тащить на ней буду.

Я поставила к задней стенке две доски, предварительно, топором сделала в земле углубление, чтоб не скользили. Затем взяла полотно, подошла к ближнему раненому.

— Прости, придётся потревожить, — сама с собой, ведя беззвучный диалог, передвигала его по немного, положила на полотно и поволокла к телеге. Там его стала по доскам поднимать на телегу. Еле-еле затащила. Немного отдохнула и пошла за вторым. Его тоже положила в телегу. Люди, ну хоть кто-нибудь!

Ещё один. Я хлебнула хмельного напитка, а что имею право! Устала таскать на себе! Остался последний мужик, тот, кто не взял меня без оплаты. И как его тащить? Он весит все двести кило. Ну, не двести, это я преувеличиваю…. Надо ещё выпить, и будет всё по колено!

Так ругая его, зато, что отъелся, и саму себя, за то, что вечно мне больше всех надо, я его заволокла в телегу и упала рядом. Руки от напряжения и тяжести тряслись, ноги не держали. Вот бы поспать, но надо ехать. Солнце скоро зайдёт. Я ползком добралась до облучка, взяла вожжи и тронулась.

Уже, когда село солнце, но ещё было не так темно, я увидела ворота в город. Мне навстречу вышел стражник. Он преградил путь.

— Оплати, потом проедешь, — прозвучало громко.

Я еле слезла с телеги и подошла к нему. Взяла его за руку и повела к