Мир наизнанку (Сборник) - Марина Дяченко

— При чем тут мальчик? — спросил Александр.

Врач пожала плечами:

— А при чем тут мальчик? Только при том, что там, где он, умирают люди. Больше у нас нет никаких ни данных, ни сведений, только… чувство самосохранения.

— Думаю, вам удастся убедить попечительский совет, — сказал Александр.

Врач внимательно на него посмотрела.

— Да, — ответила суховато. — Если вы хотите говорить с мальчиком — пожалуйста. Ваша работа, в конце концов, и вы знаете об этой истории куда больше меня… Только примите во внимание одно обстоятельство.

— Да?

— Умерли те, кто был важен Денису. Кто был ему особенно интересен.

— Бедный мальчик, — пробормотал Александр.

— Да. Я тоже ему интересна. Я никогда с ним не разговариваю лицом к лицу. Можете меня презирать. Можете написать рапорт.

— Я не собираюсь…

— Спасибо. Услуга за услугу: и вы ему будете интересны. Вы, с вашей работой, с вашим заданием. Особо интересны. Он любопытен.

— И что случится со мной, если я поговорю с тринадцатилетним мальчиком лицом к лицу?

— Может быть, ничего. А может быть… Я, конечно, помещу вас в реанимационный модуль в случае чего. Но результат известен.

Александр засмеялся. Врач подарила ему скудную улыбку.

* * *

— Здравствуй, Денис.

Парень обернулся.

Он в самом деле выглядел на пятнадцать — нескладный, мосластый, совершенно нормальный подросток. Он улыбнулся с естественной вежливостью, начал уже отвечать — «Здра» — и вдруг запнулся.

Это было очень короткое мгновение. Кто-то другой, не Александр, не заметил бы или не придал значения. Но парень запнулся, увидев его, и в глазах промелькнула… радость, что ли? Удивление? Неопознанное чувство. В целом позитивное, но с ноткой тревоги.

— Здравствуйте, — сказал он в следующую секунду, совершенно так, как должен был сказать нормальный парень в такой ситуации. — Вы следователь?

— Я специалист по разного рода нештатным ситуациям, — округло пояснил Александр. — Мы ведь раньше не виделись, да?

— Нет. — Парень приподнял уголки губ. — Вы показались мне похожим на одного человека.

— На кого?

— На моего отца. — Голос парня не дрогнул. — Хотя я помню его гораздо моложе. Вам около сорока. А папе, когда он умер, еще тридцати не было.

Александр растерялся на целую секунду. Очень не хотелось произносить дежурное «сожалею», но ничего лучшего придумать не получалось.

— Тебе непросто пришлось.

— Да, мне уже говорили, — он смягчил дерзость улыбкой. — Вы верите, что трое преподавателей умерли из-за меня?

Глядя в его безмятежные серо-голубые глаза, Александр растерялся во второй раз. Он вдруг вспомнил женщину-врача, которая не хотела встречаться с этим мальчиком лицом к лицу.

— Я не оперирую верой. Только фактами. И, разумеется, не собираюсь обвинять тебя в том, чего ты не совершал…

Его язык произносил слова, по смысловой нагрузке сравнимые с храпом. Александр смотрел в глаза мальчишке. Тот улыбался и смотрел в ответ.

Волосы на затылке у Александра поднялись дыбом. То, чего не измерить приборами — чутье, — заставило сердце забиться быстрее, и сигнал опасности прошелся по коже, как ветер по равнине.

— Очень интересно, что теперь со мной будет, — тихо сказал мальчик. — Вроде бы я ни в чем не виноват… Но я в изоляторе. Меня теперь навсегда изолируют? Чтобы я жил всю жизнь взаперти, как прожил первые годы?

Александр с трудом отвел глаза. Комната была большая, Александр стоял теперь спиной к камере, а Денис — лицом. Правда, возможно, здесь не одна камера… В окно билась муха. Жуткая история, ж-жуткая — вот так прожсить всю ж-жизнь, как одинокий ж-жук на предметном стекле…

— Нет, — сказал Александр и прокашлялся, потому что голос вдруг сел. — Ты ведь не хочешь одиночества? Тебе предлагали дистанционное обучение, ты отказался? Тебе предлагали программу адаптации, но ты захотел в нормальную школу…

Денис кивнул:

— Я хотел пообщаться с разными людьми. Это ведь естественно?

Александр чувствовал его взгляд щекой.

— Что случилось там, в экспедиции? Ты знаешь?

— Меня много раз спрашивали. Я все рассказал. Вы читали мои отчеты.

— По закону, — признался Александр, — нужна очень веская причина, чтобы запереть подростка против его желания. Но если всюду, где ты появишься, будут умирать люди…

— Но почему они будут умирать? По какой причине? — В голосе парня послышалось усталое изумление. — При чем тут я?!

«Вот и я не знаю».

Денис пересек комнату. Взял волейбольный мяч, закатившийся в угол, подбросил на руке:

— Вы играете в волейбол?

— Нет. Только раньше, в юности…

Мяч ударился о стену, обшитую деревом.

— В комнате лучше не играть, — виновато сказал Денис.

Мяч ударился еще раз, косо отскочил от декоративного керамического светильника и с силой ударил во что-то хрупкое над входной дверью. Посыпались крохотные осколки.

— Камера, — сказал Денис растерянно. — Вот ведь незадача… Я камеру случайно разбил.

Александр почти против воли посмотрел ему в глаза.

— Вы никому не сказали в комиссии, что знали моего отца,- сказал Денис.

— Откуда ты… с чего ты взял?

— А мать вы видели всего один раз. Но она хорошо вас запомнила.

— Тебе рассказывали? Обо мне?!

— С вас все началось, — сказал Денис. — Отца отчислили из отряда. Он нашел другой способ вернуться в экспедицию. Он женился на маме. Которая была хреновым инженером. Но которая идеально подходила на роль матери, особенно в сочетании с моим папой в роли отца…

— И они все это тебе рассказали?!

— Признайтесь, Александр. Что вы сделали, чтобы отца отчислили из отряда претендентов?

— Ничего. Правда.

— Жалко, если так.

Мальчишка вдруг улыбнулся не своей улыбкой. Мышцы его лица странно подрагивали. Александр невольно попятился к двери.

— Камера разбилась, — сказал Денис. — Но у вас с собой устройство. Дневник. Вы все записываете.

— Это моя работа.

— А врач ни за что не войдет. Она боится со мной встречаться.

— Ты фантазируешь…

— Отец был вашим другом. Лучшим другом. До одного разговора. Ночью, в дождь. Вы шли пешком до станции. Помните?

— Он что, и о разговоре рассказал тебе? Учитывая, что тебе было восемь, когда он умер?!

— Да, — Денис довольно зажмурился. — Думаю, в память о человеке, который был вашим другом, вы могли бы не преследовать меня? Тем более за то, чего я не совершал?

— Ерунда, как я могу тебя преследовать? Я дознаватель…

— С правом веского слова, — Денис крепко закрыл глаза. Поразительно — он был похож в эту минуту на кота, греющегося на солнце.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});