Черный проводник - Александр Конторович

— Нет, но… теперь на уши встанет вся полиция!

— Да хоть на хвост! Не поделили паны что-то с британцами, вот и боднули в бок ихний автомобиль. Мы-то здесь при чём?

— Обождите… — Майор повернулся на сиденье. — Поляки-то здесь с какого боку взялись?

— А я знаю? За вами следили англичане — здешняя резидентура. А таранил их автомобиль поляк, причем офицер, из числа их польских коллег.

— Вы точно в этом уверены?

— Абсолютно.

— А… все прочие, кто захочет расследовать данный инцидент?

— Найдут в кармане у поляка его документы.

— Это точно?

— Сам их видел.

— Ага, стало быть, и за рулём могли сидеть…

— Мог. Но меня там никто не заметил.

— Но ведь водитель сможет вас опознать!

— Он без сознания. Так что в данный момент от него толку никакого.

— Хорошо. Но ведь он когда-нибудь придёт в себя…

— Не придет, — совершенно спокойно заметил Проводник. В салоне автомобиля повеяло холодом.

— Однако… — быстро нашелся Филимонов. — Не любите их?

— Есть за что любить?

— Ну… наверное, нет. Но мы стараемся так не работать!

— Да ну? — развеселился собеседник. — Мне-то сказки не рассказывайте, ладно? Я ведь не в глухой тайге все это время жил, тоже, слава богу, в курсе дел…

— Ну, хорошо! Но очень вас прошу воздержаться в ближайшее время от таких вот… цирковых представлений. Работе шумиха не способствует.

— Здесь вы правы, — кивнул Проводник. — Тем паче что и противники наши какое-то время потратят на выяснение отношений. А значит, и надзор их ослабнет. Кстати говоря, товарищ майор, следили-то за вами! Спутник ваш мне, между прочим так и не представленный, интереса особого у них не вызывал!

— Старший лейтенант Костриков, Олег Миронович, — наклонил голову водитель.

— Постойте, — перебил его майор. — Насчёт слежки… это точно?

— Куда ж ещё точнее-то? Вы за десять дней выходили из торгпредства семь раз. Три со старшим лейтенантом, два — с торгпредом и ещё два раза выезжали в посольство. Все это время за вами следили — и очень плотно. А вот все прочие ваши спутники такового внимания отнюдь не удостоились.

— Интересно… Это что же выходит — ждали меня тут?

— Вам виднее. Однако же я другого вывода сделать не могу.

— Ничего себе! — Филимонов вытер вспотевший лоб. — Вас послушать, так у нас везде предатели сидят…

— Ну, а кого вы сами-то в тюрьмы сажаете? Тоже, надо думать, не всех подряд? Так что, товарищ майор, ищите стукача дома…

— Ладно, — успокоился майор. — Это уже моя забота. Вот, старший лейтенант будет работать с вами. Столько, сколько это потребуется для дела. Вам лично что-нибудь от нас нужно?

— Пока что нет. Но за предложение — спасибо! Воспользуюсь.

— Все вопросы можете задавать Олегу Мироновичу. Связь — на нём. Вы ведь свои каналы светить пока не желаете?

— А вы с ними работать не умеете. Надеюсь, что пока…

— Это что же за связь у вас такая интересная? Рации-то у вас нет!

— Телеграф есть. Телефон. Почта. Банки, наконец…

— Постойте… а они-то каким боком тут?

— Ну, я ж говорил! Не все виды связи вы используете, не все…

По узкой улице неторопливо шли два человека. Костриков переоделся и теперь всем своим видом напоминал преуспевающего предпринимателя. Хорошее пальто, добротная фетровая шляпа — солидный, уважаемый человек. Его спутник сегодня выглядел отставным офицером. Расправленные плечи, подчеркнуто ровная осанка и строевая выправка за версту выдавали старого служаку.

— Вот что, Олег Миронович, нам с вами теперь работать долго, так что давайте как-то друг к другу привыкать. Вы по документам прикрытия кто будете? А то вот так, прилюдно, вас по имени-отчеству назову — конфуз выйдет.

— По документам — Вальтер Огенброк, предприниматель. Торговля лесом и сопутствующими товарами. А как я должен обращаться к вам? Олег Иванович назвал только ваш оперативный псевдоним…

— Так моего имени и он не знает, так уж вышло. Что же до документов, так по ним перед вами сейчас Карл Готлиб фон Мекк, гауптман в отставке. Так что будем знакомы, господин Огенброк!

— Весьма польщён таким знакомством! — приподнял шляпу Костриков.

— Вы в разведке как давно? Опыт работы в Европе имеете?

— Третий год уже. Из них — два года в Австрии и Германии.

— Профиль?

— Связной.

— Это хорошо, переучивать вас не придётся. Майор пояснил, с кем дело предстоит иметь?

