Все будет Украина - Олена Степова

Нажав на звонок и постояв пару минут из вежливости и необходимости, она рискнула пройти в открытую дверь. Коридор встретил ее гроздьями паутины, на которой осела древесная пыль, и огромной кучей стружки и опилок. А еще запахом. 

Боже, этот запах, она полнила с детства, он был важнее всего в ее жизни, запах дома и дедушки. Она смотрела на стружки, и ей безумно хотелось сделать то, что она любила в детстве, зарыться руками в бархатистость дерева, подкинуть их вверх и кружиться в пахнущем лесом серпантине. 

Но это чужая столярка, а она взрослая, взрослые так не делают. Они вообще не поддаются эмоциям, они тупо выполняют свой долг, следуют правилам жизни, они собранны, строги, у них есть рамки приличия, установленные обществом. Ей не нравилось ни общество, ни рамки, но… «детствопадение» считалось во взрослой жизни грехопадением, приравнивалось к безумию и вызывало осуждение. 

Она выпрямила спину. Правила, заставили ее вздохнуть, отказаться от идеи общения с детством и пойти дальше в цех.

Зайдя в приоткрытую дверь, она словно попала в какое-то непонятное царство. С одной стороны, стены, окрашенные в мрачно-зеленый цвет, все та же паутина в древесной пыли, которая создавала странную таинственную атмосферу, и, играющие в догонялки, лучи солнца, которые струились, бегали между всем этим пыльным неподобством, и, кажется, им это нравилось. Стены были уставлены готовой продукцией, накрытой прозрачной пленкой: полукруглые арки-двери, фрагменты лестницы, с точеными поручнями, резные карнизы, точеные, изящные столы, стулья…

Открылась дверь, уши резанул пронзительный визг пилы. В комнату, отряхиваясь от осевшей на него пыли вошел человек, видно, все же услышав звонок посетительницы. «Наверное, это столяр или хозяин, или…ой, да какая разница у кого спросить, если что, позовут, кого надо»,- подумала она, и, уверенно шагнула навстречу.

- Простите, а где я могу узнать об изготовлении окон,- спросила она, глядя на подошедшего к ней смешного, покрытого белой, древесной пылью человека, снимающего респиратор с лица. 

Он поднял глаза. 

Она остановилась, лихорадочно вспоминая, где она видела этот взгляд, густой, обволакивающе черный, и не могла вспомнить. Или не хотела, или ей было все равно. Она не понимала, что происходит, но единственное, что она видела и ощущала, его взгляд, и древесную пыль, на его лице и ресницах. 

Ей безумно захотелось провести рукой по его щеке, стирая шелковистую пыль, стряхнуть ее с длинных ресниц, и просто стоять, закрыв глаза, держа ладошку у его щеки. Она даже почувствовала, как поднимается ее рука, но боль под ложечкой напомнила о «правилах». Она задыхалась от вихря чувств и света, закружившего ее, заложившего уши, пения строгального станка и его взгляда, и еще чего-то, чего она не могла понять, принимала и отталкивала одновременно, какая-то волна сбила ее с ног, и утянула в глубину...

…Когда-то давно входя во взрослую жизнь, он знал, он был уверен, что там, за поворотом, судьба приготовила ему удивительный МИР, в котором он был не один. Она все время снилась ему, легкая, воздушная, танцующая в солнечных лучах. Но каждый раз это был сон. У него было много женщин, но глядя в их глаза, он не видел солнца. Потом пришла усталость, и он смирился с предложенным ему миром. Часами, оставаясь на дежурство, которое он с удовольствием брал и за своих коллег, спешащих домой, он рассматривал игру света в полумраке пыли, Единственное, что он любил, была работа. Он слышал дерево, его музыку, а бархат свежих стружек, отполированного дерева, был для него наполнен такой тайной и магнетизмом, что он, считался одним из лучших столяров города. В его руках оживало все, от старой мебели, до новых идей. Самая покореженная, доска, становилась изящной и покупаемой вещью. 

Вообще посетителей встречал его напарник, но он с утра выпил пиво, и попросил, записать заказ, чтобы не вызывать у посетителей негатива рыбно- пивным запахом. Он вышел на звонок, отряхиваясь от пыли, так как полировал стол наждаком, на ходу снимая респиратор.

