История у костра: легенда о спасительнице - Виктория Михайловна Верченко

После она повторила всё, только быстрее.

– А прощаются так же, только касаются не висков, а нижней челюсти.

– Эй, может быть пойдём? – раздался уже издали недовольный голос одного из фальмов.

Она ещё раз взглянула на полуфальмийку и ушла вперёд.

– Нейсиль, о чём они с тобой говорили? И что это такое сейчас было? – рядом снова очутился Жассиан (впрочем, он не отставал). Его брови были насмешливо подняты, когда он попытался изобразить жесты приветствия.

Девушка тихо рассмеялась:

– Всё хорошо, Жас. Мы сейчас идём с ними в их штаб, чтобы узнать, не там ли Фитта. Это Хэйсилиена Притеш, очень милая фальмийка.

– А с виду и не скажешь, – прошептал парень, смотря на запекшуюся кровь на плаще фальмийки и шрамы на её открытых руках.

– Можешь говорить в полный голос. Как я поняла, они не понимают варнирский.

– Да кто их знает…

***

Путь до военной базы фальмов был очень напряжённым, хотя Хэйсилиена старалась завести разговор то на одну тему, то на другую. Ни её, ни её товарищей не смущала окружающая обстановка: развалины и пепел, полусгоревшие дома, а кроме того валяющиеся тут и там погибшие горожане и стражники. Для Нейсиль это не было чем-то слишком жутким, но в памяти тут же всплывали воспоминания о разрушенной Шийларе. Она мыслила разумно и понимала, что обычные люди-горожане не виноваты в грехах своих правителей. Но она не могла выбросить из головы то, что мирные жители Шийлары тоже не были виновны. Поэтому её глаз даже радовался этой страшной картине. А Жассиану было совсем не по себе, отчего он всю дорогу не проронил ни слова и лишь смотрел по сторонам.

Но девушке удалось узнать и понять в разговорах с фальмийкой о том, что на территории разрушенной Шийлары образовалась коммуна из нескольких беженцев-фальмов, которые решили вернуться на родные места. Эта коммуна расширялась с каждым месяцем, в итоге было решение восстановить страну. Когда страна разрослась, правители решили отомстить в несколько этапов. Сейчас был первый этап. Был отдан приказ спасти увезённых в Гжену фальмов и погромить города по мере возможности. Фактически, войны ещё не было. Это всё, что было известно четверым воинам.

У Нейсиль было ужасное состояние как физическое, так и моральное. Она всё время пыталась успокоиться, но беспрерывно дёргалась и оборачивалась с ощущением вражеского взгляда на себе. Хэйсилиена из-за этого взрывалась смехом.

Жассиан долго молчал, но потом не выдержал и резко приблизился к приятельнице, схватив её за плечо:

– Что с тобой? Всё же хорошо, разве нет?

Та вздрогнула и подняла взгляд на парня:

– У меня всё ещё очень плохое предчувствие. Мне кажется, что за нами кто-то следит. Кроме того, я очень переживаю за Фи. Вдруг её не будет в штабе? Куда тогда идти?

– Слушай, пока рано паниковать. Мы ещё туда даже не добрались, а ты уже говоришь о плохом. Нужно всегда надеяться на хорошее, ясно? И перестань дёргаться. Я рядом.

Нейсиль скептически подняла бровь, увидев, как один из фальмов что-то оживлённо шепчет другому на ухо:

– А что, если им всё-таки не следует доверять?

– Ты так говоришь, будто у нас есть выбор.

– Ты прав. Спасибо.

Воительница неожиданно подскочила к ним:

– Вон там наше временное пристанище.

Она указала рукой на нетронутую огнём усадьбу, за которой начиналась большая поляна, предназначенная для посевов и выгула скота. Прямо на этой поляне, как осенние листья, расположились маленькие палатки. Издали казалось, что это маленький лагерь, но с приближением всё больше и больше становился штаб.

Когда воины со своими спутниками обогнули усадьбу, из которой отчётливо доносился смех и разговоры, то перед ними во всей своей красе распластался военный лагерь, где повсюду отдыхали и восстанавливались фальмы. Кто-то просто дремал, кто-то сидел у костров, кто-то залечивал свои раны.

Нейсиль с восторгом смотрела на кипящую жизнь штаба. Она никогда ещё не видела такого количества самых разных фальмов. Жассиан наблюдал же за всем этим с ужасом, ведь как никак, он был истинный человек внешне.

– Мы отведем вас в дом. Там Главный. Ему и решать, что с вами делать. Он и скажет, если ваша подруга у них, – один из троих мужчин-воинов махнул рукой и пошёл в усадьбу. Остальные пошли за ним.

В усадьбе оказалось довольно уютно. Ничего не разрушено, в воздухе царит аромат мятного чая и чего-то сдобного.

Они поднялись на второй этаж. Лестница сразу вывела их в просторную комнату, в которой были они. Трое фальмов: одна краснокожая женщина и двое мужчин, один старый серокожий, другой совсем молодой, лет 16 на вид, серебряный. Что было странно, эта троица была совершенно просто одета, как и их подчинённые. Только по выражению их лиц и по движениям сразу можно догадаться, что они – начальники. Вольный, строгий взгляд у старого, очень умный и спокойный у женщины. У парня был искромётный взгляд, внушающий страх и силу, чувство независимости одновременно. Старик нависал над большим столом, на котором лежала карта, и что-то бубнил. Парень сидел в одном из кресел и нервно покусывал свои белые губы, при этом копошился левой рукой в своей лохматой короткой(!) шевелюре. А женщина спокойно сидела в самом мягком на вид кресле и пила тот самый чай, от которого и разносился приятный запах мяты.

Стоило пришедшим появиться на пороге, как все три пары грозных глаз устремились на них.

– Здравия желаем, Главные. Мы только что вернулись с обхода. Эти двое шли нам навстречу. Говорят, сбежавшие пленники и ищут свою подругу, – чётко проговорила Хэйсилиена, после чего парень-начальник ей еле заметно кивнул, старик сделал приветственные жесты. Женщина продолжала потягивать чай, хищным взглядом изучая всех вокруг. Её взгляд внезапно остановился сначала на Нейсиль, потом на Жассиане. Она сощурила глаза:

– Мне никогда в жизни не изменяло ни моё природное чувство, ни моё зрение. Он человек. Людям здесь уже не место. Почему он стоит здесь и ещё дышит?

Низкий тембр её голоса нагонял неприятную дрожь. Даже не понявший ни слова Жассиан почувствовал, что ничего мирного она не сказала. Нейсиль постаралась также спокойно ответить:

– Он наполовину фальм, наполовину человек. Как и я. И он не враг вам.

– Я чувствую, что ты наша. Но в нем нет ничего нашего, – повысила тон женщина, поставив на стол чашку. С грацией пантеры она приблизилась к Жассиану и одним движением кольнула его своим длинным ногтем большого пальца. На шее у него выступила ярко-алая капелька крови.

Парень возмутился. Он приложил ладонь к