Мировые войны и мировые элиты - Дмитрий Перетолчин

«И.Г. Фарбениндустри» контролировала самые крупные в Германии концерны либеральной прессы («Ульштейн» и «Frankfurter Zeitung») и имела своих тайных агентов в центральных комитетах фактически почти всех «веймарских» партий…»

Генри Эрнст, «Гитлер против СССР», 1938 г.

В рамках I.G. у Дуйсберга и Боша был создан Политический комитет, каждый из четырех его членов контактировал с одной из политических партий. Д-р Калле поддерживал контакт с Народной партией, д-р Гасслахер — с партией немецких националистов, д-р Гуммель осуществлял связь с Демократической партией, а д-р Ламмерс — с Католическим центром. С Гитлером отношения поддерживались через Гаттино, личного секретаря Дуйсберга, а затем Боша, с его помощью Герман Шмиц стал членом Рейхстага после прихода Гитлера к власти [10].

Политический комитет, не гнушался использовать наличные для подкупа участников политического процесса. Барон фон Шницлер на Нюрнбергском процессе свидетельствовал, что каждые выборы обходились картелю примерно в 400 000 марок, что было значительной суммой в 30-х годах, но зато I.G. Farben оставался под протекцией при любом политическом раскладе, сохраняя видимость демократической борьбы политических течений [28].

В 1931 году новый министр экономики Герман Вармбольд (Hermann Warmbold) также являлся членом Vorstand. Среди членов Aufsichtsrat состояли Вильгельм Калле и Пол Молденхауер (Paul Moldenhauer) представлявшие левое и правое крыло Народной партии Германии (Deutsche Volkspartei), возглавляемой Густавом Штреземаном (Gustav Stresemann). Другой член Aufsichtsrat Герман Хаммель (Herman Hammel) был депутатом Демократической партии, а Клеменс Ламмерс (Clemens Lammers) занимал место в Рейхстаге от имени Центристской партии. I.G. спонсировала ежегодными дотациями в размере 200 000 марок Народную партию Германии и в размере 70 000 Центристскую партию, а также существовали разовые персональные и групповые дотации отдельным нужным лицам или группам. В поле внимания I.G. также находилась пресса. В 1922 году концерн вложил два миллиона марок для трансляции политических взглядов Густава Штреземана, несколько меньшую поддержку получил ежегодный экономический обозреватель Europaische Revue. Затем Карл Бош выкупил 35 % газеты Frankfurter Zeitung, еще несколькими месяцами позднее была приобретена треть Frankfurter Nachrichten — печатный голос Народной партии, меньшие инвестиции достались Deutsche Allgemeine Zeitung и киностудии UFA [26].

1931 годом датировано начало инвестиций I.G. Farben в NSDAP. 21 июля 1931 г. председатель Союза германских офицеров генерал в отставке Рюдигер фон дер Гольц подает ходатайство Гинденбургу с требованием установления диктатуры, облеченное в фарисейские фразы о демократии. Согласно ей, «высший принцип», якобы, заключается в том, что «правительственная власть передается сильнейшей национальной партии». Среди подписавших этот документ немало видных менеджеров всемирно известных немецких фирм, например заводов Круппа и концерна I.G. Farbenindustrle.

Приемлемость фигуры Гитлера для магнатов германской экономики зависела в первую очередь от того, желает и способен ли он создать те политические рамки, в которых крупная буржуазия смогла бы «целесообразным образом» хозяйничать по своему произволу. Для этого летом 1932 года новый глава прессцентра, при содействии Карла Дуйсберга и Карла Боша, представил Гитлера еще одному из директоров I.G. Farben — Генриху Бутефишу (Heinrich Butefish). На этой встрече глава нацистской партии пообещал после передачи ему правительственных полномочий всячески содействовать проектам концерна, в частности, производству синтетического бензина. Гитлер устраивал монопольные круги как человек, готовый проделать за них «всю работу» во внутренней и внешней политике, а самое главное он требовал осуществления «принципа фюрерства» в области вооружения. Тогда у многих еще была свежа память о том, как внутренние проблемы «брюквенных лет» остановили Второй рейх на пути к мировому господству. Они понимали, что война — это новые «брюквенные годы» и без «фюрерства» тут никак не обойтись. Окончательное доверие Гитлер заслужил, заявив в интервью американскому журналисту:

«Американские капиталовложения в Германии будут при национал-социалистском правительстве в гораздо более надежном состоянии, чем при любом другом» [29].