В полумраке коридора, под играющими в струящейся древесной пыли лучами стояла миловидная, смущенно рассматривающая бардак столярки, женщина. Он подошел, чтобы поздороваться и пригласить в кабинет, но она подняла глаза и что-то сказала. Он не услышал, что. Работал строгальный, заполняя пространство нарастающим звуком, набирающих оборотов ножей, но, на него смотрели глаза, которые он уже перестал искать…

…Они стояли в лучах солнца и облаке пыли. Мир потерял звуки и время, превратился в плывущий, ощутимый вакуум, наполненный светом и удивительным чувством единения. Со стороны казалось, что они не дышали, хотя, я думаю, так и было. Соприкоснувшись в реальности, их души узнали друг друга и их тела уже были не нужны. Они, тела, были безвольны, поскольку могли существовать исполняя команды, подаваемые импульсами мозга, нервами, а здесь общались души, лаская друг друга светом, ароматом, вибрацией, мелодией, силой, энергией, пламенем, любовью.

Из рабочей комнаты вышли столяра, возвращающиеся к работе, после обеда. Они увидели, как в полумраке коридора, под паутиной и закопченной лампочкой, в лучах солнца, стояли два ангела, нежно обнимая друг друга крыльями. Из них шли волны света и песни. Ее слов, как и музыки не было слышно, но песню услышали все. Мужики, видавшие все, пропитые и прокуренные, замерли, боясь испугать волшебство, стыдясь подсмотренному обнажению душ…

… Он, банально уронил респиратор. Она банально нагнулась поднять. Они банально стукнулись лбами. Он банально пригласил в кабинет. Они банально обсудили заказ. Она ушла. Кода он закрыл за ней дверь, пришла боль и тоска. Он банально не взял телефон. Мужики перешептывались, смотрели, как он, сутулясь уходил в темноту цеха, надевая респиратор, заканчивать полировать стол.

- Ты чего?! Ты, понимаешь, это она! Ты, мы, — запинаясь они, — мы видели, как вы стояли, смотрели друг на друга. Такой взгляд, и свет, какой свет был, какой-то синий или светлый, и как будто крылья у вас, и вообще. Женись! — орали они. 

Но она ушла. И день погас. Дни потянулись в своей банальной серости. Он искал, он спрашивал. Но, что? Что он мог спросить, — кто в городе делает ремонт, лет эдак 25-ти, с каштановыми волосами в которых бегают золотые огоньки, с грустными глазами, глубина которых потрясла так, что он не запомнил их цвет. Заказывать окна она не пришла…

…Она ушла. Задыхаясь от своей глупости. Как она могла быть такой невоспитанной хамкой, такой распущенной. Срочно домой, в кокон, в норку. Правила, запрещают светить и махать крыльями. Но дома она не могла спать. Она видела свет, и его глаза. Он звал ее во сне. Она придерживалась правил. Заказывать окна она не пошла. Ей было страшно…

…Прошел год. В тот день, она проснулась с рассветом, лежала и смотрела на плывущие по небу розовые облака. Она чихнула. В воздухе кружилось перышко. Оно было из ее крыльев. Она не бабочка, не в коконе. Она вышла на улицу, и расправила плечи, — сила света и сила уверенности полета, равномерно распределились по душе. Она оделась, сложила крылья, чтобы не пугать прохожих и пошла в столярку. Она знала, что он сегодня дежурит, и он ждет ее…

…Он распахнул двери до того, как она успела позвонить. Она немного испугалась, не слишком ли она смела. Но, закусила губу и подняла глаза:

- Я пришла! – выдохнула она.

- Я ждал тебя! –вдохнул он.

Она не вошла, она рухнула, через порог в его крылья, уткнувшись носом в пахнущую сосной, летом, лесом, липой, дубом, лаком, запыленную древесной пылью рубашку. Он просто подхватил ее, то ли руками, то ли крыльями, задохнувшись от запаха ее волос и нежности…

…В полумраке коридора, обычного столярного цеха, под аркой из паутины и закопченной лампочкой, прикрывая друг друга крыльями, стояли два ангела любви. Они потерялись в этом мире, в его сумраке правил и условностей, а встретившись, узнали друг друга по душам и вспомнили свое предназначение хранить любовь.

Если вы когда-нибудь увидите ангелов любви, или их свет, или услышите песню их душ, знайте, вас обойдет стороной любая беда, они молятся за вас, они поют песню и вашей любви. В их песне нет мелодии и слов, она звучит ветром, запахом, светом, иногда в чем-то банальном и привычном, а иногда в чем-то странном и необъяснимом, она звучит здесь и сейчас, вокруг нас. Это - молитва любви.

Видеть любовь, испытать любовь, слышать любовь, прикоснуться к любви – это, наверное, общение с Богом. 

И еще, если вы когда-нибудь в толпе узнаете глаза человека, которого никогда не видели раньше, помните, иногда полезно нарушать правила, еще не все ангелы любви встретили друг друга в этом мире.

Конец