Постороннее лицо - Николай Иванович Леонов

class="p1">– Хорошо. Отвечу как на духу. Алексей Игоревич на эти слова Саши Трегубова ответил не сразу. Он сначала прошелся из угла в угол, потом сказал: «Нет, еще не время. Пусть пока побегает. Разрешения не даю». Вот как оно было.

– И что, на этом все закончилось? – спросил Гуров. – Трегубов не настаивал на своем?

– Нет, Саша больше не активничал. Мы с ним оба знали, когда чирикать можно, а когда рот на замке стоит держать. Алексей Игоревич – человек серьезный, слов на ветер не бросает. Если сказал «разрешения не даю», значит, нельзя.

– Трегубов не мог проявить инициативу? – спросил Мозговой. – Сам принять решение о ликвидации Павленко?

– Что же он, себе враг, что ли? – с удивлением проговорил Сорокин. – Нет, никак не мог он такого сделать.

– Но Чугунов к этому моменту, к десятому сентября, уже был уверен в предательстве адвоката? – спросил Гуров. – Или еще сомневался?

– Он уже и седьмого числа ни в чем не сомневался, – ответил директор. – Был полностью уверен.

– Почему же в таком случае он не разрешил ликвидировать Павленко?

– Мне кажется… я думаю, это он из-за Ирины. Из-за дочери.

– Но Ирина вроде бы поссорилась с Павленко, – сказал сыщик.

– Ну да, они поссорились. Но эти дела больно уж тонкие. Мне кажется, что Павлик для Ирины еще что-то значил. Она не хотела, чтобы с ним что-то случилось. Значит, и Алексей Игоревич не мог этого допустить.

Гуров выпрямился. Картина для него была в общем ясна. Надо было завершать допрос директора частного охранного предприятия и переходить к следующему фигуранту. Но сначала следовало закончить то дело, которое Лев Иванович начал сегодня ночью.

– Ладно, пока оставим в стороне убийство Павленко, – сказал он. – Но ведь ты не станешь отрицать, Игорь Анатольевич, что прошлой ночью сидел рядом со мной в машине и давал мне инструкции насчет того, как проникнуть в квартиру Павленко и что там искать?

Сорокин глубоко вздохнул, снова поглядел в один угол, в другой и ответил:

– Нет, не стану.

– Не будешь отрицать, что я принес тебе из квартиры Павленко целую пачку документов?

– Нет, чего же тут отрицать? – ответил клиент. – Все равно ваши ребята эти документы найдут.

– Вот и хорошо, – заключил сыщик, повернулся к Тарабрину и распорядился: – Давай, капитан, заканчивай протокол, дай подследственному подписать его.

Когда это было сделано, Гуров сказал:

– Сейчас, гражданин Сорокин, вас поместят в СИЗО. Вы обвиняетесь в организации нападений на двух журналистов и организации незаконного проникновения в квартиру Павленко. Обвинение в организации убийства Павленко мы вам пока не предъявляем. Так что у вас есть шанс отделаться сравнительно легко. – После этого полковник вызвал конвой.

Глава 20

Когда директора ЧОПа увели, Гуров сказал:

– Ну что, Анатолий Юрьевич, давай вызывать нашего второго фигуранта. А то он там небось заждался уже.

– Может, отложим допрос Трегубова на завтра? – спросил Мозговой. – Ты ведь сегодня, Лев Иванович, практически не спал. На тебе вон лица нет. А время, между прочим, уже девятый час.

– Что же ты предлагаешь? – спросил Гуров. – Отложить дело об убийстве и идти спать? Нет, я так не могу. Не знаю, есть на мне лицо или нет, но голова пока работает, и план следующего допроса готов. Да и что за время такое – девятый час? Совершенно детское. А мы с тобой, Анатолий Юрьевич, вроде бы вышли из нежного возраста. Так что давай, не шали и вызывай второго фигуранта.

Мозговой пожал плечами – дескать, я уступаю, только потом не жалуйся – и велел дежурному пригласить в кабинет Александра Трегубова, который дожидался своей очереди где-то в другом месте.

Спустя несколько минут дверь широко открылась, и за порог шагнул начальник службы безопасности холдинга. Да, это, конечно, был Александр Трегубов, больше никого в такое позднее время здесь не ждали. Но все равно в первую минуту Гуров подумал, что произошла ошибка и к ним для допроса прибыл совсем другой человек. Настолько не вязался его облик с обычными представлениями о руководителях службы безопасности.

В Александре Трегубове не было ничего скрытного, потаенного, что обычно связывается в обыденном сознании с работой подобного рода. Это был мужчина лет сорока пяти, высокий, плотно сложенный, улыбчивый, с открытым лицом. С ним так и хотелось немедленно подружиться. Сразу было видно, что перед тобой простецкий человек, рубаха-парень. С таким приятелем было хорошо отправиться на рыбалку или на охоту, после этого выпить, закусить, затеять разговор на вольные темы.

Вел себя он соответственно. Войдя в кабинет, Трегубов мгновенно оглядел всех, кто в нем находился, после чего улыбнулся еще шире и произнес:

– Здравствуйте, господа! Тяжелая у вас, однако, служба. Уже поздний вечер, а вы все трудитесь. Что ж, охрана общественного порядка этого требует, ничего не поделаешь! Я Александр Игоревич Трегубов, начальник службы безопасности холдинга. Меня вызывал полковник Мозговой. Это вы? – Он взглянул на Анатолия Мозгового, точно угадал, кто перед ним.

– Да, это я, – ответил Мозговой. – Садитесь сюда, господин Трегубов. Дайте ваш паспорт…

– Минуточку, – прервал полковника этот человек. – Порядок нужно соблюсти до конца. Если мне предстоит допрос, то я должен знать всех его участников. Вы – Мозговой, а вы? – Он твердо посмотрел на Гурова.

Сыщик представился и добавил:

– За монитором сидит капитан Тарабрин, если уж вы хотите знать всех участников. Он будет вести протокол допроса.

– Допроса, вы сказали? – спросил Трегубов. – Но это мероприятие требует присутствия адвоката. Я своего юриста с собой не приглашал, поскольку меня об этом не предупредили. – Шеф службы безопасности указал на Мозгового и продолжил: – Разговаривая со мной по телефону, господин полковник сказал, что нам нужно побеседовать. Я пришел на беседу, именно так и буду рассматривать наше общение.

Мозговой и Гуров переглянулись. Было очевидно, что характер нового фигуранта находится в полном противоречии с его внешностью. Господа полковники понимали, что Трегубов – человек весьма юридически подкованный. Он будет требовать полного соблюдения всех правил.

– Хорошо, – сказал Гуров. – Вы, конечно, правы. Наш разговор будет носить характер предварительной беседы.

– Стало быть, и протокол не нужен, – тут же заявил Трегубов. – В ходе беседы он не составляется. Так что капитана Тарабрина вы можете отпустить.

– Хорошо, поговорим без протокола, – проговорил сыщик. – Но без беседы мы все же обойтись не можем. С этим вы согласны, я надеюсь?

– Конечно, согласен! – с самым доброжелательным видом воскликнул его собеседник. – Если у вас есть какие-то вопросы, то прошу задавать, хотя и не знаю, смогу ли я на них ответить.

– Думаю, сможете, – заверил его Мозговой.

Он чуть