Лиходеи с Мертвых болот - Александр Зеленский

Братва загалдела еще сильнее, возбуждение нарастало. Одно дело — скучное и предрешенное убийство щенка Гришки, и совсем другое дело — бой двух медведей.

Беспалый поднял свою тяжелую дубину с некоторым трудом, не так, как обычно. Схватка началась.

У Убивца был богатый опыт как использовать свое преимущество. Он не лез на рожон, а кружился вокруг своего охромевшего противника, наносил молниеносные рубящие удары, которые Беспалый едва успевал отражать.

— Счас сделаем… Скоро уж… — гундосил Евлампий, готовя новый удар, зная, что Беспалый долго не продержится.

— Ух, — пронеслось над толпой, когда Сила, понимая свою уязвимость, бесстрашно кинулся в атаку, но подвернул больную ногу и растянулся на траве.

Евлампий взревел, как зверь, и тяжело взмахнул топором. Но Сила оказался проворнее, перекатился по земле и тут же вскочил на ноги. Он взмахнул дубиной и даже вскользь слегка задел Убивца. Тот, заскрипев зубами от боли и ярости, отскочил, лицо его перекосила судорога, но он быстро пришел в себя и опять начал кружить, как кружит ворон над истекающей кровью добычей.

Вновь скрестились дерево и железо, и руку Силы прочертила длинная, но неглубокая рана. От толчка он тяжело рухнул на землю.

— Ну, усе! — победно взревел Евлампий и, для надежности, обоими руками обхватив ручку топора, в последний раз ударил поверженного противника…

Стук, треск, вскрик… Топор наткнулся на дубину, и оба дерущихся остались безоружными. Убивец прыгнул за оброненным топором, но Беспалый изловчился и изо всей силы ударил его ногой. Евлампий с кряканьем отлетел в сторону и упал на траву. Его топор, подобно молнии, блеснул в руках Силы. И что-то покатилось по земле. Это была оскаленная в дьявольской ухмылке голова Евлампия…

Глава 19

ЛИТВА. В ЛОГОВЕ ЗВЕРЯ

«В тот день в Штейнгаузенском монастыре с раннего утра царила суета. Приводились в порядок помещения, на монастырской кухне готовились съестные припасы в дорогу, во дворе рыцари проверяли готовность своих слуг к поездке в Мариенбург, откуда вся братия должна была сопровождать великого комтура в свою обитель.

Проходя из «девичьей башни» в свою келью, командор видел, как ковали лошадей на заднем дворе и укладывали тюки с сеном на возы.

Не успел граф войти к себе, тотчас приоткрылась потайная дверца и доверенный слуга — человек среднего роста, чья фигура больше напоминала женскую, чем мужскую — низко поклонился командору.

— Что тебе, Фриц? — вопросил граф. — Почему ты покинул свой пост?

— Клянусь головой, повод чрезвычайный, — снова поклонился слуга.

— Слушаю тебя, — сказал командор.

— Мой господин, человек, за которым я приставлен следить, почувствовал неладное. Этот пришлый капеллан слишком любопытен, сует нос всюду, куда не следует. Последнее время он даже собирался проникнуть в «девичью башню»…

— Что такое?! — гневно сверкнул глазами граф.

— Да, мой господин! Он пытался через одного из охранников передать в башню вот эту записку…

Фриц протянул клочок бумаги командору и тот, быстро развернув ее, принялся читать. В записке было всего несколько фраз: «О тебе помнят. Тебя любят. Готовься к избавлению».

«Капеллан и те, кто его подослал, предполагают, что Ядвига только и мечтает об освобождении, — скептически подумал Брауншвейг. — Нет, господа освободители. Девушка душой принадлежит только святой христовой церкви, а тело ее… А это уже вопрос времени. Она станет моей. Кстати, хорошая мысль. Определю-ка я ее после всех развлечений в женскую обитель. Клариссы примут ее с распростертыми объятиями, а оттуда никогда не выходят наружу тайны нашей церкви. Монахини обители святой Клариссы умеют их хранить!»

— …что же касается лжекапеллана, — как бы продолжая размышлять, но уже вслух сказал граф, — то с ним мы поступим следующим образом…

И Брауншвейг кратко посвятил слугу в свои далеко идущие планы. В самом конце он добавил: «Приготовься, Фриц! Понадобятся все твои способности к перевоплощению…»

* * *

Мне все еще приходилось бездельничать, просиживая в корчме.

Правда, монашеская ряса открыла мне путь к кошельку и запасам провизии здешнего кабатчика, но даже достопочтенный господин Лекок начал подозрительно поглядывать в мою сторону, особенно, когда в трапезную заходила его жена. «Уж, нет ли тут любовной интрижки», — неверное, думал он. Но мне было не до шашней с представительницами женского пола. Я хотел поскорее узнать, где же все-таки спрятана библиотека — это меня занимало куда больше, чем все женщины мира вместе взятые.