10 октября 1931 года Гитлер встретился с Гинденбургом, предъявив свои претензии на власть. На следующий день в Бад-Гарцбурге на совещании видных германских промышленников и банкиров, где присутствовал и Гитлер, Я. Шахт сообщил о поддержке в США установления в Германии диктатуры нацистской партии. В тот же день последовал устрашающий марш частных армий, который принимал Адольф Гитлер, а в его ближайшем окружении на трибуне стоял глава «Рейхсбанка» Ялмар Шахт. По его воспоминаниям, на параде присутствовали иностранные делегации. 10 августа Гитлер встретился с Гинденбургом и снова потребовал пост канцлера [14][25]. 22 марта 1932 г. представитель Дюпона в министерстве иностранных дел Дж. К. Дженни докладывал: «Уже стало притчей во языцех, в Германии, что АО «Фарбен» финансирует Гитлера. Предположительно, так же поступают фирмы Ируппа и Тиссена» [13]. Как пишет в своей книге Дж. Эдвард Гриффин: «В начале 1932… нацисты были самыми подходящими для планов Дуйсберга. Таким образом, в критический момент, картель выступил. Начальный финансовый вклад его составлял три миллиона марок!» [11].

Однако сентябрьские выборы 1932 г. принесли нацистской партии потерю примерно 2 млн. голосов избирателей, последовал особый указ о временном роспуске СС и СА. Ситуация осложнилась с приходом последнего рейхсканцлера Веймарской республики Курта фон Шлейхера (Kurt von Schleicher) и его программой широкомасштабной попытки создания рабочих мест [14], которая могла спровоцировать дальнейшие неудачи NSDAP. Если в июльских выборах 1932 года из 670 депутатских мест национал-социалисты получили 230, то на выборах 6 ноября только 196 [10], то есть набрали всего 33,1 % голосов, и Гитлер к власти не пришел [30].

В ответ в декабре 1932 года, несмотря на то, что директора I.G. Farbenindustrie и без того являлись самыми влиятельными советниками и министрами Штреземана и Брюнинга, последовало обращение к президенту Гинденбургу 160 промышленных корпораций и банков с ультиматумом о смещении Брюнинга и передаче поста рейхсканцлера Гитлеру [13][31]. Несмотря на спонсорство, долги партии перед приходом Гитлера к власти составили 12 млн. марок [22], поэтому для NSDAP это был последний шанс. О ситуации в партии в декабре 1932 года в своем дневнике Геббельс писал так: «Финансовое положение берлинской организации безнадежно. Одни долги да обязательства». При описании перспектив чувствуется настоящая паника: «Денег не хватает всюду. Никто не дает нам в долг», в результате чего с его же слов: «в аппарате воцарилось глубокое уныние, денежные затруднения препятствуют конструктивной работе, мы все пали духом, особенно теперь, так как партия может развалиться и все наши труды пропадут зря» [13]. «Глубокое уныние во всей организации», — подтверждал ситуацию в своем дневнике и Гитлер [10].

В этом же году Гиммлер представил Гитлеру Вильгельма Кепплера (Wilhelm Keppler), который станет экономическим советником Гитлера [32]. Кепплер также был связан с американским капиталом, половина его заводов по производству фотопленки Odin-Werke принадлежала Eastman Kodak [3]. Через барона фон Шредера Кепплер весьма рано установил связи с концерном I.G. Farbenindustrie [33], который 27 февраля 1932 года через коммерческого директора барона фон Шницлера перечислил на счет NSDAP 400 000 рейхсмарок — больше чем какой-либо другой спонсор [26][34].

Наличие экономического советника добавляет пикантный штрих к портрету «фюрера», у которого к моменту описываемых событий не было никакого гражданства, а кандидатом в рейхспрезиденты мог быть только германский подданный. Обе попытки получить регистрацию в качестве жандармского комиссара или профессора по специальности «органическое учение об обществе» провалились. Тогда министр внутренних дел земли Брауншвейг специально учредил для Гитлера новую должность — правительственного советника по экономическим вопросам при брауншвейгском представительстве в Берлине [29]. Особенно комичным в его новой должности выглядит то, что меньше всего Гитлер разбирался в экономических вопросах, видя в экономике «лишь служанку, необходимую в жизни volkskorper» («народное тело», термин, введенный нацистами для обозначения национально-расового образования) [35]. Но именно это от него и требовалось. Ялмар Шахт, агитируя за Гитлера промышленные круги, писал одному из их представителей, что из недавней беседы с нацистским шефом он вынес «успокаивающее впечатление… что он [Гитлер] не будет делать никаких глупостей в области экономической политики» [29]. Гитлер, вне сомнений, являлся диктатором по отношению к политическим противникам, но его экономические позиции до самого конца были более чем либеральны: