Идеальный донор. Академия-2 - Наталья Викторовна Бутырская

прятали в тех пещерах. Почему ты скрыл от меня это?

Мальчик швырнул палочки в сторону, вскочил и закричал, выплескивая в том числе и свои настоящие чувства:

- Потому что ее пытали! По вашему приказу! Она всего лишь девочка, мы с ней часто играли. Знаете, какая она умная? Для простой шахтерской девчонки очень умная. А ее избили, сломали пальцы, посекли плетьми и еще Пропасть знает что сделали!

Жена господина Шао съежилась и закрыла уши. Мальчишки тоже перепугались: если бы один из них посмел повысить голос на отца, то был бы немедленно выпорот.

Мэр рявкнул:

- Все вон!

Они тут же покинули комнату, не оглядываясь.

- Как я мог сказать вам, где она, после того как увидел, в каком она состоянии? — немного успокоившись, сказал Байсо.

- Она единственная знает, кто такой Зимняя Цапля и где его найти. Этот пернатый постоянно переходит мне дорогу. Он даже поднял бунт в городе. В моем городе! — господин Шао словно забыл, что разговаривает с ребенком. — И все ради этой девчонки. А, значит, она на самом деле знает что-то про него. Так куда ее перевезли?

- Я не знаю, — буркнул Байсо. — Хотите пытать и меня? Пожалуйста! Ради меня никто бунт поднимать не будет.

Мэр мягко улыбнулся.

- Конечно. Всего лишь прилетят все летуны Киньяна и снесут Ваньшань до основания. Видишь, ты мне не доверяешь. Обещаю тебе, что если девчонку найдут, то никто и пальцем ее не тронет, напротив, ее вылечат. А узнать о Зимней цапле можно и без применения пыток. Потом я отдам ее тебе, и она будет твоей личной служанкой. Хочешь — дружи с ней, хочешь — заставь служить. Ну? Как тебе такой вариант?

- Я действительно не знаю, где она сейчас. Мне разрешили прийти только потому, что собирались ее куда-то перепрятать. Кажется, ребята поняли, что я не такой, как они.

- А тот приятель, который провел тебя к ней? Он знает?

Байсо развел руками. Вовремя он изменил сознание Сиволапа. Ради него восстание он поднимать не собирался.

- Хорошо. Я сам выясню. Выход в город для тебя отныне небезопасен, тем более, как ты говоришь, они тебя подозревают. Так что придется посидеть дома. С человеком твоего дяди я свяжусь напрямую. Думаю, дядя не будет возражать. Напишешь записку для него.

Мальчик поклонился и ушел в свою комнату. Он даже не мог оплакать своего друга. Сначала погиб отец Сиволапа, теперь и сам Сиволап…

Несколько дней после этого разговора Байсо находился в эмоциональном оцепенении, он смог себе позволить такое, делая вид, что обижен на господина Шао из-за запрета. Он постоянно представлял, как добродушного и честного Сиволапа сейчас терзают в каких-нибудь застенках. Могла ли слететь магическая привязка после пыток, Байсо не знал.

Было ли ошибкой оставлять Сиволапа на свободе или нужно было приказать ему спрятаться вместе с Горлянкой? Но это было бы чересчур подозрительно. Даже глупец бы задумался насчет такого совпадения. Может, все же зря Байсо влез в политику? Может, стоило ограничиться накоплением денег, тогда бы он сумел выкупить себе место в караване и уехать из этого городишки? Впрочем, он что-то подобное и планировал вплоть до попадания в ту кристальную пещеру. Значит, нужно было затихнуть после этого. Никаких чиновников, никаких бунтов, только мелкие махинации и шантажи. Мэр бы продолжал игнорировать Зимнюю Цаплю и его выходки. Но тогда бы Цапля не приобрел такого влияния на горожан, и через какое-то время интерес к красивой, но бесполезной легенде угас.

Байсо вдруг подумал, что ничего не знает о том, как Джин Юн сумел вывести захудалую лавку в одно из популярнейших мест. Приемный отец рассказывал ему подробную историю роста торгового дома «Золотое небо», буквально каждый шаг, каждый этап, какие союзники у него были, какие эксклюзивные контракты он заключал и на какие хитрости шел, чтобы получить товар, которого больше ни у кого в Киньяне не было. Он подкупал, льстил, подстраивал неприятности конкурентам, даже женил двух старших сыновей на дочерях нужных ему людей. Но все это было в рамках обычной столичной возни. Все так делают, кто-то успешнее, кто-то хуже. На определенном уровне у всех есть личные связи, средства и возможности, и побеждает порой самый удачливый или самый предусмотрительный. В случае Джин Юна — безумная упорность и уверенность в успехе. Как говорил Джин Фу, многие соглашались на предложения его отца только из-за его фантастического энтузиазма, и не сомневались, что такое поведение обязательно подкреплено сильной поддержкой, которую торговец-выскочка предпочитал скрывать.

Что ж, Байсо и сам начинал когда-то с одной наглости. Наглость помогла ему выжить в смутных делах со смолкой. Наглость помогала пролезть в такие дебри, куда бы не смог пролезть ни один нормальный человек. Так что он все делал правильно. Его скорее бы поймали, попытайся он тихо и незаметно подзаработать тут. Он настолько громко заявил о себе, что его потеря будет стоить городу ныне немалых проблем. Или мэр думал так, что будет стоить. Значит, не время сдавать назад. Нужно еще повысить планку.

Немного погодя Байсо заметил, что отношение слуг к нему изменилось. Пожилая сухая женщина, которой доставалось от избалованного Яочуана больше всего, теперь не избегала его, а напротив старалась мелькать возле комнаты почаще, приносила его любимые пирожные, спокойно выслушивала новые придирки и искренне просила прощения, а не поджимала губы. Мальчик не мог понять, что такого случилось, раз старая Су подобрела. Поэтому когда он в очередной раз поймал ее на подкладывании вкусностей, то спросил напрямую:

- Старуха, ты хочешь, чтобы я растолстел и перестал влезать в новую одежду?

- Прошу прощения, господин Ань, конечно, нет. В последнее время вы очень грустите, и старая Су хотела порадовать вас хотя бы пирожными «борода дракона».

- Дело только в этом? — насмешливо приподнял бровь Байсо.

- Мне нет прощения, но старая Су невольно услышала, как вы говорили про ту девочку, Горлянку. Никто никогда не смел кричать на господина Шао. Госпожа ни разу не вступилась даже за собственных детей, боясь его гнева. А вы такой молоденький, а не испугались защитить обычную шахтерскую девочку.

У Байсо непроизвольно затряслись губы и повлажнели глаза. Он так долго держал себя в узде, даже обескураженно глядя на изломанные пальцы Горлянки удержался от слез, но от слов глупой старухи он словно расклеился.

- Я не хотел… — высокомерно начал говорить он, но голос его пресекся. — Я