Заклинатель драконов - Ян Сигел

Она сжала глаз, накинула вуаль на лицо, зашипела, как шипит огонь от пролитой на него воды, и исчезла.

—Круг разорван, — сказал Рэггинбоун. — Мы должны начать все сначала.

— Он мог его съесть, — сказал Муунспиттл, негнущимися пальцами поглаживая кота. Моугвит все еще оглядывался по сторонам, явно озадаченный тем, что пропала такая замечательная игрушка. — Знаешь, он иногда ест некоторые вещи. Однажды съел бабочку. Не знаю, где в Сохо он нашел бабочку. Он ест крыс, мышей, тараканов. Он очень сильный — как козел или… как страус, но… Кто знает, что вся эта еда делает с ним.

—Мы должны начать все сначала, — сказал Рэггинбоун.

На улице день превратился в вечер, ровный свет сменился разноцветной иллюминацией городских сумерек. Уличное освещение и огни рекламы конкурировали за место в воздухе, вызывая к жизни тени, бросая отблески на витрины и окна. Крики ясновидящей, должно быть, потонули в звуках музыки из подвального клуба. Из соседнего бара раздавалась какофония людских голосов. В нижней комнате пламя взвивалось над подсвечниками, образуя отдельные зоны света, тьма между которыми сгущалась так, что в нее не могли бы проникнуть ни свет луны, ни свет звезд. Круг загорелся снова в полную силу. В этот раз, по приказу Рэггинбоуна, Муун–спиттл произнес заклинания защиты по всей окружности. Но, услышав, кого надо вызвать, он вздрогнул и сказал с легким презрением:

—Зачем тратить время? У нее в мозгах только пустяки. Она болтает всякую ерунду, а знает еще меньше. От нее не будет никакого толку.

—Это зависит от того, что я хочу узнать. Слова вызова были произнесены, в центре круга возник конусообразный сгусток, не более трех футов высотой, он крутился, дрожал и постепенно обретал очертания. И вот на полу уже появилось крошечное существо — эльф или карлик, гном или гомункулус, — сидящее на поганке. Не на том симпатичном мухоморе с красной шапочкой в белых пятнышках, который рисуют в книжках, но на вредном, ядовитом, вылезающем из невидимых щелей дерева. Его пластинки флюоресцировали. От него шел такой запах, что Муунспиттл зажал нос, а Моугвит попятился. Но существо, сидящее на грибе, легонько поглаживало его края и не обращало внимания на смрад. Стоя оно было бы вровень с четырехлетним ребенком, хотя и гораздо тоньше. Косточки были, как стебельки цветов, извивающиеся ручки и длинные ножки украшало множество пальчиков. Некоторые из них обросли мхом и казались древними примитивными ювелирными изделиями, неким знаком внеземного проявления тщеславия. Оно было одето в уродливую рубашку, сотканную из паутины и травы, утыканную лепестками цветов и радужными обломками крыльев насекомых, которые поблескивали в неверном свете огня. Помимо его собственных крыльев к плечам были прикреплены еще и крылья какой–то птицы. Они не могли бы помочь ему при полете и просто безжизненно висели у него за спиной. Его маленькая головка сидела на столь гибкой шее, что могла поворачиваться на сто восемьдесят градусов в любую сторону. Кожа была гладкой, цвета ореха и почти без волос, только с черепа свисали несколько прядей, похожих на мышиные хвосты. Уши у него были острые, очень подвижные, глаза — раскосые, абсолютно черные, без белка, блестящие как угольки. Венок из вишен и маргариток, как корона царицы лесной страны, свисал на лоб, но вишни уже сморщились, а маргаритки давно завяли. Однако оно, казалось, было вполне довольно своим обликом.

— У меня к тебе, Мэбб, есть несколько вопросов, — сказал Муунспиттл.

Существо глянуло на него, вздернув подбородок.

— Я — королева гоблинов. Обратись ко мне по всем правилам, иначе не буду тебя слушать. — Голос королевы был наполовину детским, наполовину женским, в нем были и резкость от раздражения, и приглушенность обольщения. — Как ты посмел вызвать меня? Я — не тот древний дух, который возникает по мановению палочки волшебника. У меня свои владения. Ты не имеешь права…

Прав — не прав — ты здесь, круг держит тебя, ты не сможешь удалиться, пока я тебя не отпущу, — рявкнул Муунспиттл, добавив: — Ваше Величество.

Высочество, — поправила королева. — Я теперь — Высочество. Я так решила. Чего ты хочешь?

Информацию, — ответил Элиивэйзар, — об одном из твоих подданных.

Легион моих подданных разбросан по всему свету, — сказала Мэбб, — не должна же я знать каждого из них.

Разве ты — не королева? — возразил Муунспиттл, следуя подсказке Рэггинбоуна. — Разве ты не всезнающая, не такая мудрая, чтобы все знать о своих людях?

Это так, — поддалась на лесть Мэбб. — Кто…

Некий Брэйдачин, домашний гоблин, бывший житель Глен Кракена. Ты знаешь его?

Я знаю их всех, — горделиво ответила королева, забыв о том, что утверждала еще минуту назад. — Брэйдачин… это человеческое имя. Мы называли его по–другому, только забыла — как. Не важно. Как и все домашние гоблины, он проводит слишком много времени с людьми. Ему хочется играть в их игры, участвовать в их ссорах, в их дурацких битвах. Боюсь, он перенял и их дурные привычки, стал опрометчивым, безрассудным и честным, что глупо. Все это присуще смертным. Я давно его не видела. Что с ним?

—Он покинул замок, — сказал Муунспиттл, — и пришел в дом на пустоши.

— Зачем?

—Замок стали переделывать. Центральное отопление, ванны, слишком много гостей.

Мэбб передернула плечиками.

Ненавижу ванны, — неуверенно сказала она. — Для гоблинов осталось так мало удобных мест. Повсюду машины, которые жужжат, рычат и гудят. Ни одного укромного уголка, ни одной трещины или расщелины. Если все так будет продолжаться, придется уходить в леса. Да, теперь я вспомнила Брэйдачина. Даже очень хорошо. Он был упрямым, неблагонадежным — предал свой народ. Я однажды изгнала его, но это было очень давно. Я уже и забыла об этом…

Где это произошло и почему? — спросил Муунспиттл.

Где–то. Почему? У него было кое–что — кое–что, которое мне хотелось иметь, — и он мне этого не отдал. Я — его королева, а он мне отказал! Мне! Я должна была заплатить одной ведьме за крылья Феникса — крылья, которые подняли бы меня до облаков, — и всего–то нужна была чепуха, кусок ржавого металла, клинок гиганта. Но он мне его не дал, и я прогнала его прочь. Он говорил, что это священная вещь. А я сказала, что для него священна лишь его королева. Но он спрятал его от меня, и я не получила те прекрасные крылья. Только сейчас я все вспомнила. Никогда его не прощу.

А что это был за священный предмет?

Сказала же. Клинок. Не хочу больше об этом беседовать.

Муунспиттл поднял руку, произнес слова на исчезновение Духа. Запах от Мэбб ушел не так быстро.

Она нелепа, — сказал он Рэггинбоуну, — безобразный маленький эльф, такой же тщеславный, как куртизанка, и такой же буйный, как бродячий кот.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});