Лаберилльская Пудра (СИ) - Бреннер Марина

Получив в качестве ответа только злое рычание, продолжила:

— Зачем Вы приехали? Посмотреть, беременна я или вам наврали? Да, беременна! Беременна! И рада, и счастлива, что наконец то могу дать Рэндару то, что он хочет! И ни Вы, и никто другой не в силах этого изменить. Понятно? И не сияй на меня глазами, дерьмо сушеное!

Внезапно Фретч улыбнулся:

— Ну, не ори… Ты меня оглушила, Баррет. Я хорошо слышу и не стоит так дребезжать голосовыми связками… Ты сначала роди! Нет… сначала выноси! Знаешь, всякое может случиться…

Он угрожал. Грубо, нагло и неприкрыто! Даже особенно не понижая голоса и не скрываясь. Просто нагло угрожал… ЕЁ СЕМЬЕ!!! Её ребёнку. Её мужчине, для которого смысл жизни — этот ребёнок.

— Только тронь. — спокойно сказала Аталина, роняя в руку клинок — Только…

Фретч отступил. Что то в ней… напугало его. И судя по выражению его лица, по расширившимся глазам, ужаснуло…

— Да пошла ты… Забудь, что я приезжал. Слышишь, Баррет? Ты слышишь меня?

Подойдя близко, очень близко, ощущая резкий запах сладости, прижав клинок к его груди, чувствуя ребром ладони резкие, острые удары сердца, прошипела:

— Убью. Понял? Выпотрошу тебя, падаль калеченная… Только тронь… нас!

Фретч застыл, потом наклонился, не обращая внимание на сталь, царапающую кожу жилета. Протянул руку, приподнял подбородок девушки. В это время слабому лучу Сэнзара удалось пробиться из за свинцовых, тяжёлых дождевых туч. Этот пучок света ударил в глаза Аталины.

— С ума сойти… — прошептал Фретч — Сонгра тут есть, конечно! Но откуда… другой цвет?! Чья ты дочь, Аталина Баррет? Откуда ты?

— Линар Фретч! — охранник Корделла направил на Старшего Хорсетта холодное дуло автомата — Уберите руки. Я имею указание стрелять в каждого, кто коснётся линары Корделл.

Ему пришлось отпустить её подбородок.

Сев в лайр, Фретч не спускал с Аталины раскалённых глаз.

— Это ещё не все, Баррет. — спокойно, но громко сказал он — Если ты думаешь, что избавилась от меня, ты ошибаешься. Пропустить ТАКУЮ особь… я просто не могу. Дураку Корделлу тебя не видать! Не прощаюсь…

Когда лайр отъехал от ворот, весело мигая огнями, Аталина посмотрела на парня:

— Спасибо, Зес. Но я справилась бы сама.

Тот пожал плечами.

— Корделлу ничего не говори, хорошо?

Войдя в дом, посмотрела на себя в зеркало. Ну, некоторая бледность… Ну, огромные глаза с перепугу… Ничего особенного!

Что же так ужаснуло Старшего Хорсетта?

И что он имел ввиду, когда сказал про " ТАКУЮ особь"? Бред… полнейший бред… Фретч и вправду сошёл с ума!

Не так давно Аркас рассказал ей историю Старшего.

Аталина, получается, тогда только родилась…

— Родители Рэндара всегда охотились вместе. Его мать была настоящей охотницей. Добычу сама выслеживала, без приманок… Обычно, знаешь… девственниц забрасывают в регион. Обученных. Они нэйдов отвлекают, эти твари на их запах хорошо клюют. Ну, пока нэйды за девственницами, мы за добычей. А мать Корделла нэйдов сама на куски рвала. И нэйдов разгонит, и добычу не упустит. Тебе неприятно, Аталь. Зачем слушаешь?

— Мне похер, Аркас. Давай дальше…

— Дальше так дальше… Рейд в самом разгаре был. На Эйру и налетела Шанн… Ну, мать Рэндара. Ухватила неудачно, за плечо… Та стрелять… Промахнулась. Да и толку с человеческих пуль, броню они не пробивают, только царапают. Злят. Не буду рассказывать! У тебя вон, глаза по ложке!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Они у меня всю жизнь по ложке. Дальше.

— У Эйры обрез заело, из плеча кровь хлещет… Тут и налетели Сонгры. Твой отец и ещё… несколько. Разорвали Шанн. Просто на части. Потом отца Рэндара. Так же… Потом нескольких наших. Мне тоже досталось, но Фретчу не повезло больше. Ногу отнять пришлось.

— А регенерация? Почему он на протезе?

Аркас развёл руками:

— Это же Сонгры, Аталина! Какая регенерация? У них яд такой, что…

— А потом?

— А что потом… Улетели ни с чем. Твой отец вроде в катакомбы сам свалился. А может, сбросил его кто… Не знаю. Потом был другой рейд. ТОТ САМЫЙ. Потом регион выселили. Знаешь, что такое " выселили"? Ну вот и все. Мы все знали, что у Нера дети остались. Твоего брата сразу нашли. А тебя… Где тебя прятали, Аталь?

— У Небилла в жопе. Дальше давай. Вы Рэйза не трогали, чтоб он вас на меня вывел? Так?

— Так. Ещё он " пудренный " был. А " пудренники " нам без надобности. Потом, перед " выселением " региона, Корделл узнал, что Рэйз тебя в Красный Дом отвёз. К Иноне. Откуда узнал — неизвестно. Вот он и решил тебя взять в приманки. Чтоб отомстить, поиздеваться, что ли? Я отговаривал его. Но он когда кого слушал? Вот, собственно, и все. Скажешь Корделлу, что знаешь?

— Нет. Не скажу. Не хочу.

…Аталина подтянула под себя ноги.

" Я должна его ненавидеть. И он должен меня ненавидеть. Где логика, где правильность в этом дурацком мире? Мы враги, истинные враги, мы должны желать только одного — разорвать друг другу глотки! Вместо этого… "

Она сделала над собой чудовищное усилие, чтоб не завыть и не заплакать. Просто уткнулась лицом в колени и закрыла голову руками.

И, когда Аталине показалось, что она вроде как даже и успокоилась, и задремала…

На плечо ей легла родная жёсткая ладонь.

— Ты чего без света, маленькая?

Без света… Где ж его ещё взять, этот свет, когда всю жизнь живёшь в потёмках?

Знать бы ещё, как он выглядит…

Глава 28

Когда Рэндар нашёл пару свою — свернувшуюся, спеленутую страхом и болью от воспоминаний, унёс на руках наверх. И там, в темноте спальни, под шорох дождя и треск поленьев в камине, поцелуями, ласками и неумелыми уговорами осторожно и долго вынимал из её сердца осколки мыслей, иглы опасений. Залечивая, зацеловывая раны… Свежие, они затягивались без следа. Со старыми же, заросшими грубыми, морщинистыми рубцами, пока ещё ничего нельзя было сделать. Если только… иссечь старый рубец? Иссечь, обнажая нежную, живую плоть. А после — гладкими нитями, аккуратными швами…

Это больно. Поскольку никогда не знаешь, насколько глубоко проросла рубцовая кожа нитями нервов. До какого уровня можно тронуть?

Он не знал. И не стал трогать… Памятуя, сколько боли уже причинил ей и, возможно, причинит ещё, не стал… Ругая себя последними, самыми грязными словами, недоумевал — отчего же он вырос таким, Небиллову мать, эгоистом?! Носился столько лет со своей болью, как брюхатая баба с пузом, лелеял и оберегал, возводя стены и заборы? Как святыне молился прошлому? Даже уже зная Аталину, думал о мести неоднократно и зло… Кому мстить собрался? Пустоголовой, запуганной дурочке? Да она и понятия не имела до этой поры ни о чем… Когда Сонгры рвали на части его семью, эта синеглазая заноза ещё пускала пузыри и мочила пелёнки, не мечтая ни о чем, кроме мамкиной сиськи! Она не при чем. А он, вместо того, чтоб целовать своё горе в задницу, хоть раз бы подумал — как она, его девочка живёт со своим? Что ей пришлось сделать такого с собой, что уже даже и не больно? Дураааак… Форменный дурак!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})