Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

Единственными скорбящими, кого некролог называл по имени, оказались супруга Анни и дочери Карин и Нита с супругами. Рауль, может быть, скорбевший более всех, упомянут не был, лишь подразумевался под словом “внуки”.

Погребение Густава Валленберга состоялось в Чистый четверг, 25 марта, в церкви, где его крестили 74 года назад. Среди пришедших на похороны были помимо родных представители дипкорпуса и шведского Министерства иностранных дел, в том числе Иван Даниэльсон, чьей судьбе несколькими годами позже предстояло переплестись с судьбой Рауля. Присутствовал также Свен Гедин. Соболезнования пришли от короля и нескольких других представителей королевского дома. Оркестр военно-морского флота играл траурный марш Шопена, пастор Густав Брандт произнес речь, в которой подчеркнул “ясный, верный долгу и любви к родине образ мыслей” покойного, который надолго сохранится в благодарной памяти как в Швеции, так и за ее пределами.

Прах Густава Валленберга был препровожден в Мальмвик, на остров Лувён – в семейную усыпальницу Валленбергов, где с 1912 года покоился его сын.

Желание узнать об отце

Густава Валленберга уже не было в живых, и Рауль остался и без отца, и без деда – без двух мужчин, служивших для него образцами. С одним из них он в общей сложности виделся всего несколько месяцев, с другим – никогда.

Что знал Рауль о своем отце, сыне Густава Валленберга? Основную информацию он почерпнул от матери, которая в ранних письмах свекру рассказывает о детском любопытстве Рауля в отношении отца. Неизвестно, что и сколько она рассказала ему, когда он вырос. Ведь она сама знала Рауля-старшего недолго, всего пару лет. Однако очевидно, что умерший отец виделся Раулю почти недостижимым идеалом.

Отец совершенно отсутствует в обширной переписке Густава Валленберга и Рауля, и тому есть естественное объяснение: дед просто-напросто не очень хорошо знал своего сына. “Благодарю за письмо от 13-го, – писал Рауль Густаву Валленбергу из Хайфы в июле 1936 года, ссылаясь на несохранившееся письмо. – Когда я прочитал первую фразу, мне сразу захотелось узнать у Вас что-то о моем папе. Лучше всего в виде письма, чтобы я мог всегда иметь его при себе. Наполовину бессознательно я всегда ощущал себя намного ниже его. На фотографиях он выглядит таким прекрасным и честным и готовым жертвовать собой; я чувствую себя негодной заменой ему”.

Густав Валленберг в Ницце зимой 1936–1937 годов.

То, что в переписке деда и внука именно в тот момент возникла ранее избегавшаяся тема отца, вероятно, объясняется тем, что Густав Валленберг уже понял, что жить ему осталось недолго. Когда Рауль попросил сообщить ему побольше об отце, дед ухватился за его слова, но переадресовал задачу своей родственнице. 14 сентября в длинном письме сводной сестре Анне Рютцель он попросил ее “рассказать [Раулю] как можно больше о его отце” и о семействе в целом. Это примечательное письмо, написанное отцом и дедом, посвятившим полстолетия своей жизни воспитанию двух мальчиков, с которыми он был знаком почти исключительно по переписке:

Ты знала его лучше остальных. Намного лучше, чем я сам, проведший основную часть периода его взросления в Восточной Азии. А когда мальчики – курсанты военно-морского училища, их ведь вообще видишь не так уж много. Как раз в те годы, когда он был юным офицером в Стокгольме, у тебя было так много возможностей встречаться с ним, а у меня – лишь совсем ненадолго, во время моих редких приездов в Стокгольм. Поэтому ты, должно быть, можешь рассказать много такого, что будет в высшей степени интересно его сыну. У того совсем другой склад характера. Отец был натурой артистической. Младший Рауль – практик и с большой легкостью общается с людьми. Его очень хвалят за способность вести переговоры. Рауль восхищается матерью и имеет для этого все основания, ибо Май – прекрасная женщина. Я желаю, чтобы ты предоставила [Раулю] все возможные сведения о нашей семье и, конечно, в первую очередь о его отце. […] Я хочу, чтобы Рауль понял всю ценность принадлежности к семейству Валленбергов. Опиши его [Рауля-старшего] всесторонний интерес к своей стране, гораздо более заметный, чем зарабатывание денег, которое в целом было для него чем-то второстепенным.

В письме есть также портрет внука, как дед его видел:

Ты получишь удовольствие от общения с Раулем. Его искрящиеся глаза и живой характер в сочетании с неплохим слогом и довольно глубокой начитанностью делают его хорошим собеседником. И если ты будешь говорить четко на данную тему, то есть о деятельности нашей семьи и о чертах характера ее членов, увидишь, вопросы посыплются градом. Рауль восхищается семьей своей матери. Но его отношение вызвано скорее очарованием этих людей, чем достигнутым ими. Мы, Валленберги, конечно, люди совсем другого сорта. […]

Анну Рютцель (1858–1944) ее братья и родные одного с ней возраста называли Зеллан или Сэллан, а младшее поколение – тетей Зэлен. Она часто подписывала свои письма рисунком тюленя, по-шведски “сэл”. Она и ее брат Нильс (1860–1902) появились на свет в результате связи Андре Оскара Валленберга с Марией Лувисой Андерссон, старшей сестрой его покойной первой жены Вильхельмины (Мины). Анна и Нильс носили фамилию матери – Рютцель, но считались членами семьи и воспитывались в доме клана Валленбергов.

Анна с радостью согласилась исполнить поручение: Рауль такой “открытый и прямодушный и нисколько не стесняется и не робеет… и он беседует с необыкновенной легкостью… так что мне не будет сколько-нибудь трудно говорить о его отце, которого я знала так хорошо…”.

В письме Густава Валленберга сын характеризуется как “артистическая натура”, в то время как внук назван “практиком”. Анализ кажется неожиданно однобоким, особенно в устах человека, вполне осознававшего страстный интерес Рауля к архитектуре и изобразительному искусству. На самом деле Рауль обладал и талантом художника, и талантом бизнесмена. Вопрос был только в том, как наилучшим образом их совместить. Ведь он хотел работать, и он хотел зарабатывать деньги. Одну такую возможность, как мы видели, он представил себе в пограничной зоне между архитектурой и бизнесом. Мечте о деятельности, сочетающей его творческий талант с практическим, суждено было осуществиться. Но лишь годы спустя и совсем в другой области.

Интерлюдия

Густав Валленберг оставил после своей смерти большое и практически не отягощенное долгами наследство примерно в один миллион крон – на сегодняшние деньги почти в 30 раз больше. Основная часть капитала была помещена в акциях Enskilda Banken, а также в разных компаниях, контролируемых семейством Валленбергов. Супруга Анни унаследовала 75 % наследства, а дочери Нита и Карин и внук Рауль разделили между собою оставшееся. Ните компенсировалось, кроме того, 40 тыс. крон – деньги, которые ее отец вложил в образование Рауля[12].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});