Апелляция кибер аутсайдера - 4 - Семён Афанасьев

подтверждены клинически?

— Разумеется, — он поторопился перебить и не дать договорить до конца. — Можно подумать, у человека в моём возрасте может быть иное желание. И речь не об очереди, а о моём безоговорочном присутствии в самом её начале.

— Пожалуйста, войдите в мой интерфейс, я дала вам доступ. Что вы там видите?

— Вы только что отказались от своей доли?! И от управления?!

— Не совсем так. Переписала на свою дочь и управлять буду по-прежнему, но уже как опекунша. Это с точки зрения оформления нашей с вами договорённости возникают определённые сложности.

— Ваша дочь по достижении определённого возраста может внести изменения, — он с досадой цокнул языком. — Получается, кроме взаимных слов нам друг другу предложить нечего…

— Извините. Вы застали меня врасплох; я понятия не имела, что вы позвоните. Даже не предполагала, что вас заинтересует подобное, — она откровенно намекнула интонациями и мимикой, что её удивление — очень мягкий эвфемизм для описания сложного коктейля эмоций, которые она сейчас испытывала в адрес чиновника. — Очередь, как вы сами понимаете, будет исчисляться не единицами и даже не десятками. Там, где есть место сотням и тысячам, уж заслуженному человеку вроде вас место тоже всегда найдётся. Хотя вы правы: это только слова между нами.

— Именно. В то время как мне хотелось бы чего-то более осязаемого. Хамасаки-сан, мне очень неловко обнаружить себя оказавшимся в такой ситуации! Пожалуйста, ни в коем случае не примите на свой счёт либо на счёт вашего воспитанника: я просто вынужден попытаться получить дополнительную страховку.

Тераяма разорвал соединение.

Тика без паузы начала вызывать юристов: было понятно, что на крючок сейчас будут ловить Рыжего (за неимением иных вариантов).

— Интересно, а что он будет делать, если суд отдаст при разделе управление в единоличные руки Хадзимэ? — проворчала она голосом, пока ожидала ответа от своих людей.

***

Вопреки предварительным ожиданиям, ни о какой поддержке со стороны юстиции речь не идёт. Что-то неуловимо и быстро поменялось — видно и по интонациям Сосохары, и по возврату меня на беседу с ним. Как говорится, второй подход к снаряду — это явно не о лояльности.

Слово за слово, добавить к своей позиции мне было особо нечего — и в течение полутора часов из клиники мы аккуратно переместились в суд.

— Речь, ни много ни мало, идёт о том, что офис прокурора просит допуск к внутренним техническим материалам HAMASAKI INCORPORATED — что-то в погибшем якудзе им не нравится. — Поясняет мне на ухо человек, посланный опекуншей (и являющийся юристом).

— Я это уже понял из контекста, — киваю.

Полиция, очень мощно простимулированная через Эрнесто не отходя от кассы, пошла на откровенный спор с прокурором ещё в больнице: вначале — экспертиза по причинам смерти трупа, только потом — решение, что делать дальше.

Всё остальное, и позиция прокуратуры тоже — это попытка поставить телегу впереди паровоза. Вначале — оценка, только потом — действия.

— Государственное обвинение выполняет конкретный заказ, — тихо сообщает безымянный японец, который мне даже не представился (Тика организовала конференцию и коротко приказала в ближайшие три часа делать всё, что он говорит). — Сюда.

— Знаю. Я уже был в этом здании, залы для заседаний вон в том ярусе.

Мартинес и Сата молча следуют на дистанции. Если совсем точно, разговаривают через интерфейс — но меня там типа нет и я вроде бы не в курсе.

_______

— … это предварительное разбирательство. Вас никто ни в чём не обвиняет, речь идёт лишь об определении параметров будущего расследования. Седьков Виктор, при каких обстоятельствах вы нанесли этот последний удар?

Полиция, как явствует из кое-какого закрытого канала прямо сейчас, действительно всерьёз пошла на откровенный конфликт с прокуратурой.

В рамках полицейской экспертизы ушибленного насмерть якудзу сейчас препарируют по очень срочной процедуре, официально и за весьма немалые деньги, которые Эрнесто вынужден раздавать, не оглядываясь на суммы.

Эту часть своей коммуникации Тика мне открыла в одностороннем порядке.

Судья же, о чём-то изрядно пошептавшись с "новичком" Сосохарой, хотя и пытается не демонстрировать нервозности, но то и дело имеет вид главы семьи, который опасается опоздать на поезд.

— Удар был единственным. Этот тип атаковал меня первым, ваша честь. С меня уже брали какой-то нейрослепок полицейские; сказали, информацию отправят вам.

— Опишите свои ощущения.

— Да какие там ощущения, было очень больно. Я не знаю, какое расширение он задействовал — я же натурал. В тот момент показалось, что от боли ничего не соображаю, ну оно и на самом деле было так.

— Вы утверждаете, что отвечали на агрессию?

— Насколько мне известно, в клинике ведётся круглосуточная запись искусственным интеллектом. В том числе — для ответа на подобные ваши вопросы, чтобы не зависеть от моей порядочности.

— Вы ответили на агрессию? Пожалуйста, не уклончиво.

— Естественно, стукнул его в ответ! Ну а как иначе? Вы бы на моём месте стояли и смотрели?

— Что было потом?

— Потом ничего не было. Собственно, этим всё и закончилось. От чего он сразу упал — я не в курсе.

— Свой удар вы в списке возможных причин не видите?

— В школе мне приходилось попадать в подобные ситуации с гораздо менее серьёзными противниками. Даже там моих скромных усилий не хватало на подобный результат.

— А зачем тогда вообще было размахивать кулаками, если вы настолько не надеялись произвести эффект?

— А у вас очень хорошо работает логика, когда вас начинают убивать? Ну и бить я всё-таки умею, ваша честь, раньше занимался. Даже в школе именно сейчас по мордобою первый. Пардон, рейтинг физического влияния или как там оно называется. Кстати! — поднимаю руку вверх. На неё ещё в клинике предусмотрительно наложена стерильная повязка. — Он мне когтями кожу с мясом чуть не до кости вырвал! Пришлось и кровь останавливать потом, и ещё кое-что. Опять же, сто процентов можно сделать экспертизу. У него под ногтями должны остаться следы моей кожи. У вас в федерации хорошая техника, наверняка вы сможете определить, что фрагменты моих биологических тканей были принудительно и без анестезии удалены у меня механически? И являлись живыми тканями на момент экстракции?

— К чему так длинно?

— А было очень больно, врагу не пожелаешь. Это отсюда, из суда мы — фигуранты, или как там оно у вас называется. А я могу сказать