Я надеялся, что Марко — доверенное лицо пана Яна, который под видом капеллана находился теперь в логове зверя, — что-нибудь узнает о библиотеке и сообщит мне.

Как ни странно, но пришел в корчму не Марко, а Йозас, тот самый старина Йозас, что служил у моего батюшки в прислугах. Явился он в рыжей рясе странствующего францисканца и подмигнув мне, пророкотал громовым басом:

— А подать сюда лепешку и листик салата! Я не принимал пищу уже много дней во славу Иисуса Христа!

— А может быть, святой брат предпочтет свежезапеченную оленину или копченый кабаний окорок? — услужливо спросил кабатчик.

— Нельзя, — наставительно произнес новоявленный вегетарианец. — Могу, правда, съесть вместо салата что-нибудь более легкое, скажем, пучок укропа, только что сорванного с грядки…

— Приятно иметь дело с настоящим праведником! — просиял Лекок. — Сию минуту!

Я видел, как из кухни вышла дородная хозяйка, неся на подносе блюдо с ветчиной и кувшинчик с вином. Поставив снедь перед посетителем, она сказала:

— Это вам, святой отец, бесплатное приложение к листику салата.

— Раз бесплатное, придется съесть, — развел руками Йозас.

Насытившись, он поблагодарил хозяйку, сказав:

— Замечательный у вас салат! Вкусный и питательный…

После всего этого Йозас соизволил наконец обратить внимание и на мою скромную персону.

— Достопочтенный брат во Христе! И ты, как я вижу, вкушаешь легкую пищу, данную нам от Господа?

— Я вкушаю ее уже третий день! — недовольно пробурчал я, делая знак кабатчику, чтобы он вновь наполнил кувшинчик с вином.

— Вот настоящий подвижник! — громко сказал Йозас, указав на меня пальцем. Затем наклонившись ко мне, он прошептал: — Пан Ян просил передать, чтобы ты был наготове. Крестовые черти собираются покинуть свое логово. Нынче ночью вместе с сотником вы проберетесь в монастырский замок и поможете освободить панну Ядвигу.

В ответ я лишь согласно кивнул и запил это известие добрым глотком вина из кувшина, который поставила передо мной жена кабатчика. При этом мне почему-то подумалось, что иногда женщины играют в нашей жизни весьма важную роль. Кто знает, возможно, если бы не было украденной невесты у чернобородого сотника, то не стал бы он так яростно бороться с тевтонами, всю свою храбрость и ратное искусство используя на службе у князя Скиригайлы, а тот ведь, как известно, союзник святого ордена… Стало быть, в этом случае мне никогда не дождаться бы существенной помощи в розыске библиотеки. А имея во врагах весь рыцарский орден, нечего и думать — заниматься столь сомнительным делом, как восстановление попранной справедливости.

«А черт, опять я ударился в теорию именно тогда, когда настала пора заняться реальным делом», — укорил я сам себя.

В этот момент в корчму ввалилось пятеро крепких мужчин, возглавляемых сотником Олексой. Все они, как и мы с Йозасом, были одеты в рясы. Оглядев вошедших, я усмехнулся про себя, подумав, что рясы всей пятерке подходят, как коровам седла. Вновь прибывшие «монахи» уж очень смахивали на переодетых псковских лучников…

Не успели мы с сотником перекинуться и двумя словами, как к нам, запыхавшись, подбежала кабатчица и выложила неприятное известие — ее муж, этот поганец Лекок, заподозрил какой-то заговор против святого ордена. Он собирается срочно отправиться в монастырь и донести на нас братьям-рыцарям.

— Этого допустить нельзя! — резко сказал Олекса.

— Не волнуйтесь, пан сотник, — небрежно отмахнулся Йозас, — хозяина корчмы я беру на себя. Мы поговорим с ним в уединенном месте, где можно спокойно поститься, но лучше всего это делать с прочными веригами на руках и ногах…

— Правильно! Насчет вериг — это правильно. Хорошенько свяжи кабатчика и не выпускай до тех пор, пока мы не вернемся из нашей вылазки… А сейчас, друзья, вперед! На улице достаточно стемнело, и мы можем добраться к потайному ходу незамеченными.

Надо отдать должное предусмотрительности этих воинов: они продумали и подготовили свою вылазку очень грамотно. У рва с водой, окружавшего монастырскую стену, нас уже ждала небольшая барка, в которую с трудом, но поместились все. А через пять минут мы были уже у незаметной дверцы в районе задней части крепости.