— Законсервированные агенты глубокого внедрения.

— Так! — Проводник огляделся по сторонам. — Давайте-ка вон в том кафе присядем. Я вам кое-что растолкую…

Подошедший пожилой официант принял заказ и, вытянувшись, прищелкнул каблуками.

— Чего это он так? — поинтересовался старший лейтенант, когда тот ушел.

— Отставной унтер-офицер. Причём кадровый. Видит, что перед ним как минимум один офицер присутствует, вот условные рефлексы и сработали.

— А с чего вы это взяли?

— Выправка — раз! Подтянут и аккуратен, хотя это вообще-то нормальная черта большинства немцев. Но у военных, особенно кадровых, она выражена лучше.

— А почему унтер-офицер?

— Здесь несколько официантов. Но он один стоит наособицу, и все прочие на него поглядывают, словно советуются. Есть у мужика опыт и привычка командовать. Офицер в официанты не пойдёт, сейчас уже не те времена, когда они за любую работу брались, лишь бы с голоду не подохнуть. Так что остается унтер. Соответственно, когда офицера он увидел, то сам к нему и подошел.

— Надо же…

— Учитесь, господин Огенброк! Такие мелочи иной раз жизнь спасти могут! И не только вашу.

Разговор прервался, вернувшийся официант ловко расставил на столе тарелки. Открыл бутылку и налил в бокалы вина. Поставил её на стол и почтительно выпрямился.

— Благодарю вас, унтер-офицер! — наклонил голову Проводник. — Чувствуется старая школа, такого не забыть…

— Да, герр…

— Гауптман фон Мекк.

— Яволь, герр гауптман!

— Приятно видеть, что хоть где-то ещё есть старые солдаты, хорошо знающие своё дело! Можете пока быть свободны…

— Яволь! — прищелкнул каблуками официант. Коротко и отрывисто кивнул, повернулся и отошёл к своему привычному месту.

— А зачем вам это? Вот так с ним сейчас разговаривать? Ну, подошел, обслужил… и что?

— Зато теперь он видит в моем лице командира, имеющего право отдавать приказания. Это первое. Далее, представьте себе, что за нами следят… Да не дергайтесь так! Я же говорю — представьте. Вот войдет такой глазастый сюда, сядет за столик… Так, чтобы нас видеть. Где здесь такой, ну-ка?!

— Ну… вон там, у стойки. С другой стороны нас пальма закрывает, видно плохо будет.

— Ага! А рядом со столиком как раз наш унтер и обретается. Стало быть, заметит непонятный интерес к нам, вернее — ко мне. Рупь за сто, подойдёт, вроде бы как подать чего, да и скажет… Офицера об опасности предупреждать положено, это у унтера в крови!

— Да ладно…

— Именно так, смею вам заметить! Не раз уже подобное бывало. Опять же, начни кто его впоследствии расспрашивать о нас, кого он опишет первого?

— Надо думать — вас.

— Правильно! Зато спутника моего так и вовсе не заметит. Не офицер, не солдат — интереса не заслуживает. Оно иной раз — ох, как важно бывает, чтобы вас не заметили! Я-то связной — появился и исчез, а вам, например, тут жить дальше надобно. Нечего к себе внимание привлекать… Никто же другой в нашу сторону и не глянет. Раз унтер нас под свою опеку взял — всем прочим тут ничего не светит. Только уж и про чаевые достойные забывать не следует в таком случае. Не подачка это халдею, как у нас. А знак уважения к боевому товарищу. В таком случае уже корпоративная солидарность работать станет — не сдаст солдат товарища полицейскому. Во всяком случае — не сразу. Время же в нашей с вами работе — оно иногда кровью измеряется…

Некоторое время они не разговаривали, отдавая должное местной кухне. Вино тоже оказалось весьма неплохим. Наконец Проводник откинулся на спинку стула:

— Ну, вроде бы червячка заморили… Так что же вам, милейший господин Огенброк, предписано в отношении данных агентов? Вы хоть имеете представление о том, кто эти люди?

— Мне сказали, что в большинстве случаев это бывшие офицеры ещё царской армии.

— Офицер, уважаемый, бывшим не бывает. Либо он офицер, либо нет. По какому ведомству данный человек в настоящее время числится — особой разницы нет. Можно служить, а можно — лямку тянуть. Это, знаете ли, разные вещи. Если уж ты на такое дело подписался, погоны на плечи возложил — будь любезен соответствовать! Душу в это вкладывать! Что при этом на погонах имеется, одна звездочка или несколько — уже не главное. За командиром, невзирая на звание, солдат пойдёт. За разукрашенным попугаем — нет. А эти офицеры, милейший, вообще статья особая. Эти люди, надобно вам знать, не царю служили. Ошибкою вашей будет именно так им и сказать.